И тут же нахмурился, поняв, что ее необходимо накормить. Отвлекшись на все происходящее, Лилиана не обращала внимания на голод. Значит, Тео должен был позаботиться о своей Лилии. И это будет первым, что он сделает, едва доставит ее домой.

- Хорошо, - ответ был еще тише, чем его убеждения и, как будто не имея сил смириться с тем, что согласилось на такое, Лилиана прикусила губу кончиками клыков, а потом уткнулась ему в грудь лицом.

- Ты не будешь видеть ничего, медовая, я сделаю все сам, - он ласково, с благоговением погрузил свои пальцы в пряди ее шелковых волос, наслаждаясь касанием. Его голос растекся по коже Лили, словно вязкие капли золотистого меда. Согревая, убаюкивая ее, притупляя ощущение реальности и времени. - Спи, драгоценная, забудь обо всем, что тебя сейчас тревожит, мы позже подумаем над этим. Просто доверься мне…

Она не сопротивлялась. Могла бы, но лишь доверчиво прижалась к телу Древнего, перенеся весь свой вес на него. И покорно позволила погрузить свое сознание в глубокий сон.

Подхватив Лилиану одной рукой и крепко прижав любимую, Теодорус повернулся лицом к могиле.

Он не забыл о Карателях, которые покорными истуканами все еще стояли в нескольких метрах позади. Помнил о трусливой и жестокой сестре Лили, не имеющей сил подняться из грязи, в которую превратился снег от тепла, вырабатываемого ее телом. Но сейчас не это интересовало Древнего.

Протянув свободную руку ладонью вниз, параллельно земле, он наблюдал за тем, как та покорно расходилась, подчиняясь его темной силе. Это зрелище не взволновало его.

Гроб закопали глубоко, как еще одну предосторожность Карателей от возможной мести вампиров. Но глубина не имела значения.

Внимание Тео не приковала ни коричневая крышка гроба, которую он отбросил небрежным жестом кисти, ни то, что находилось под нею. Вид тлена и распада человеческого тела не мог обеспокоить тысячелетнего вампира, который слишком часто сам доводил людей до подобного состояния.

Однако в этот раз, он проявил уважение к покойной. Она была матерью той, что стала для него светом.

Потому, прикосновения силы Древнего были мягкими и плавными. Он бережно развел распухшие, посиневшие пальцы, молитвенно сложенные на груди. И как можно аккуратней извлек маленький, не больше трех на пять сантиметров, обрывок потертой серой ткани с темной подкладкой.

Тихо и плавно опустив крышку гроба, он заставил землю лечь на прежнее место.

Увядшие гвоздики, которыми был усыпан могильный холм, перемешались с комьями глины и снегом. И он не позаботился о том, чтобы их сберечь. Однако две белоснежные лилии были совершенно целыми и невредимыми. Оставив их лежать поверх могилы, он спрятал свой трофей в карман, и подхватил спящую Лилиану обеими руками.

Отвернувшись, вампир безучастно посмотрел на Маришу, которая, несмотря на ухудшающееся состояние (Древний совершенно точно знал, что той становилось все хуже), алчно следила за происходящим. Окинул взглядом двух мужчин.

Их смерть не была нужна ему. Не сегодня, по крайне мере. Тео освободил сознания смертных.

Крепче прижав к себе любимую, Теодорус шагнул во тьму.

На его губах появилась жестокая усмешка, когда за своей спиной он услышал первый ужасающий вопль Мариши, разорвавший кладбищенскую тишину. Но не обернулся, чтобы посмотреть на тело, сводимое судорогой. Лишь первой, в череде следующих трех часов.

Никакая помощь ее наперсников, бросившихся к женщине, уже не могла спасти ту от смерти.


Глава 18


Она впервые видела его таким.

Элен оперлась головой о ладошку руки, согнутой в локте, и с интересом наблюдала за Максом, который сидел на полу у кровати. Этот мужчина не переставал интриговать и удивлять ее, хотя, казалось, сложно было найти нечто неизвестное ей в Максимилиане, после того, как он сделал их едиными. И все же.

Она посмотрела на окна, закрытые ставнями, и дальше скользнула глазами по комнате.

Привыкнув к роскоши за последние годы, пусть и чувствовала себя в ней, как в клетке, она и здесь постаралась добавить уюта их комнатам. Пол устилали ковры, на которых они разбросали подушки для сидения. А стены были частично задрапированы шелком.

Но Макс нашел место, где заканчивалось плетение мягкой шерстяной нити, сдвинул все подушки, и сидел теперь на голом, холодном камне пола.

Элен понимала, что это было единственным дискомфортом, который он позволил испытать себе, идя на поводу у старой привычки. Но все равно, хотела бы избавить его и от этого.

Задумчиво нахмурив брови, она сильнее склонила голову на бок. Прядь ее волос зашуршала по ткани подушки, и от этого звука каждая мышца в теле вампира, сидящего у кровати, напряглась. Резко втянув в себя воздух, Макс потерся щекой о ее босые ступни, которые держал в ладонях.

За те месяцы, что она его знала, Элен видела Макса в ярости, видела просто злым, растерянным, нуждающимся, и отрицающим свою нужду. Видела счастливым и умиротворенным. И, пожалуй, именно таким он ей больше всего нравился. Тем более что в его счастье была ее заслуга.

