Ивана Трамп - Жажда любви

Рикардо отсутствовал, и на этом вечере Дэйзи сопровождал Дитер Кейзер, очаровательный швейцарец, бегло говорящий на нескольких европейских языках, интеллигент с изысканными манерами и талантом соглашаться с каждым собеседником. После развода бывшая бразильская жена оплачивала его расходы. Роскошный образ жизни был доступен Дитеру благодаря любезности и доброте его многочисленных знакомых, включая Донати. Катринка находила его занятным, а Марк считал его сносным только в очень маленьких дозах, абсолютно не понимая очарования социальных паразитов.

Дэйзи, которую друзья называли между собой «маленьким генералом», сама выбрала Дитеру место за столом. Она всегда пользовалась правом рассаживать всех согласно своим желаниям, которые казались ей более значительными, чем чьи-нибудь еще.

– Я не настолько часто вижусь с вами, чтобы терять время на разговоры с людьми, до которых мне нет дела, – говорила она обычно перед тем, как поприветствовать очередного незнакомого гостя, которого она тут же очаровывала изысканными манерами, сердечностью и теплотой.

Однако стол был слишком большим, а зал слишком шумным для нормальной беседы. Нить разговора постоянно обрывалась. Обсуждались общие знакомые, бродвейские шоу, недавние вечеринки. Заговорив о политике, все сошлись во мнении, что Джордж Буш не умеет управлять экономикой.

Подали обед, перед которым сенатор Льюис произнес речь, ничем не отличавшуюся от тех, которые он произносил до сих пор. Между блюдами были танцы, бальная музыка для пожилых сменялась диско для молодежи. Катринка много танцевала.

– А ты выносливее меня, – сдался наконец Рик Коллинз, и предложил Катринке руку, чтобы отвести ее к столу. – Хотя ты и беременна.

– Просто я слежу за собой, – сказала Катринка, но ее улыбка не могла полностью скрыть тревогу в глазах.

Едва оправившись от потрясения, когда Карлос Медина покинул его ради сэра Алекса Холден-Уайта, Рик, казалось, окончательно выбросил из головы личную жизнь. Он снова много писал, ухитрился остановить падение рейтинга своего шоу на кабельном телевидении.

– Ничего себе! – воскликнул Рик. – Держу пари, что тебе удается спать не больше пяти часов.

– Пять или шесть, – согласилась Катринка, – мне больше и не нужно.

– Не то, что мне. – Каждую ночь он обходил гей-бары и почти всегда приводил кого-нибудь с собой. – Я слышал, Карлос в городе, – добавил он как можно небрежнее.

– Да, – ответила Катринка, – он оформляет мой новый дом.

– Поцелуй его от меня при встрече!

– Хорошо, – засмеялась Катринка.

Рик махнул ей рукой, попрощался с остальными и отправился побродить, собирая материал для своего завтрашнего шоу.

– Ты измочалила Рика, но стоит ли тебе так напрягаться? – спросила Александра, у которой уже были две тяжелые беременности.

– Я с ней поговорю, – пообещал Марк, давно уже беспокоившийся о том, как безграничная энергия Катринки может отразиться на ней и будущем ребенке.

– Я себя чувствую великолепно, – Катринка и впрямь хорошо переносила беременность, точно так же как и в прошлый раз, когда она вела активный образ жизни до самого рождения сына. Ее не останавливало даже то, что тогда ей было девятнадцать, а сейчас сорок три.

Подошел Адам и пригласил ее на танец, к несчастью, на фокстрот, когда можно было разговаривать.

– Ты решила изменить названия отелей, понимаю. Могла бы позвонить и рассказать мне обо всем… – сказал он.

– Мне кажется, это лучше, чем воевать с тобой, – заметила Катринка, решившая никогда больше не иметь с ним никаких дел.

– Если бы ты всегда избирала этот путь…

– О, не знаю, – беспечно сказала она. – Мне кажется, я никогда по-настоящему не боролась с тобой.

Она воспротивилась всего один раз, когда он решил купить «Олимпик Пикчерз». Не то, что спорить с ним не имело смысла, просто их брак закончился бы еще раньше.

Адам вдруг нахмурился.

– Что случилось? – поинтересовалась Катринка, повернув голову в направлении его взгляда, и увидела Нину Грэхем, танцующую с сенатором Льюисом; его тело изогнулось, приспосабливаясь к росту партнерши, но щека политика все равно находилась на уровне ее налакированных волос.

– Ничего, – ответил наконец Адам и замолчал до конца песни, после чего отвел ее назад к столику.

Когда Адам пригласил на следующий танец Дэйзи, Катринка облокотилась на пустой стул, разделяющий их, и спросила Александру:

– Что там происходит между Ниной и Расселом Льюисом?

Александра огляделась, не может ли кто-нибудь подслушать их: Дитер и Нил казались поглощенными беседой, а Марк танцевал с женой одного из своих деловых партнеров.

– Они собираются пожениться, – тихо пояснила Александра. Ее мать, имеющая какое-то отдаленное родство с Грэхемами, всегда была посвящена в их семейные тайны. – Адам и Клементина вне себя от ярости… – Клементиной звали старшую сестру Адама, унаследовавшую от матери ее эгоизм и снобизм, которыми она пыталась компенсировать отсутствие красоты и природного шарма.

– Почему?

