«Разве мои родители ссорились?» – думала Катринка, оставшись одна и усевшись за проверку счетов казино лондонского «Амбассадора». Она не могла припомнить ни одного скандала, но через некоторое время решила, что Робин наверняка права и что родители все-таки хоть иногда ссорились. Все, что она помнила, было ощущение любви, ощущение защиты. Она хотела бы дать то же самое своему ребенку, которого они зачали с Марком, она хотела вернуть это ощущение своему сыну Кристиану. Кристиан, ее трудный сын. Она нажала кнопку вызова секретарши.

– Свяжитесь, пожалуйста, с Кристианом. Он в Бонне, – велела она секретарше. – Звоните, пока он не ответит.

Сколько бы она ни обещала самой себе, что не будет баловать его, что даст ему достаточно свободы, необходимой для того, чтобы он полюбил ее так же, как и она его, но иногда ей нужно было просто услышать его голос, чтобы убедиться, что после стольких лет поисков она действительно нашла его. Робин, конечно, была права. Все ссорятся, но это нормально. Имеет значение только то, что они с Марком любят друг друга, что они честны друг перед другом и что они обречены вместе искать выход из любых трудных положений. Она вдруг почувствовала себя гораздо лучше, и, когда секретарша дозвонилась до Кристиана, она с улыбкой взяла трубку и сказала:

– Кристиан, zlaticko, как я рада слышать твой голос… Нет, нет, все в порядке… Я просто хотела еще раз уточнить, когда ты приедешь на Кап-Ферра…


Велев своему секретарю отослать Катринке цветы, Марк сразу настроился на деловой лад. Несмотря на то, что «Интернейшнл» приняли хорошо, доходы от рекламы все еще отставали от того уровня, на который он рассчитывал. Поэтому большую часть утра он посвятил совещаниям с руководителями отделов рекламы и пропаганды в отделениях «Ван Холлен Энтерпайзис» по всему миру. Оборудование, которое использовалось для этой цели – последнее слово техники в области телекоммуникации, было одной из причин того, что новый журнал увяз в долгах. Но Марк верил, что вложение средств в современную технику принесет со временем неплохие доходы.

На сегодняшний день Марку было необходимо пресечь попытку перехватить у него компанию. Он только что потратил столько средств, чтобы запустить «Интернейшнл», и скупил огромное количество акций, чтобы остановить истерический рост спроса. Теперь у него не оставалось для этого достаточно наличных денег.

– Мне кажется, у тебя начинается паранойя, – сказал Кэри Пауэрс, когда Марк снова поднял эту тему. Они вместе шли по коридору в кабинет Марка в здании концерна.

– Правда, – усмехнулся Марк. Маленький, начинающий лысеть Кэри был не только гением по части финансов, но и его лучшим другом. Именно благодаря ему концерн ван Холлена остался на плаву в тяжелейшие годы после смерти Лизы и мальчиков, когда Марк большую часть времени проводил в самых глухих уголках мира, пытаясь примириться со своей утратой.

– Ты все время ждешь худшего. Никто больше не позарится на твои акции. Восьмидесятые кончились. Ни у кого теперь нет денег.

– Вот поэтому происходящее и кажется мне таким странным.

– Может, ничего и не происходит, – терпеливо пояснил Кэри в надежде, что Марк прислушается к его доводам.

Обычно Марк безоговорочно доверял мнению Кэри, однако на этот раз с сомнением покачал головой:

– У меня такое ощущение…

– Какое?

– Будто я иду по темной улице в полночь и вдруг слышу за спиной чьи-то шаги…

– Марк, я расспрашивал всех, кого знаю, не хочет ли кто поживиться за наш счет, и каждый раз получал отрицательный ответ.

– То, что никто ничего не видит, еще не означает, что видеть нечего.

– Если допустить…

– Я ориентируюсь на свой инстинкт самосохранения…

Кэри рассмеялся:

– Инстинкт самосохранения? Поверь мне, этот инстинкт не всегда приводит к победе.

– Ты и в самом деле думаешь, что я совсем сбрендил?

– Да. На этот раз так и есть.

– О'кей. Мы затаимся на время. Но дай мне знать, если услышишь что-нибудь новое… Хоть что-нибудь, понял? Не зависимо от того, каким бы незначительным это тебе ни показалось…

– Буду держать глаза и уши открытыми.

Зажужжало переговорное устройство. Марк потянулся к трубке. Кэри встал и направился к двери.

– Поймаю тебя попозже, – сказал он.

– Слушаю?

– Моника Бранд на третьей линии, – сказал его помощник, молодой человек по имени Джош Аллен, мечтавший, что когда-нибудь в один прекрасный день он сам станет во главе компании.

– О, черт, – буркнул Марк. – О'кей, я поговорю с ней. – Он скрепя сердце нажал кнопку третьей линии, зная, что Катринке это не понравилось бы. Моника Бранд совершенно выводила ее из себя. – Привет, Моника! Ты в Нью-Йорке?

– Ага. Только что приехала. И очень рада, что нашла тебя. Я думала, ты можешь быть в разъездах…

– Нет, я на месте. Как у тебя дела?

– В порядке. По правде говоря, здорово! Даже несмотря на то, что ты отказался принять меня на работу.

