– Кто знает? Может, ты и права, – засмеялась Зузка. – А как твой новый дом? – спросила она, сменив тему. – Мне не терпится увидеть его.


Все находили новый городской дом сказочным. Катринка и Карлос избежали аляповатости и безвкусицы. В доме не было ни позолоты, ни бахромы на шторах, ни роз, напоминающих капусту. Ощущение богатства было достигнуто сочетанием бледных красок, тонких тканей и изысканных дорогих вещей. Белый мраморный пол с инкрустациями покрывал весь первый этаж, объединяя гостиную, небольшой холл, столовую и библиотеку. Тяжелые шторы свисали с деревянных карнизов на окнах. Удобная современная мебель перемежалась с роскошными антикварными столами и комодами. Стену в гостиной украшал многокрасочный гобелен семнадцатого века, изображавший пасторальную сцену, а на каждой стене в столовой висели в рамках геометрические рисунки.

Теперь, когда все было закончено, за исключением некоторых предметов мебели, которые еще не завезли, Катринка показывала свое новое детище друзьям, приходившим к ней по одному или небольшими группами; она даже дала свое согласие на статью в «Аркитекчурал дайджест», который и раньше писал об ее отелях и домах.

– Какая жалость, что «Шик» не написал об этом! – воскликнула Марго, которая вместо того, чтобы вернуться в Монте-Карло, вылетела в Нью-Йорк вместе с Катринкой и Марком на самолете, принадлежащем его концерну. – Дом просто сказочный.

– Тебе было удобно? У тебя было все, что необходимо? – спросила Катринка, входя в уютную библиотеку, отделанную деревянными панелями. По пятам за ней следовали Бруни и Бабар, две восточноевропейские овчарки, которых недавно приобрел Марк.

– Абсолютно все. Анна заботилась обо мне, – сказала Марго, протягивая руку, чтобы погладить Бруни.

Катринка с удовольствием упала на широкую софу, скинула туфли и поджала под себя ноги.

– Устала, сил нет. – Весь день, за исключением обеда со своим бухгалтером в ресторане «Фор сизенз», она провела в «Праге» в трудных переговорах с рекламным агентством по поводу освещения открытия нового коктейль-зала «Старлайт клуб» в нью-йоркской гостинице «Амбассадор», который должен был принять первых гостей в середине мая. – Как хорошо быть дома. Ты провела здесь весь день?

– По правде сказать, я трудилась как пчелка.

Катринка посмотрела на подругу изучающим взглядом:

– Чем же ты занималась? Сейчас у тебя настроение гораздо лучше, чем утром.

– Настоящая женщина не может долго находиться в плохом настроении, – сказала Марго, и ее большой рот расплылся в улыбке.

Стук в дверь прервал их беседу, и в комнату вошла полная приятная седоволосая экономка, неся в руках серебряный поднос с чайным сервизом и тарелочкой итальянского печенья.

– Спасибо, Анна, – поблагодарила по-чешски Катринка, – это именно то, что мне сейчас нужно.

– Я приготовила чай и для миссис Джонсон, но, может быть, она желает чего-нибудь другого?

– Марго, может, ты хочешь чай из трав? Вино? Шампанское? – Катринка перешла на английский.

– Лучше чай. Если я выпью, то опять начну плакать.

Анна разлила чай по чашкам и удалилась. Как только она ушла, Катринка снова повернулась к Марго:

– Ну а теперь все-таки скажи мне…

Она обедала с детьми, рассказала Марго Катринке. Ее дочь работала помощником редактора журнала «Шик», а сын – младшим редактором в одном из крупных издательств. Оба они весьма удивились, что их мать оказалась в Нью-Йорке. Не желая быть причиной семейной войны, которая разразилась между Элиотами, когда Стивен бросил Дэйзи, Марго не стала им рассказывать слишком много, сказала только то, что они с Тедом переживают сейчас трудный период и договорились пожить некоторое время порознь. Потом, когда дети свыкнутся с этой мыслью, она расскажет им, что в действительности произошло.

– Да и то не до конца. Я не хочу, чтобы они возненавидели своего отца. Разве что самую малость, – поправилась она. – После обеда я позвоню ему.

– Теду? – Марго утвердительно кивнула. – Что он сказал тебе?

– Он разъярился из-за того, что я поговорила с детьми. Как это похоже на мужчин! Сказал, что еще ничего не произошло. Я ответила, что если для него еще не решено, то я для себя уже все решила.

– А ты решила?

Марго пожала плечами.

– Наверное. Не знаю. Я никогда не думала, что такое может случиться со мною и Тедом. – Она немного помолчала. – После этого меня пригласил на коктейль издатель «Шика». Я позвонила ему просто из вежливости. Он предложил встретиться. Мы посидели в баре в отеле «Плаза». – Она помолчала секунду и добавила. – У меня сложилось впечатление, что он не слишком доволен тем, как идут дела в журнале.

– Упал тираж?

– Нет. Но рекламы стали давать меньше. И его очень беспокоит соперничество между харперовским «Вогом» и «Сэвви». Он боится, что они переманят к себе всех талантливых журналистов.

– Он предложил тебе работу?

– Не то, чтобы предложил, – сказала Марго. – Но он спросил, не возникло ли у меня желания вернуться к работе.

