— Итак, за успех нашего предприятия.

— Какой прекрасный коньяк, — удивился Аджей, попробовав ароматную влагу. — Наверное, очень дорогой.

— Да. Теперь вы тоже должны подняться на ступень выше. Завести себе все новое, новый дом… — с нажимом сказал Делиб.

Анджей аккуратно поставил рюмку на стол:

— Пока я еще не могу позволить себе новый дом, мне неплохо и в старом.

— Напрасно, — бизнесмен бросил на собеседника быстрый взгляд и продолжил:

— Я занимаюсь строительством не только школ и отелей. Наша фирма как раз заканчивает несколько домов. Собственно, они уже готовы, отделочные работы завершены. Так вот, поскольку мы с вами теперь партнеры, я предлагаю вам один особняк. Чудесное место, вдали от шумных улиц, среди садов над рекой. И, что самое главное, я предлагаю его в кредит на весьма выгодных условиях. Ну, соглашайтесь!

— Вы меня уговорили! Признаться, я и не думал о том, что это так просто — вдруг купить новый дом.

— То ли еще будет, мой друг, — загадочно ответил Делиб, провожая гостя.


Аджея так и распирало от радости. Он еле утерпел, чтобы не поделиться своей радостью с таксистом, угрюмым сикхом в голубом замасленном тюрбане.

Подъехав к дому, он расплатился, дав щедрые чаевые. Быстрым шагом пройдя по садовой дорожке, увидел Сапну и Санджея, они пили чай за плетеным из бамбука столиком под раскидистыми ветвями платана.

— Сапна! Отличные новости! — закричал Аджей, еще издали. — Скоро переедем в новый дом. Ты слышишь, Санджей! Поздравляю!

— И я тебя поздравляю!

— Наконец-то мы будем жить, как люди. Ты только посмотри на эту развалюху, стыдно пригласить приличных людей.

Занавеска на окне дрогнула. Лакшми, слышавшая все от первого до последнего слова, вцепилась в подоконник, чтобы устоять на ногах.

— К нам в гости будут ходить знатные люди, — захлопала в ладоши Сапна. — В новый дом мы должны купить все новое — телевизор, холодильник, магнитофон, машину… Дорогой, ты согласен со мной?

— Но у меня нет таких денег. Да и Санджей тоже не миллионер.

Санджей пожал плечами, показывая, что он действительно не богач. Хотя ему тоже было приятно услышать такую новость, но и он не знал, откуда взять столько денег — ведь новый дом немало стоит, а уж на мебель вряд ли хватит.

— Я подскажу вам, как раздобыть деньги! — воскликнула Сапна. — Надо продать «Храм любви»!

Прижавшись лбом к стеклу, Лакшми сотрясалась от рыданий. Храм, возведенный ее мужем, храм, в котором родились ее дети, перейдет в чужие руки, и она ничего не сможет сделать, чтобы сохранить его. Теперь ее дети молятся в другом храме, а этот им не нужен, прошлое стало для них обузой, так же, как и родная мать.

Старший сын все-таки заколебался. Лакшми было обрадовалась, что в нем заговорила совесть, но он просто производил расчеты, прикидывая, каким образом провернуть это сомнительное дело.

— Продать дом? — задумчиво протянул он. — Как же добиться согласия матери? Она не разрешит такую сделку, для нее этот дом слишком многое значит. И потом, куда она денется? Где будет жить?

— Предоставьте мне решить эти проблемы, — сказала Сапна, хватая с тарелки пирожное с кремом. Когда она волновалась, то всегда много ела. Прожевав кусок, продолжила свою речь: — Я предложу ей поехать к тетке в Сринагар, дам денег на дорогу, а когда она уедет, мы тут же продадим дом! Вы ее сыновья, ей останется только смириться с тем, что произошло. Не будет же она подавать на вас в суд?

— Отличная идея, — обрадовался Аджей. Он взял эклер и начал жадно поглощать пирожное, обливаясь кремом. — Не надо откладывать разговор, — пробурчал он невнятно, — я сегодня же поговорю с ней, думаю, она согласится.

— Правильно, — одобрил Санджей, — хватит нам жить в храме, будем жить в современном, новом доме! — Он расхохотался, довольный собой. — Вы так аппетитно едите… — Выбрав бисквит, усыпанный жареными орешками и засахаренными фруктами, адвокат принялся уписывать его за обе щеки.

— Итак, мы обо всем договорились, — заключила Сапна. — Главное теперь — действовать решительно и смело…


Лакшми не стала больше слушать, как торгуются ее дети. Она отошла от окна. Ей нужна была какая-то поддержка. Лакшми подошла к портрету мужа, слезы наполняли ее глаза, она смотрела сквозь их соленую пелену на любимое лицо, и ей казалось, что Дэви ободряюще улыбается, будто говоря: «Не надо плакать».

«Мой дорогой, — шептала женщина, — не расстраивайся, я не буду больше рыдать. Мы все отдали нашим детям. Если им нужен «Храм любви», пусть возьмут его, а я буду носить нашу любовь в своем сердце».

Глава двадцать вторая

«Черный город» жил своей жизнью. Здесь ничего не изменилось. Все так же играли в пыли полуголые ребятишки, их матери, измученные нуждой, стирали белье в мутной речке или шли с базара, прикрываясь покрывалом от палящего солнца, в свои убогие жилища, чтобы приготовить скудный обед.

