(Волшебный и живописный придуманный мир из книг "Хроники Нарнии".)

С высокого потолка свисают симпатичные красные фонари. Столы из темного дерева, на них лежат красочные столовые приборы, декорированные в насыщенных красных, зеленых и пурпурных тонах. У деревянных стульев мягкие спинки, оформленные в том же стиле, что и столовые приборы. На стенах золотистого цвета изображены изумительные рисунки, а занавеска обрамляет заднее окно, которое, что удивительно, выходит на красивый сад с фонтаном.

‒ Мистер Райан! ‒ От барной стойки к нам пробирается малазиец маленького роста, но с широкой улыбкой на лице. ‒ Рад видеть вас снова. Я все задавался вопросом, когда вы к нам пожалуете. И, вижу, вы привели друга. Привет, ‒ говорит он уже мне, улыбаясь еще шире.

‒ Привет.

‒ Гунтур, это мой друг Андресса Амаро. Андресса, это Гунтур Вон. Он владелец этого милого местечка, ‒ проинформировал меня Каррик.

‒ Красиво вы здесь все обустроили, ‒ отзываюсь я.

‒ Спасибо, ‒ отвечает он, маша рукой. ‒ Но оформление не идет ни в какое сравнение с едой, ‒ подмигивает он мне, вызывая улыбку.

‒ Он не шутит, ‒ говорит мне Каррик, когда Гунтур рассаживает нас. ‒ Почему, ты думаешь, я тащу свою задницу этой дорогой каждый раз, когда посещаю Куала-Лумпур?

‒ Ну, спасибо, что взял с собой. ‒ Я улыбаюсь, встречаясь с его взглядом над столом.

‒ Что я могу принести вам из напитков? ‒ спрашивает нас Гунтур.

‒ Мне газированную воду, ‒ заказываю я.

‒ То же самое, ‒ говорит ему Каррик.

Гунтур протягивает каждому из нас по меню.

‒ Мы добавили парочку новых блюд с вашего последнего визита, ‒ оповестил Гунтур Каррика, по-дружески хлопая его по спине. ‒ Скоро вернусь с вашими напитками.

‒ Итак, как ты нашел это место? ‒ спрашиваю я Каррика. ‒ Его точно нет в туристическом путеводителе.

‒ Когда я только начинал карьеру в Формуле-1 и прибыл сюда для моей первой гонки, через одного из спонсоров я познакомился с Гунтуром. Он оказался чьим-то родственником. Гунтур большой фанат гонок. В любом случае, он дал мне визитку своего ресторана и сказал приходить. Сказал, что предоставит лучший наси лемак во всей Малайзии. У меня не было ни единого понятия, что такое наси лемак, но однажды ночью мне стало так скучно, что я сел за руль и отправился сюда. Попробовал немного наси лемак, плюс посмаковал другие блюда, а теперь я возвращаюсь сюда каждый раз, когда прилетаю в Куала-Лумпур. К тому же, Гунтур отличный парень.

‒ Да, он кажется милым. ‒ Я руками подпираю подбородок. ‒ И что же такое наси лемак?

‒ Их национальная еда. В основном это рис, приготовленный в кокосовом молоке с листьями пандана.

‒ Ты готовишь? ‒ спрашиваю я ошеломленно, пытаясь представить его на кухне.

‒ Нет, я прочитал это в меню, ‒ ухмыляется он мне, взглядом пробегаясь по меню перед ним.

Рассмеявшись, я качаю головой.

‒ Ну, и что будете заказывать? ‒ Гунтур уже вернулся с нашими напитками.

Я благодарю его, когда он ставит заказанную мною воду передо мной и смотрю в меню. Не зная, что заказывать, я ищу помощи у Каррика.

‒ Ты хочешь, чтобы я заказал для нас обоих?

‒ Прошу, ‒ улыбаюсь я.

Я слушаю, как Каррик тараторит заказ, звучащий как ужасно большое количество еды, и потягиваю воду.

Гунтур записал заказ и исчез на кухне.

‒ Итак, поверить не могу, что не спросила этого раньше, но где именно в Ирландии ты рос?

      ‒ Хоут. Это старая рыбацкая деревенька недалеко от Дублина.

‒ Там есть пляжи?

‒ Ха, ‒ засмеялся он. ‒ У гавани есть обломок скалы, идя по которому можно подойти поближе к воде. Ничего и близко похожего на то, что было у тебя в Бразилии.

‒ Я не всегда была рядом с этими пляжами, помнишь? Я родилась в Англии.

‒ Ах да, точно, ‒ подтверждает он. ‒ И где именно в Англии?

‒ Лондон.

‒ И почему ты перебралась в Бразилию?

Я делаю глоток воды, готовясь дать ответ.

‒ Мой отец умер, когда мне было десять.

‒ Господи, Андресса. Я не знал этого. Мне так жаль.

‒ Все нормально. Ты его не убивал.

На мгновение он уставился на меня, выглядя сконфуженным.

‒ Прости. Несвоевременная шутка.

Я отмахиваюсь от нее, и его лицо расслабляется. Мне просто хотелось, чтобы с его лица ушло это выражение жалости. Я могу это принять от кого угодно, но от него… это задевает меня.

‒ В любом случае, у моей мамы семьи в Англии не было, но было много родственников в Бразилии. В Англии мы были одиноки, так что она вернулась жить в Бразилию вместе со мной.