Александра взяла сигарету из своего золотого портсигара и спросила:

– Ничего, если я закурю?

Катринка кивнула:

– Я думала, они счастливы. Роль жены сенатора потребует от Нины много времени. Может быть, она даже перестанет вмешиваться в их жизнь.

– Хм-м, – произнесла Александра, глубоко затянувшись. – Адаму не нравится, что его мать собирается вкладывать деньги в Рассела Льюиса. Клементина тоже против, а сам сенатор на мели: в прошлом году умерла от рака его жена. До этого она долго болела, и он истратил все на ее лечение. Выборы – дорогое удовольствие, но политикам всегда чего-то не хватает. Нина оплатила часть стоимости сегодняшнего обеда и готова устроить сенатору любое количество вечеров.

Катринка оглянулась и увидела, что Нина и Рассел, взявшись за руки, разговаривают с Генри Киссинджером.

– Она выглядит такой счастливой, – сказала Катринка беззлобно.

– Кто, как ты думаешь, подтягивал ей лицо? – спросила Александра?

– Кто?

– Стивен Хефлин. В прошлом сентябре, когда она приезжала в Лос-Анджелес, якобы навестить Адама.

– Дэйзи тоже была у него.

– Я знаю. – Александра коснулась пальцами своего подбородка. – Как ты думаешь, мне еще не пора?

– Нет, – искренно ответила Катринка. – Ты здорово выглядишь!

– Правда?

– Абсолютная, – ответила Катринка и повернулась к Адаму, который в этот момент провожал Дэйзи к ее месту.

– Мы с Александрой как раз говорили о том, что твоя мать так и сияет от счастья…

– Да? Вы так думаете? Ох, совсем забыл представить ей Таши, – с этими словами он убежал.

Как бы то ни было, Нина не выразила неудовольствия при знакомстве с новой подругой Адама. Ее общественная маска была так отлично сконструирована, так заботливо пригнана, так отшлифована долгими годами пользования, что ни к чему было снимать ее на публике.

– Я повсюду вижу ваше лицо, – щебетала она, закинув голову, чтобы получше рассмотреть Таши. – Вы прекрасны! Поверьте, мой сын не один камень перевернул, пока нашел вас…

– Благодарю, – вежливо сказала Таши с профессиональной улыбкой.

– Приятно видеть тебя такой сияющей, мама, – заметил Адам.

– Неужели? Я и впрямь чувствую себя очень, очень хорошо! – Она бросила нежный взгляд в сторону Рассела Льюиса. – Мне и в голову не приходило, что политики такие занятные!..

– Надеюсь, ты уже отдохнула от нас? – спросил Адам сухо. К несчастью, Рассел Льюис уже помог ему однажды и в любую минуту мог пригодиться снова, поэтому с ним нельзя было ссориться.

– Приезжай домой на этот уик-энд.

– Твой день рождения! – воскликнул Адам, которому уже позвонила Клементина и поведала о планах матушки. – Ничто не помешает мне приехать. Таши умирает от желания посмотреть твой дом – я столько рассказывал о нем. – Он повернулся к Таши, которая весело кивнула в знак согласия, хотя впервые об этом слышала. – Можешь рассчитывать на нас обоих. – Он снова улыбнулся и увел Таши прочь.

Нина быстро согнала оскорбленное выражение со своего лица и повернулась поприветствовать Сабрину, с которой никогда бы не стала знаться, если бы Рассел не попросил ее быть любезной с прессой.

– Я занята в этот уик-энд, – предупредила Таши, как только они оказались вне слышимости Нины.

– Неужели? – в голосе Адама не было даже оттенка сожаления. – Как жаль! – Его решение пригласить Таши на семейное торжество было спонтанным, его продиктовало желание позлить мать. – Ну, ничего! Мы съездим туда в другое время, потом. Это действительно чудесный дом, – добавил он. Хотя Адам и недолюбливал его, он все еще олицетворял для него Грэхемов, семью, историей которой он гордился.

Из-за плеча Таши, Адаму было видно Нину, болтающую с Сабриной, и Катринку и Марка, идущих рука об руку к выходу. «Почему он не чувствует себя счастливым? – думал он. – Как много он сделал на этой неделе! Переговоры с итальянцами о покупке «Олимпик Пикчерз» продвигаются хорошо. Чарльз Вулф, похоже, воспользовался его советами насчет Сабрины и теперь ван Холлену придется туго. Катринке ничего не остается, как менять вывески своих отелей… Что же еще ему нужно? размышлял он, пытаясь разобраться в причинах душевного дискомфорта. Что же еще?»

– Он подложил мне порядочную свинью, – продолжал Адам, глядя через стол на Лючию ди Кампо. Они находились в нью-йоркском офисе Грэхема, на тридцать первом этаже Сигрэм Билдинг, окна которого выходили на Мэдисон-авеню и Теннисный клуб, куда, по давно сложившейся семейной традиции, был записан и Адам.

– Он немного встревожен, вот и все, – пояснила Лючия.

– Встревожен! У него истерика!

– Он хочет выиграть, Адам. Уверена, ты поймешь, что это значит.

– Хорошо, но только скажи ему, что для победы нужно не сводить глаз с финиша и, ради Христа, оставаться спокойным.

– Скажи ему это сам, – огрызнулась женщина и начала собирать чертежи, которые до этого разложила на столе Адама.