Асамхан встретил Рама на улице, неподалеку от речки. Мальчик сидел на берегу, обхватив колени и положив на них подбородок. Он задумчиво глядел на тихо журчащую воду и не сразу услышал приближающиеся шаги.

— Дядя Асамхан! Дядя Асамхан! Ты вернулся! — закричал он, вскочив, словно разжатая пружина, и бросился ему навстречу. Рам вцепился в него, будто боялся, что их опять разлучат. — Дядя Асамхан, как хорошо, что вы вернулись… — бормотал мальчик.

— Вот что, Рам, — проговорил тот, поглаживая сироту по спутавшимся волосам, — не называй меня больше дядей, зови отцом, если хочешь, конечно.

Мальчик поднял голову, и столько в его глазах, наполненных слезами, было счастья, они светились так ярко, что разбойник понял, теперь он не один на этом свете.

— Отец, — Рам с волнением выговорил это слово, — а тебя больше не заберут в тюрьму?

— Что ты, сынок, — улыбнулся Асамхан, — с прошлым покончено. Теперь начнется новая, хорошая жизнь. Я стану работать, ты пойдешь в школу, будешь учиться…

— А я уже умею читать и арифметику знаю! У меня всегда были хорошие отметки.

— Вот и молодец. Пойдем, сынок, заберем твои вещи.


Новая жизнь начиналась трудно. Легко сказать: «Я пойду работать», но где найти работу, чтобы прокормить себя и сына? У Асамхана не было никакой специальности, кроме профессии вора, и ему пришлось начать с самого начала.

Он безуспешно обивал пороги фабрик и заводов; как только там узнавали, что он освободился из тюрьмы, ему вежливо указывали на дверь. Асамхан перебивался случайный заработками, поднося вещи на вокзале.

В общество носильщиков, кули, попасть было сложно, слишком много желающих, и поначалу кое-кто из старожилов пытался отвадить новичка, но огромная физическая сила и разбойничье прошлое помогли Асамхану справиться с недоброжелателями. Его стали побаиваться, никто больше не пытался связываться с угрюмым силачом.

Честная работа приносила мало денег. Сидя за столом, Асамхан раскладывал мятые рупии, распределяя их на разные хозяйственные нужды.

— Можно войти? — раздался зычный голос.

Хозяин дома сразу узнал незваного гостя. Это был Гунда, один из тех, кто всегда мечтал занять место главаря в банде. Пока Асамхан был вожаком, Гунда и не пытался с ним спорить, а сейчас, когда тот отошел от банды, его подручный пришел к нему на разборку.

— Заходи, раз пришел.

Асамхан нашарил в кармане большой складной нож, он всегда носил его, по старой привычке.

— Ты уже приготовил уроки? — спросил он у Рама, сидящего у окна.

— Нет еще, папа.

— Ну иди, погуляй на улице.

— Хорошо, папа.

Рам закрыл книжку и вышел, покосившись на безмолвно стоящего у дверей бандита. Мальчик все понял. Он догадался, что этот гость пришел не с добрыми намерениями.

Плотно закрыв за Рамом дверь, Гунда вразвалку подошел к столу и сел без приглашения.

— Так что тебе надо? — спросил хозяин.

— Зашел проведать. Ребята говорили, что ты теперь работаешь носильщиком, да я не поверил. Не может быть, чтобы Асамхан носил чужие чемоданы.

— Со старым покончено, и тебе советую это сделать.

— Ну уж нет.

Гунда зловеще усмехнулся, отчего все лицо его, рассеченное свежим шрамом, перекосилось. Он опустил правую руку под стол и сказал:

— Нельзя забывать старых друзей, а если уж ты решил с ними расстаться, надо сделать им хороший подарок. Так просто ничего не делается.

— Вот как, подарок…

Гунда заметно напрягся. Он хорошо знал крутой характер бывшего главаря, но тот, как всегда, опередил бандита. Одним движением Асамхан опрокинул стол на гостя. Тот рухнул вместе со стулом, и завопил, придавленный тяжелой крышкой.

— Я убью тебя!

Подскочив к бандиту, Асамхан наступил ему на локоть и вырвал из кармана Гунды револьвер, который тот так и не смог вытащить.

— Вставай!

Бандит медленно поднялся, с ненавистью глядя на противника. Его лицо перекосилось от страха, когда он увидел, что револьвер направлен прямо в его голову, а палец на спусковом крючке побелел от усилия, с которым Асамхан удерживался от выстрела.

— Ты что, застрелишь своего друга?

— Ты прав, не стоит из-за тебя губить свою жизнь. Убирайся отсюда и, если я еще раз увижу тебя, — берегись.

Открыв барабан револьвера, он высыпал патроны на ладонь и отшвырнул разряженное оружие.


Подписав все необходимые бумаги по строительству школы, Аджей и Санджей попали в полную зависимость от Делиба. Он стал их хозяином. Незаконная сделка принесла им кучу денег, часть из которых пошла на новый дом.

— Мы уже устранили почти все препятствия, — говорили братья, сидя в кабинете Делиба, — мама уехала, сестра с мужем переезжает в другой город, остался Виджей. Как быть с ним? Ведь он скоро выходит из тюрьмы.