Чудно. Что-то было не так с этим. Или же Теодорус играл по неясным пока правилам со своим сотворенным, либо же, Лилиана сделала его глупцом…

Рохус сомневался в этом. Он достаточно давно знал Тео, чтобы рассмеяться в лицо тому, кто взялся бы утверждать, что хоть какая-то девушка сможет настолько лишить Тео здравого смысла, чтобы тот оставил жизнь врагу, когда мог убить. Да и не мог Теодорус не знать, что Стеф жив. Значит, у его наемника есть какой-то расчет и план, касательно этого безумца.

А Рохус, вовсе, не хотел возиться ним. И в самом деле, не испытывал нужды в его сомнительной силе, которая не имела формы и выхода из-за недостатка обучения.

Теодорус был более предпочтителен в этой игре. На него Рохус и делал ставку, хоть и понимал, что тот, вполне вероятно, может попробовать уйти теперь в сторону.

Древний, даже, был согласен оставить Тео Лилиану, хоть и знал, что его компаньонка такому повороту не обрадуется. Но на самом деле, жизнь алмаза, не была принципиальной в ритуале, как и любого другого камня. Значение имела лишь сила и ее направленность. Просто старуха не хотела иметь конкуренток.

Что ж, Рохус мог и настоять в этом вопросе. Не то, чтобы это имело значение, но проверенный союзник был надежней.

- Убирайся. - Снова отвернувшись к окну, безразлично произнес Рохус, не глядя более на Стефана. - Или я завершу то, что не доделала Теодорус.

Зашипев от унижения и злости, вампир, тем не менее, подчинился, очевидно, имея понимание того, что не имеет возможности настаивать на своих условиях.

Когда в зале исчез последний отзвук рычания этого сумасшедшего избитого вампира, тихий старый голос разнесся под сводом.

- Он мог быть нам полезен. Зачем рассчитывать только на Теодоруса? - Старуха появилась в помещении, недовольно рассматривая Рохуса.

Это не произвело на него впечатления. Если бы она могла, давно избавилась бы от Древнего, но колдунья не имела возможности сделать нечто подобное, а на ее попытки диктовать свои условия, Мастер просто не обращал внимания. Пусть тешится. У него была своя выгода в этом деле, и Рохус целенаправленно шел к своей цели. Вот и все, что имело значение.

Не обращая внимания на то, что Рохус проигнорировал ее замечание, колдунья приблизилась к вампиру, продолжая внимательно рассматривать место, где только что стоял Стефан, словно считывала память камней об их сегодняшнем госте.

- Да, мы могли бы его использовать. - Еще раз, с настойчивостью повторила женщина.

- Меня это не интересует, ведьма. - Рохус поднялся, ясно давая понять, что не намерен и дальше выслушивать ее нравоучения. - Мне не нужен недоученный безумец. Проще договориться с Теодорусом.

- Не думаю. - Колдунья покачала головой, с насмешкой глядя на Древнего. - Он никогда не простит тебе того, что ты бил Лилиану, что держал ее в заключении.

- Абсурд. - Рохус рассмеялся подобному убеждению, проходя мимо старухи. - Право, словно ты не знакома с его собственными методами. Да сам Теодорус гораздо жестче обращается со своими пленными. Мне ли тебе рассказывать об этом? То, что сейчас наша Лили привлекла его внимание и…, - он помолчал секунду, с усмешкой подбирая слово. - Вызвала его заинтересованность, лишь дело времени. Но я готов пойти ему навстречу в этом. Пусть играется. Лишь бы и дальше выполнял поручения, за которые мы ему платим.

- Это ты абсурден и глуп, если не можешь отличить забаву от чего-то, несоизмеримо более глубокого. - Ведьма скривилась, словно такое отношение вызвало в ней отвращение. - Он не простит тебя, никогда, и предаст при первой же возможности.

- Что ж, мы посмотрим, как поступит Теодорус, когда узнает, что ничто не будет грозить нашему алмазу при проведении ритуала. - Рохус пожал плечами, утомленный ее настырностью и настойчивыми попытками управления. - Но, что бы он ни сделал, я не собираюсь возиться со Стефаном. Мне такое не нужно, достаточно собственного безумия.

- Как знаешь, Рохус, но ты еще пожалеешь, что не послушал меня. - Старуха гневно поджала губы.

Не комментируя это замечание, Древний исчез, теряя плотность, не желая анализировать в уме то, что настойчиво и зло, с яростью и ненавистью, с презрением и насмешкой рвалось из недр его тьмы от необдуманных слов компаньонки. Любое проявление таких эмоций, могло заставить его сорваться, вызвать транс. В этот момент, подобное было бы лишним.

Он знал, что ведьма права относительно Тео, но это не меняло отношения Рохуса к данной проблеме. Именно потому, что Теодорус был не просто увлечен, Рохус знал, как можно повлиять на него, обеспечивая себе более верного и надежного партнера. Он из всего умел извлекать пользу.

Потом, после проведения ритуала, Древний избавиться от этой ведьмы. И Тео поможет ему в этом.

Рохус знал, что его наемник пойдет на что угодно, чтобы сохранить жизнь своей Лилиане. Знал. Но это не было тем, что сейчас имело значение…

Мастер просто использует это устремление Теодоруса для своих целей.


***

Стефан затаился в переулке, жадно втягивая в себя запах крови приближающейся жертвы. Сейчас не имело значения, что этот, ходячий ужин - был мужчиной, а не женщиной. Не сукой, которых он так любил мучить.

