Элоиза Джеймс - Жажда любви

Присутствующие дружно задрали головы.

– Я стараюсь, как могу, – проблеял несчастный мистер Клей.

– Но этого недостаточно! – отрезал маркиз. – Я покупаю этого медведя!

Бедняга было всполошился, но маркиз вынул горсть гиней, и Гарри Ханкc обрел нового хозяина.

– Я пришлю за ним завтра, – пообещал маркиз, – и вам лучше быть на месте, мистер Клей, иначе я напущу на вас самого верховного судью!

При виде золота на лице мистера Клея расплылась блаженная улыбка.

– Теперь я могу вернуться домой, – пробормотал он. – Завтра я буду здесь, ваша милость, и Гарри тоже.

– Получишь еще столько же, если сможешь найти повозку и отвезти Гарри в мой загородный дом.

– Сколько медведей у нас дома? – прошептал Деймон на ухо Роберте.

– Ни одного.

– Неужели?

– Зато у нас есть пара оленей, ранее считавшихся ланями, но потом они отрастили огромные рога: ужасная тяжесть для их бедных голов. Кроме того, у нас имеется несколько гренландских уток…

– Гренландские утки? – фыркнул Деймон.

– Тише! Папа услышит. Они совершенно необычные, и нам кажется, что это скорее некие экзотические куры, потому что плавать они не умеют. Сначала папа пытался загнать их в озеро, но они не утонули только благодаря проворству конюха.

Тихо переговариваясь между собой, они добрались до лодки русалки. Маркиз и Тедди уже стояли у входа. Маркиз сунул стражу несколько монет.

– Это пират! – восторженно ахнул Тедди.

Деймону пришлось нагнуться пониже, чтобы не удариться о притолоку.

Русалка сидела в углу. Довольно хорошенькая, с длинными золотистыми волосами и приятным личиком. Ее не портил даже блестящий зеленый хвост, обернутый неводом с застрявшими в нем раковинами. В отличие от изображений сирен в книгах и журналах она была облачена в накрахмаленный белый корсаж, доходивший до самого хвоста. Собственно говоря, она действительно походила на дочь викария… если бы не атласный хвост, разумеется.

Тедди отважно промаршировал к ней:

– Можно спросить у вас кое о чем?

Русалка взглянула на мальчика и улыбнулась.

– Я отвечу тебе, о дитя.

Я отвечу тебе не шутя.

Как созданье морское, отвечу

Тебе, человека дитя.

Маркиз принялся раскачиваться на каблуках: верный признак восхищения.

– Вы дружите с рыбой? – продолжал Тедди.

– С рыбами вместе плавала я,

Но акула – подруга моя.

Мы вместе резвились и веселились,

Пока не поймали меня.

– Акулы? – ахнул Тедди. – А я думал, что это морские чудовища и едят все, что попадается им на пути!..

– Видал ли ты акулу, о милое дитя?

Наверное, не видел,

Иначе бы так сильно

Акулу не обидел.

– Не видел, – согласился Тедди. – Хотя очень хотелось бы.

Он подступил еще ближе, зачарованно разглядывая морское создание.

– Сколько же ты прожила в этой лодке, о дочь моря? – осведомился маркиз с дурацкой улыбкой.

– Похоже, ваш отец потрясен способностями русалки к стихосложению, – пробормотал Деймон.

– Или другими ее качествами, – вздохнула Роберта.

Она и раньше наблюдала это экстатическое выражение лица. Особенно когда отец впервые увидел Селину на сцене ее бродячего театра. И когда они встретили в Бате миссис Гроуп, тоже занятую в спектакле тамошней труппы.

– Воспоминания о водной глади

Почти исчезли в памяти моей.

Я двадцать лет не видела морей, —

жалобно ответила русалка.

– Поразительно! – подивился Деймон.

– Ваше время вышло, – проворчал стражник, просунув голову в палатку. – Русалку ждут другие зрители.

Маркиз повернулся к русалке:

– Нельзя ль уговорить русалку

Попить чайку в саду?

Мы будем счастливы встречаться

Хотя бы раз в году.

– Ну и ну! – прищелкнул языком Деймон. – Ваше последнее произведение оставляет желать лучшего, милорд.

Зато русалка расплылась в улыбке, показывая миленькие ямочки, и, кажется, даже слегка покраснела. Но вместо того чтобы ответить, как ни странно, взглянула на Роберту. Кивком показала на свой хвост. А потом – на Тедди. Роберта не сразу поняла, что она спрашивает, сильно ли расстроится мальчик, если выяснится, что у русалки действительно имеются ноги.

Роберта улыбнулась девушке.

– Здесь очень жарко, – сказала она Деймону. – Мне хочется поскорее оказаться дома. Тедди, нам пора прощаться с прелестной русалкой.

Тедди торжественно поклонился:

– Я счастлив знакомством с вами.

– Ты напоминаешь мне акулу,

Что звалась Лили.

У тебя такие же чудесные глаза,

О, дитя земли! —

серьезно ответила русалка.

Тедди снова поклонился и взял за руку Роберту.

– Хотел бы я быть акулой, – мечтательно вздохнул он, выходя с черного хода. Всю дорогу он так неумолчно трещал, что даже не заметил отсутствия маркиза, о котором спросил только дома.