‒ Должно быть, это тяжело ‒ потерять отца и переехать на другой конец мира.

‒ Я справилась. ‒ Еле-еле. ‒ У меня появилось много двоюродных братьев и сестер, дядь и теть, было здорово оказаться в семейном кругу.

‒ Как умер твой отец? Если ты не возражаешь против вопроса.

‒ В несчастном случае.

‒ Какого рода?

‒ Худшего. ‒ Мой голос стал жестче, мне сразу стало плохо, так что я попыталась сделать наш разговор более легким, сменив тему. ‒ Ну, так как ты решил стать гонщиком Формулы-1?

‒ Мой отец был механиком…

‒ Я не знала этого. ‒ Я наклоняюсь вперед, мне интересно.

‒ Ну да, я рос, окруженный машинами. Мой дедушка ‒ отец моего отца ‒ тоже был механиком, так что, полагаю, машины у меня в крови. Когда мне исполнялось семь, отец отвел меня и нескольких моих друзей на картинг, и с того самого момента я попал на крючок. Занимался картингом уже на регулярной основе, участвуя в соревнованиях. Я обожал это. Не мог насытиться. Отец быстро заметил мои серьезные намерения и, естественно, увидел, насколько я хорош, особенно, учитывая тот факт, что я выигрывал все гонки, в которых принимал участие. ‒ Он награждает меня нахальной улыбкой. — И тогда он начал посвящать моей мечте много своего времени. Из-за всех этих гонок, в которых я участвовал, ему было сложно работать, потому он закончил тем, что ему пришлось урезать рабочие часы в дневное время и найти неофициальную ночную подработку, лишь бы заработать денег.

Затем, когда мне было тринадцать лет, дедушка отошел на тот свет и все оставил отцу ‒ его дом и некоторые накопления, которые хранил годами. Картинг в Ирландии был хорош, и гонки были приличные, но мне хотелось большего. Отец увидел, что в Англии у картинга больше возможностей и гораздо больше вероятности развиться до попадания в Формулу-1. Так что он продал и дедушкин дом, и наш, и перевез нас в Соединенное Королевство. Он снял жилье и работал, когда мог. Деньги с продажи домов он использовал, чтобы удерживать нас на плаву.

Когда мне было четырнадцать, я вступил в Интерконтиненталь А, что сейчас, наверно, называется KF2. Потом, год спустя, добрался до Формулы-А. В следующем году я поднялся до Формулы Супер А. Я продвигался дальше, переходя в Формулу-3, из нее в Формулу-2, и, когда мне исполнилось двадцать, я добрался до Формулы-1.

(KF от Kart Formula, KF2 ‒ в связи с измененным в 2007 году двигателем, давшим название категории)

(Не слишком краткий экскурс в иерархию гонок, начинающихся с картов и заканчивающихся болидами. В картинге существуют различные группы, а в пределах групп карты разделяются на классы в зависимости от возраста участников и комплектации картов. Пол не имеет значения, девушки занимаются картингом наравне с парнями, но их значительно меньше. Правильно классы картов называть "Классификацией и Техническими Требованиями к гоночным автомобилям карт", то есть КиТТ.

В классификации существует четыре группы. KF2, в прошлом Intercontinental A (сокр. ICA), находится во второй группе, относится к профессиональному гоночному классу, у картов которых нет коробки передач, а возраст гонщиков начинается от пятнадцати лет. Название KF2 сменили на KF с 2013 года.

Формула-А (Formula A) находится в первой группе, относится к высокому классу в картинге с более мощными характеристиками двигателя и иной комплектацией карта. Формула Супер-А (Formula SuperA) находится в первой группе, стоит на ступень выше класса Формула-А.

Формула-3 — гонки уже на болидах, третий по силе класс после Формулы-1 и Формулы-2. В чемпионатах участвуют молодые гонщики, претендующие на переход в более высокий класс. Формула-2 следующий этап, но некоторые успешные пилоты могут его проскочить за счет хорошего выступления на Ф3, как, к примеру, Михаэль Шумахер, перешедший из Ф3 сразу в Ф1. Формула-1 — самый высокий класс гонок на болидах).

— Ого. Это довольно крутая история. Твой отец многое сделал, чтобы ты оказался там, где ты есть, — говорю я, начиная понимать, почему Оуэн так печется и защищает карьеру Каррика.

— Да, многое. Он отличный. Лучший отец, которого парень хотел бы иметь.

От этой реплики в моем горле встает ком.

— А что с мамой?

Его глаза заволакивает тьма.

— Ее нет рядом. И не было довольно долгое время.

— Она ушла?

— Когда мне было два года. Фактически она и не была матерью.

— Ох, Каррик... мне так жаль.

Я и представить не могу, как кто-то может оставить своего ребенка. Моя мама никогда бы меня не бросила, да и мой отец... ни за что на свете. Единственная причина, почему он ушел от меня, — это смерть. И оставить кого-то вроде Каррика... не могу даже представить. Он такой блистательный.

Протянув свою руку через стол, я кладу ее на руку Каррика, переплетая свои пальцы с его.

— Она многое потеряла, Каррик. Очень многое.

Он смотрит на мою руку, на мгновение останавливая на ней свой взгляд, а затем заглядывает мне в глаза.

Сердце бешено колотится в груди.

Скользнув пальцами по его, я убираю свою руку. Подняв свой напиток, я делаю нервный глоток.