Он отомстит всем сполна. Уничтожит сволочей. И начнет с той, которая виновна в том, что одурманила разум его отца. Он убьет ее, сотрет в порошок, превратит в кровавое месиво, избавляя Теодоруса от ее наваждения.

Отказ Рохуса заставил его прозреть, давая ясное видение цели Стефана. Он был избранным. И вероятно, его предназначение, помимо спасения мира от этих грязных шлюх, состояло и в том, чтобы освободить от этой мрази Теодоруса.

Да, именно так он и сделает.

И отец снова будет учить его. Осознает, что эта сука затуманила его сознание. И одобрит то, что сделает Стефан.

Так и будет. Без сомнения.

А сейчас, ему просто нужна кровь. Много крови. Так много, чтобы как можно скорее восстановить то, что сотворил его отец из-за этой мрази.

Но ничего. Ничего. Стефан все изменит. И Теодорус попросит прощения. Вампир не сомневался в этом. Он вернет себе расположение отца, украденное этой мразью. Он возвратит себе свое положение возле Теодоруса.

Главное, уничтожить эту мерзость, которая управляет сейчас его Мастером.

Стефан выступил из тьмы, укрывающей его израненное, искореженное тело, и с громким смехом, наслаждаясь страхом и ужасом на лице человека, которому не повезло стать еще одной жертвой на пути исцеления Стефа, разорвал его горло одним движением. С жадностью глотая кровь, которая била фонтаном из человеческой шеи.


***

Теодорус стоял у кровати, глядя на спящую Лилиан, и не мог заставить себя уйти. Это было настолько странно, что Древний не знал, как можно повлиять на свое непреодолимое и ничем необъяснимое желание каждую секунду быть с ней. В ней. Раз за разом погружаться в ее манящую влажность и жар. Стать едиными. Так, чтобы ничто не могло просочиться между ним и его Лилией. Желая снова и снова глотать ее кровь, наслаждаясь дурманящим голову вкусом, и ощущать, как Лилиан пьет его… Вампир не знал ничего, более возбуждающего за все свое существование, чем тихий, влажный звук глотков Лилии, когда она пила его кровь. Тео заставил себя отступить, делая полшага назад, игнорируя нарастающее желание. Почти свыкнувшись с мыслью о том, что эта иссушающая его тьму жажда по ней наполняет сущность, каждый миг, когда Теодорус не с Лилиан. Вчера уходить было легче. Пусть ему было сложно оставить Лилию одну в доме, а не касаться ее кожи казалось почти невозможным, но он смог это сделать, имея четкое представление о том, что обязан договориться с Рохусом. Теперь же, при воспоминании о том, как Стефан тянет свои руки к его Лилиане, у Древнего Мастера не было никакой возможности покинуть Лилию, уйти от нее. Потому что, ничто в мире уже не могло дать вампиру уверенности, что его Лили в безопасности, если только руки Тео не сжимались на ее теле, укрывая от всего. Но вампир не мог позволить себе остаться. Стеф выжил. Мастер ощущал гнев и ярость своего создания. Когда он погрузил Лилию в сон, давая ей отдых, и сам засыпал, укрыв их тьмою от любой вероятной угрозы извне, сделав неприступным их убежище, Теодорус уловил ненависть, которой бушевало сознание колдуна. Теодорус сам дал бессмертие Стефу. Теперь, он же и собирался исправить это. Но для того, чтобы поставить точку в существовании Стефана, Теодорус должен был уйти от Лилиан, пусть и на время. И вот это было огромной проблемой, черт возьми! Вампир усмехнулся, отступая еще на шаг. Его пальцы, в обход воли мужчины, тянулись к ней. До ломоты в сжатых в кулаки суставах, Теодорус хотел коснуться волос Лили. Он хотел дотронуться до ее лица, обводя черты, которые так околдовали его, заставляя забывать про разум и контроль. Хотел целовать, облизывать каждый сантиметр ее тела, наслаждаясь дурманящим, медовым вкусом Лилиан. Даже зная, что она спит, потому что сам погрузил Лилию в глубокий сон, чтобы той легче было перенести все, что сопровождало приближающееся перерождение, он все равно, не мог не желать овладеть ею, хоть и не позволял себе этого. Теодорус сделал еще полшага назад, насмехаясь над собой. Он мог просто развоплотиться, разом решая проблему. Но - хотел еще хотя бы мгновение смотреть на нее. Наконец, отступив еще на один шаг назад, вампир заставил себя отвернуться и закрыть глаза, начиная терять плотность, исчезая в тьме. - Тео? Тихий голос Лилии заставил Теодоруса в мгновение ока вернуть себе материальность. Он не мог просто уйти, если она проснулась. Не желал делать нечто подобное, не обняв и не прижав так крепко, как только мог себе позволить, и даже не искал оправдания. Древний не собирался размышлять об этом, и точка. Плавно развернувшись, Теодорус открыл глаза. Разум вампира понимал, что ему не стоило этого делать, если он сегодня собирался покончить со Стефаном. Его тьме было плевать на нечто подобное. Девушка поднялась в кровати, проводя по лицу ладонями, словно в попытке сбросить наваждение сна, которым опутал ее Мастер и, потерев глаза, погрузила пальцы в волосы. Он ощущал, как сложно ей бороться с ним, но Лилия старалась, даже не понимая, что использует собственный дар и силу его крови, которой вампир желал бы ей дать гораздо, дьявол, действительно, гораздо больше.