— Я только…

— Ничего.

— Но это так красиво. На самом деле красиво.

— Надеюсь. Марти — прекрасный хореограф. Он поставил несколько музыкальных видеоклипов, и, естественно, многие из нас в них участвовали.

— Вы все очень талантливы.

Эйприл снова рассмеялась.

— Это совсем не сложно. Мы можем научить и вас. Смотрите, номер заканчивается. Синди будет очень рада вас увидеть, она так беспокоилась за вас сегодня утром.

— Да, я ведь знала, что она вернулась, мне следовало ей позвонить.

— Все в порядке, полиция нам сообщила, что с вами ничего не случилось. Но, конечно, мы знаем, что Грегори держится на волоске.

— Я только что из больницы. Мне сказали, что его состояние по-прежнему тяжелое. Он получил страшный удар по голове.

— Да, ураган был ужасный. Самый мощный за последние годы. Удивительно, как неожиданно они налетают, а потом наступает утро, и все кончается, будто и не было ничего. Однако им обоим следовало бы предвидеть, что надвигается непогода. Над Дельтой постоянно висит эта угроза. Ладно, пойдемте за кулисы, посмотрите, как все это выглядит с обратной стороны. Берите свое вино.

Энн взяла бокал и последовала за Эйприл через затемненный зал в левую кулису. Они очутились в просторном коридоре со множеством дверей. Открывая одну из них, Эйприл сообщила:

— Здесь мы переодеваемся, — и жестом пригласила Энн войти. Та вошла.

В комнате в этот момент находилась лишь одна актриса — пышногрудая брюнетка в головном уборе из перьев, почти касавшихся потолка. Еще несколько перьев искусно прикрывали ее наготу. Некоторые из этих перышек останутся на ней, другие — нет, подумала Энн.

Брюнетка стояла перед зеркалом, заканчивая красить губы.

— Дженнифер, это Энн Марсел, жена Джона, — представила Эйприл.

— Привет, рада познакомиться, Джон был… Джон такой милый, он ведь жив еще, правда? О простите, это прозвучало ужасно. Я, как всегда, опаздываю. Я действительно рада с вами познакомиться, слышала, что вы такая же милая, каким был он, то есть, как и он.

— Спасибо, — ответила Энн. — Мне тоже приятно познакомиться с вами.

— Собираетесь работать здесь, дорогая? Вы ведь, кажется, художница?

— Да. Но работать здесь я не собираюсь.

Эйприл прыснула:

— Вообще-то мы ждем Синди, но я попробую дать Энн несколько уроков вращения тазом, посмотрим, не удастся ли мне ее соблазнить.

— Отлично, девочки. Скоро увидимся.

Дженнифер выпорхнула за дверь, покачивая перьями.

— Присаживайтесь, — пригласила Эйприл. — Мне тоже нужно переодеться.

Она указала на удобный диван, стоявший поблизости от длинной стойки с костюмами. Диван был расположен напротив протянувшегося во всю стену зеркала, перед которым находились пять гримировальных столиков. В дальнем конце комнаты справа Энн заметила ширму. Эйприл сняла с вешалки костюм, состоявший из нескольких полосок тигриной расцветки, и скрылась за этой ширмой.

— Я слышала, что задушенная дама, обнаруженная полицией, была в клубе в тот вечер? — сказала Энн.

— Ага. Я сама ее видела, — ответила Эйприл. — Как раз перед тем, как ушла домой.

— Ну да?

Голова Эйприл появилась над ширмой.

— Именно. Она сидела у стойки бара.

— Наверное, она пришла одна?

— Но на стойке рядом с ней стоял еще один стакан.

— Его мог заказать кто угодно.

— Бармен говорит, что у него этот напиток больше никто не заказывал.

— Тогда как же…

— Это значит, что напиток принесла для кого-то одна из официанток в зале, а следовательно, заказать его мог любой из сотни посетителей, находившихся там. Удивительно: ни одна живая душа не видела, с кем пришла эта женщина.

— Страшновато, правда?

— Ужасно!

Синди в махровом халате поверх того, что осталось от ее сценического костюма к концу номера, ворвалась в гримерную.

— Энн! — она подбежала прямо к дивану и тепло обняла Энн. — Господи, я так рада, что по крайней мере с вами все в порядке! Я ужасно волновалась. Сейчас отлучусь ненадолго, чтобы съездить в больницу, узнать, как там Грегори. Я в отчаянии — ведь это случилось с ним из-за меня.

— Как вы можете быть виноваты в том, что упало дерево? — возразила Энн.

— Но все произошло из-за моей непоседливости: я пошла пройтись, а Грегори — ведь это Грегори! — конечно же, бросился искать меня, чтобы со мной ничего плохого не случилось. Ах, мы оба проявили непростительную неосторожность. К вам это не относится, вы ведь не знаете тамошних мест. Но раз уж мы оказались в Дельте и раз начался этот ужасный ураган, всем следовало остаться у Мамы Лили Маэ и спокойно отсидеться там всей компанией. Тогда все было бы в порядке. И Грегори… — она замолчала, глаза ее наполнились слезами, — Грегори не лежал бы сейчас в больнице.

— Но ведь с Энн, слава Богу, ничего не случилось, — напомнила Эйприл.

— Да, за Энн пришел «сыщик года», — улыбнулась Синди и, вздохнув, добавила: — А вот Джине он не помог.