Катринка потянулась за чайником и налила себе и Марго еще по чашке.

– И что ты на это сказала?

– Что эта мысль последнее время возникала у меня по нескольку раз на дню. – Марго откусила кусочек печенья и добавила: – Если мы с Тедом не помиримся, мне нужно будет чем-то занять себя.

– Вы помиритесь, – сказала Катринка не очень убедительно.

– Не знаю, – неуверенно пожала плечами Марго. – Даже если он и бросит эту свою… банковскую служащую, не знаю, смогу ли я простить его.

– Люди все время прощают друг друга.

– Ты же не простила Адама.

– Он никогда не просил об этом, – быстро сказала Катринка.

– А ты бы простила Марка, если бы он изменил тебе?

Этот вопрос причинил Катринке такую боль, что она вздрогнула.

– Не знаю, – грустно призналась она. – Может быть. Это зависело бы от обстоятельств.

– Ты не обиделась? – спросила Марго.

– Нет, – ответила Катринка не очень искренне.

– Я не хотела расстраивать тебя.

– Ты не при чем. Это все гормоны, – Катринка слабо рассмеялась. – Из-за них у меня бывает плохое настроение. Просто не знаю, как Марк терпит меня.

– А вот угадай, что еще я сделала? – Марго вернулась к старому.

– Что?

– Я позвонила Стивену Хефлину в Лос-Анджелес и договорилась с ним о встрече. Не могу же я возвращаться на работу старой калошей. Как ты думаешь, Зузка сможет принять меня на несколько дней?

– Конечно, – сказала Катринка. – Она будет в восторге. – Она потянулась к телефону и сняла трубку. – Давай сейчас же ей позвоним.


Хорошее настроение Марго продержалось только до обеда. После бурно проведенного уик-энда никому не хотелось выходить из дома, поэтому супруги ван Холлен и их гостья пообедали дома. Прямо за столом Марго не удержалась и заплакала.

– Простите, – пробормотала она, промокая глаза салфеткой. – Это все вино виновато.

– Может, мне испариться, чтобы вы могли поболтать вдвоем? – спросил Марк.

– Нет, нет, я и так уже успела надоесть Катринке.

– Ничего подобного, – возразила Катринка.

– Во всяком случае, спасибо, Марк. Ты почти восстановил мою утраченную веру в мужчин.

Марк рассмеялся.

– Я польщен!

* * *

Все оставшееся время визита настроение Марго менялось от одной крайности к другой, и когда в четверг утром наступило время прощаться, Катринка вышла в центральный холл с чувством некоторого облегчения.

– Ты просто ангел, – вздохнула Марго, обнимая ее за плечи. – Спасибо, что дала мне выплакаться.

– Всегда к твоим услугам, – сказала Катринка. – Позвони мне из Лос-Анджелеса. Расскажи, как у тебя идут дела.

– Обязательно, – Марго кивнула и пошла вслед за дворецким, который нес ее чемоданы по ступенькам к ожидающему лимузину.

Не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих, Катринка стояла на пороге и смотрела, как Марго, усевшись в машину, расправляет юбку, чтобы не помять ее.

– Марго уехала? – спросил Марк, поднимая глаза от «Уолл-стрит джорнел», когда Катринка устроилась напротив и налила себе чашку чая. Когда она утвердительно кивнула, он улыбнулся и сказал:

– Наконец-то наступило долгожданное спокойствие.

– Она так несчастна…

– Я сочувствую Марго, но… – Марк покачал головой. В последнее время ему стоило больших усилий справляться с перепадами в настроении Катринки. Когда к этому добавились еще проблемы Марго, он почувствовал, что это слишком. – Она бывала довольно капризной.

– Я не могла не предложить ей остановиться у меня.

– Ты всем предлагаешь.

Катринка осуждающе посмотрела на него.

– Неужели ты против?

– Да нет! Нет. Как я могу быть против, если тебе это нравится.

– Я не хочу чувствовать себя виноватой, когда приглашаю своих друзей к себе домой, – упрямо сказала Катринка.

– Вот и не чувствуй себя виноватой!

– Особенно, когда у них неприятности…

– Приглашай, кого хочешь, – Марк, похоже, начинал злиться.

– Я не знала, что ты будешь возражать.

– Иисус Христос! – воскликнул Марк. – Мы закончим этот разговор когда-нибудь?

– Нет, – ответила Катринка, и Марк вскочил и пошел к дверям.

– Ты куда? – крикнула она ему вслед.

– На работу, – буркнул он. – Я позвоню тебе позже.


Марк не позвонил, как обещал, но в одиннадцать часов утра принесли букет роз с карточкой без подписи, которая гласила: «Поговорим позже. Я люблю тебя».

– Почему Грег никогда не делает ничего подобного, когда мы с ним поссоримся? – спросила Робин, глядя, как Катринка расставляет розы в вазе из чешского хрусталя. – От него можно дождаться разве что извинения, да и то он почти никогда не просит прощения всерьез.

– Лучше совсем не ссориться, – сказала Катринка.

– Все ссорятся. Это нормально.

– Мои родители не ссорились.

– Конечно, ссорились, – сказала Робин. – Ты просто не помнишь.