Роберта объяснила, что маркиз хотел договориться об от правке Гарри Ханкса.

– Как бы мне хотелось увидеть Гарри снова! – с тоской воскликнул Тедди.

– Увидишь, – пообещал Деймон, улыбаясь Роберте поверх головы мальчика. – Обязательно увидишь.

19 апреля

Восьмой день шахматных матчей Вильерс – Бомонт

Роберта потянулась, чувствуя приятную боль во всех частях тела, и вновь свернулась клубочком. Ей нужно о многом подумать.

Выпрямившись, она взбила соседнюю подушку, уничтожая предательскую вмятину, оставшуюся от головы Деймона, и неожиданно вспомнила о герцоге Вильерсе.

Своем женихе.

До чего же неприятно сознавать, что она оказалась столь легкомысленной изменницей!

Но тут в комнату ворвалась Эллен и, весело щебеча, принялась убирать разбросанные вещи.

– Пикник? – рассеянно переспросила Роберта, с опозданием уловив обрывок ее монолога.

Оказалось, что все едут на пикник.

– Кроме хозяина, конечно, – добавила Эллен. – Он с утра уехал в Вестминстер.

Роберта снова задумалась. Пикник на реке Флит казался восхитительным способом избежать неприятных раздумий о женихе.

– Превосходно, – решила она, свесив ноги с кровати.

– Ее светлость как раз играет в шахматы с герцогом Вильерсом, – добавила Эллен. Роберта насторожилась.

– Его светлость тоже сопровождает нас? – выдавила она.

– Разумеется, – с теплой улыбкой заверила горничная. – Уверена, он ни за что не упустит возможности побыть с невестой. Кстати, его светлость спрашивал о вас вчера, но вы ездили смотреть русалку. Чего только не нарассказывал нам об этой русалке мистер Тедди!

Сегодня к причалу были пришвартованы не одна, а несколько барок. Роберта устроилась в барке без посторонней помощи, а Тедди немедленно уселся рядом, очевидно, принимая их дружбу как должное.

– Мне нужно многое поведать! – начал он. – Я все утро говорил с Раммером – только ради вас, леди Роберта, – и узнал, кто такой этот дикий обитатель болот.

Джемма одна заняла почти всю барку – учитывая ширину ее фижм, – и когда трость герцога Вильерса зацепилась за борт и он упал прямо на колени Джеммы, отовсюду раздались крики.

Но Роберте было не до болот и их диких обитателей, потому что ей показалось, что Вильерс вовсе не торопится слезть с колен Джеммы. И кстати, где ее жених провел ночь? Или шахматная партия переросла в нечто более интимное?

Миссис Гроуп с самым мрачным видом полезла в барку: похоже, ей не терпелось поведать всей компании о том, что она привыкла к большим увеселительным судам вроде тех, на которых обычно плавал принц Уэльский. Правда, Роберта сильно сомневалась, что миссис Гроуп когда-либо находилась на таком судне в компании его высочества.

– Мы чудесно играли в шарады на борту яхты его высочества, – рассказывала она маркизу. – И вместе с девицами только и говорили, что о прошлой ночи в Зеленой комнате…

Она мечтательно уставилась в пространство. Деймон уселся напротив Роберты и многозначительно улыбнулся.

– Шарады на раздевание, – прошептал он одними губами.

Роберта невольно хихикнула. Этот мир – прекрасное место, когда собираешься плыть по реке с красавцем мужчиной, который дарил ей такое наслаждение прошлой ночью…

Она с одобрением вспомнила слова Вильерса о том, что добродетель давно устарела и вышла из моды. Герцог был прав!

За это она наградила Вильерса широкой улыбкой, казалось, заставшей его врасплох. Но он все-таки кивнул.

– Слишком уж ты выставляешь напоказ свои привязанности, – буркнул Деймон. – Нельзя так улыбаться жениху. Улыбки…нежности…все это для простых смертных. Вы должны общаться исключительно кивками.

Все это показалось Роберте такой глупостью, что она не удостоила Деймона ответом. Только задрала нос.

Тедди не терпелось потолковать о мистере Суорти, который часто прикалывал грубую коричневую бумагу к белым шелковым чулкам.

– Не знаете, почему он это делает, леди Роберта?

Мальчик был так уморительно серьезен! А его подбородок! Роберта не сводила с него глаз. Такой маленький, с крошечной ямочкой посреди. Совсем как у отца!

– Понятия не имею, – ответила Роберта. – Сама я ни за что не стала бы возиться с бумагой. А ты?

– Он делает это только в плохую погоду, – пояснил Тедди. – А еще поет в кофейне «Прекрасную Доринду». Посетителям это ужасно не нравится.

Они дрейфовали вниз по реке. На воде переливались солнечные зайчики. В этот ясный, спокойный день река словно дремала.

– Журчание воды похоже на речь малышей, – неожиданно объявил Тедди.

– Думаю, ты вырастешь и будешь писать романы, – заявила Роберта, прислушиваясь к тихому, дремотному бормотанию водяных младенцев.

Тедди просиял и сунул влажную ладошку в руку Роберты. Та взглянула на пухлые пальчики, сняла перчатки и снова сжала ладонь мальчика.