Марку пришло в голову, что он и не знал никогда, откуда у нее деньги, чтобы одеваться так стильно. Уж, конечно, не из гонораров за те несколько статей, которые ему пришлось прочитать.

– Не стоит упрекать меня в этом, – ровным голосом сказал Марк. – Если откроется вакансия, подходящее для тебя место… Кто знает?

– У меня есть одна прекрасная идея, – рассмеялась Моника. Во всяком случае я позвонила тебе не для того, чтобы вымаливать работу. И даже не в связи с интервью, которое я бы хотела у тебя взять.

– Не стану отрицать, что чувствую большое облегчение.

– Я звоню, чтобы попросить тебя об одном одолжении.

– Пожалуйста…

– Но я бы не хотела говорить об этом по телефону.

Голос ее звучал низко, мелодично, соблазнительно. В какое-то мгновение Марк подумал, что неплохо было бы встретиться с ней. Раньше он бы так и поступил. Но сейчас он женат и любит свою жену.

– Сейчас это будет довольно сложно устроить. У меня очень плотный график.

– Марк ван Холлен, уж не боишься ли ты меня? – соблазнительный голос дразнил, искушал. – Небольшой ленч? Разве он повредит тебе?

– Не стоит, Моника. Я же сказал, я занят.

– А я так люблю проводить с тобой время. Таких, как ты, очень немного, и ты это знаешь. Умный, удачливый…

– Ты, наверное, вращаешься не там, где надо.

– Сексуальный и такой красивый, – продолжала она.

– Моника, я польщен. Правда. Не каждый день такие красивые женщины как ты звонят мне по телефону и осыпают комплиментами. Сказать по правде, в другое время я бы мчался в такси туда, откуда ты звонишь…

– Я звоню из «Карлайла», – быстро сказала она.

– Но в данный момент и в обозримом будущем я занят другими делами.

– Жаль, – мягко сказала она.

– Да, – согласился Марк. В этот миг его желание концентрировалось на жене, что по многим причинам было огромным облегчением. И все же мысль о похоти ради самой похоти имела привлекательные стороны. Он ведь тоже человек, в конце концов.

– О каком же деле ты говоришь? спросил он, уверив себя, что если она попросит о чем-то предосудительном, он откажется.

– Можешь дать мне рекомендательное письмо, чтобы я устроилась на другую работу?

Марк не понимал, каким образом письмо от него может помочь Монике, которая ни одного дня не проработала в «Ван Холлен Энтерпрайзис», но ему показалось, что отказать ей в такой небольшой просьбе было бы несолидно.

– Конечно, – согласился он. – Завтра утром все будет готово.

– Я заеду и заберу. Когда это лучше сделать?

Он собрался было сказать, что пошлет его с посыльным в «Карлайл», но вовремя понял, что это тоже будет выглядеть несолидно.

– В любое время после десяти. – Он предупредит Джоша, чтобы тот не пускал Монику к нему. – Увидимся…

* * *

Вернувшись вечером домой, Марк не стал рассказывать жене о телефонном звонке Моники Бранд. Хватит с него и того, что придется объяснять внезапный уход утром, решил он. Минуя лифт, Марк поднялся по лестнице на второй этаж, пошел в спальню и проследовал в ванную комнату Катринки, где и нашел ее, стоящей обнаженной перед зеркалом, накладывающей на лицо косметику. Он обнял ее за талию, положил ладони на живот и поцеловал в затылок.

– Привет, – прошептал он. – Как провела день?

– Прекрасно, – ответила она. – А ты?

– Я бы провел его еще лучше, если бы знал, что ты уже не сердишься на меня, – сказал он, отпуская Катринку, которая тут же повернулась к нему лицом.

– А кто тебе сказал, что я уже не сержусь?

– Я и сам это вижу.

– Да, я уже не сержусь на тебя, – подтвердила она и небрежно поцеловала его в губы. – Иди переодевайся, а то мы опоздаем.

– Куда? – Нельзя сказать, что он обрадовался такой перспективе.

– Мы идем на благотворительный вечер, устраиваемый в фонд больных церебральным параличом. Разве Джош не напомнил тебе?

– Да, верно, – нахмурился Марк. – Он говорил об этом сегодня утром, но я постарался забыть.

– Ты не хочешь идти?

Верным средством замять сегодняшнюю ссору, подумал Марк, было бы сказать «да», переодеться и последовать за женой. Но это не ликвидировало бы проблему в корне. В его интересах было действовать с дальним прицелом.

– Нет, – ответил Марк. – Не хочу. – Он отвернулся и, снимая пиджак, направился в ванную комнату.

Накинув шелковый пеньюар, Катринка босая двинулась за ним.

– Иди одна, если хочешь. Я просто посидел бы дома и почитал.

– Я не хочу никуда идти без тебя.

– Это глупо. – Раздевшись окончательно, Марк вместо того, чтобы идти под душ, накинул махровый халат, взял Катринку за руку и сказал. – Давай немного поговорим. – Он повел ее в спальню, усадил в кресло, а сам пристроился на краю кровати лицом к ней. – Я целый день думал о нас.

– Я тоже.

– То, как мы жили целый год до свадьбы, несколько исказило наши представления друг о друге.

– Ты хочешь сказать, что не имел представления, до какой степени я люблю общество? Катринка улыбнулась, хотя глаза ее смотрели серьезно.