Но сейчас, ни одно из этих, уже виденных ею настроений, не могло бы описать вампира, которого друзья привыкли считать подверженным безумию.

Макс был задумчив.

Если честно, даже она не думала, что он может быть таким.

Пальцы Максимилиана медленно и едва ощутимо скользили по ее лодыжкам, гладя кожу. Но сам он, казалось, был очень далек в своих мыслях от того, что делал. Раз за разом ее любимый прокручивал в своей голове те крохи сведений, которые услышал от Кена. И Элен чувствовала, что у него никак не выходило их собрать в нечто удобоваримое.

Она хотела бы помочь любимому. Но и сама мало что поняла из рассказа человека о той ведьме.

Ни разу за все время, что она служила Тео и Ротану, Элен не доводилось встречаться с кем-то, подходившим под описание той женщины. Черные с проседью длинные волосы, европейские черты лица, невысокий рост и зеленые глаза, которые, судя по ударению на эту деталь Кена, произвели на посредника наибольшее впечатление, нагнав страху. И сила, которую ведьма почти ощутимо излучала.

Впрочем, этих деталей было очень мало. А Кен то и дело впадал в беспамятство, подхватив какую-то инфекцию в рану, и пока демоны за ним присматривали, имелось мало надежды на то, что в ближайшие дни он еще расскажет что-то путное. Оставалось ждать, когда их осведомитель пойдет на поправку.

Не то, чтобы Элен его жалела. Скорее злилась на этого посредника, что своим несвоевременным недугом он причиняет лишнее неудобство Максу.

Пока же, единственной, относительно подходящей под данные приметы, как ни странно, в самом деле, оказывалась Сирина, но, как и Макс, она отбросила подобную абсурдную догадку.

Во-первых, самое явное, ее подруга была явно не старой, и не о какой седине в волосах речи не шло. Ну а во-вторых, Элен даже не могла себе представить, чтобы Рина сделала что-то, о чем не знал бы Михаэль. Это было нереально.

Однако сила, о которой говорил человек… Сирина имела подобную силу.

Поежившись, она постаралась прогнать от себя воспоминания о том, как Рина участвовала в призыве Кали, и оказалась достаточно могущественной, чтобы воплотить богиню в себе.

Если бы Элен не знала, что все родные Рины были убиты очень давно, она подумала бы, что старуха имеет некое отношение к ее семье. Но ведь никого не осталось. Сирина была единственной из всего своего рода…

Пальцы Макса сжались сильнее, окольцовывая ее ногу, и Элен почувствовала, как любимый подтягивает ее вниз, к себе на колени. И не думая сопротивляться, она оттолкнулась от своей опоры и села на руки Максимилиана. Простые льняные брюки с широкими штанинами задрались вверх, позволяя вампиру гладить ее ноги, чем он тут же и воспользовался. Шершавые ладони Макса обхватили ее бедра, крепче прижав любимую к своему телу. А его губы тут же уткнулись в ямку над ключицей, открытую простым топом на тонких бретелях. Проходив больше трех лет в кружевах и коже, она упивалась возможностью носить любую другую одежду, чем порою, весьма забавляла Макса.

- Тебе холодно, Элен? - хриплый голос любимого звучал с тихой усмешкой, заставляя ее довольно урчать, как кошку, жаждущую ласки хозяина.

- Нет, - она покачала головой и потерлась щекой о светлые волосы.

- Тогда, почему ты ежишься, словно испытываешь озноб? - даже размышляя над всем происходящим, он прислушивался к Элен, делая любую ее потребность первостепенной. Это было чертовски приятно.

Довольно улыбнувшись, она с тихим вздохом уткнулась ему в плечо.

- Я никак не могу угадать, кто та ведьма, и какую роль она сыграла во всем происходящем, - призналась Элен, дразня Макса скольжением своих пальцев по линиям шрамов на его ладони.

- Да уж, - улыбка вампира вышла кривой. - Мне казалось, что я знаю всех, имеющих хоть мало-мальский вес, но бес ее раздери! Я ни разу не слышал о ведьме, которая бы подходила под такое описание, - погрузив пальцы своей руки в ее локоны, он собрал в пригоршню темно-каштановые пряди, вынуждая Элен откинуть голову. И нежно, дразняще, в ответ на ее действия, провел языком вдоль линии пульсирующей артерии.

- М-а-акс, - она выгнулась ему навстречу, чтобы еще плотнее обнять любимого.- Но что же тогда нам делать?

- Думаю, пришло время прервать отдых Михаэля, - не отрываясь от ее шеи, Максимилиан пожал плечами. - Сирине уже должно было стать лучше. А они не меньше, если не больше нас заинтересованы в раскрытии личности всех, кто может оказаться врагом. Да и Теодоруса стоит пригласить наведаться в гости. В конце концов, он долго выполнял заказы Рохуса, возможно, знает нечто больше обо всем этом, - Элен ощутила острое касание его клыков, и не смогла удержать дрожь удовольствия, когда Макс прикусил ее кожу. - Пора нам собрать всех, и наконец-то сравнить все, что мы знаем, - прошептал Максимилиан, слизывая каплю алой крови, выступившую из маленькой ранки.