— Он и Джина друг для друга не значили так много, — сказала Эйприл.

Синди воззрилась на Энн:

— А я и не знала, что вы с Марком что-то значите друг для друга. Я даже не догадывалась о ваших отношениях. То есть Джимми Дево сказал мне, что Марк в Дельте, но…

— Он действительно приехал в Дельту и нашел меня, но мы не представляем друг для друга что-то особенное, — заявила Энн, которая больше хотела задавать вопросы, чем отвечать на них. Она ощущала ужасную неловкость. — Я не знала, что у них с Джиной… что-то было.

— Ну в общем-то ничего и не было. Просто они иногда встречались. Давно.

— Понимаете, они ведь росли вместе, — пояснила Эйприл.

Синди вздохнула:

— Вы не знали? Они с Марком встречались. Марк — родственник Мамы Лили Маэ, она была замужем за одним из Лакроссов. Так что Марк с Джиной тоже были дальними родственниками, равно как и с Жаком Морэ. Но что касается Джины, то…

— У них с Марком была короткая связь вскоре после того, как умерла его жена. Но потом они расстались. Позднее снова встретились. А в общем, они были друзьями…

— Значит, он мог быть с ней, когда… когда ее убили?

— По-настоящему она в конце концов, думаю, полюбила Джона, — предположила Эйприл.

— Да, — тихо проговорила Синди, — она, конечно, могла быть влюблена в него, но это не останавливало ее от того, чтобы путаться и с другими.

— В понедельник, перед убийством, она провела достаточно много времени в конторе Дюваля.

— А как насчет Жака Морэ? — спросила Энн.

— О, я так и не смогла понять, чем он держал ее. Она встречалась с ним, — ответила Эйприл, — но не любила его. Может, они помогали друг другу время от времени пережить одиночество?

— Не знаю, — пробормотала Синди, — мне казалось, что они встречались тогда, когда этого хотел Жак.

— Но это не имело никакого значения. Любила она только Джона. Думаю, у них все получилось бы, — сказала Эйприл, выходя из-за ширмы в сценическом костюме.

— Ну иди, задай им жару, тигрица, — подначила ее Синди.

— У меня есть еще несколько минут, — отмахнулась Эйприл. — Энн, вставайте, мы покажем вам, как просто исполнять все эти движения.

— О Господи, нет, я действительно не могу. Мне сорок пять лет, я не могу быть…

— Этой может быть каждая, — рассмеялась Эйприл.

— Кем — «этой»? — не поняла Синди.

— Да какая разница кем! Поднимайтесь, Энн, встаньте между нами. Представьте себе, что вы на уроке анатомии. Это поможет вам, если вы решите закончить «Дам красного фонаря».

— Точно, поможет, и это действительно не так уж сложно, — настаивала Синди.

У Энн не было сил противиться им, даже если бы она захотела. Со смехом они буквально стащили ее с дивана. Все кипело у Энн внутри, но она решила ни за что на свете не выдать себя перед этими женщинами. Едва успев что-то сообразить, она была уже «одета». Девушки, ничуть не смущаясь, сняли с нее платье и обрядили в экзотический «гаремный» костюм цвета пламенеющей фуксии, дополненный немыслимым головным убором.

Что-то сломалось у нее внутри. Ее спокойный внутренний мир перевернулся вверх дном, но минувшая ночь была все равно прекрасна. Энн влекло к Марку, она жила им, дышала им, она влюбилась в него…

А он не просто старался погубить Джона, он хотел погубить его, потому что сам был любовником Джины.

— Движение волнообразное, волнообразное, — командовала Эйприл. — Вы должны чувствовать каждый дюйм своего тела.

— Да я стараюсь, — смеялась Энн.

— Расслабьтесь, — советовала Синди. — Бедра должны следовать за коленями, представьте, что вы — змея. Вот так. Очень сексуально. Очень мило. Отлично, отлично…

— Она чертовски способная. — Эйприл зааплодировала.

В гримерную вернулась Дженнифер:

— Эй, Эйприл, тебе пора, поторопись! А, вы учите художницу танцевать? Поостыньте. Покажите ей сначала несколько движений руками. В сущности, большинство из нас учились танцевать еще в детстве. Ваша мама не водила вас в балетную школу?

— Десять лет, — со смехом подтвердила Энн.

— Тогда неудивительно, что у вас получается. Вот увидите, вы быстро все вспомните. Тело ведь само все помнит, — сказала Эйприл.

— Эйприл, ты опоздаешь, — предупредила Синди.

— Меня уже здесь нет. Энн, это было очень мило. Если вы уйдете раньше, чем я вернусь, приходите снова.

— Спасибо, приду.

Энн не могла больше спокойно оставаться на месте. Ах, как бы ей хотелось вернуться на несколько часов назад и огреть сковородкой Марка Лакросса вместо его напарника с печальным взором.

Переодеваясь, она продолжала говорить:

— Синди, я просто хотела убедиться, что вы в порядке. Думаю, мне нужно поехать домой, посмотреть какое-нибудь шоу по телевизору и хорошенько выспаться сегодня ночью. Если что-нибудь узнаете, позвоните мне. Если я что-то узнаю, я тоже вам позвоню.

— Спасибо, Энн.

— Да, Синди, можно мне завтра сделать несколько ваших снимков?