Хизер Грэм - Жажда искушения

Идти было недалеко, и улицы казались мирными и тихими. Джаз-оркестры больше не наполняли их звуками саксофонов, труб и валторн. Чтобы было не страшно, она начала петь.

«Вниз по реке плыла я, зеленой и широкой…» — Эйприл осеклась. Это была песня из альбома «Концерт блондинки». Черт возьми! Она любила этот альбом, потому что в нем было столько новоорлеанских реалий.

«Ты был вампиром, детка, и вот я умерла…»

О Господи, может, сейчас эта песня не ко времени?

Плохо, очень плохо.

Мелодия продолжала крутиться у нее в голове. А улицы были по-прежнему жутковато-тихими.

В такой поздний (или ранний?) час они всегда такие безмолвные?

Поворот… вот и ее улица, прямо впереди. Она слышала собственное дыхание, звук своих шагов. Вдали в туманной тишине стали проступать чугунные ворота.

Створки были разведены. Она видела все это, словно в кино: из ворот вырывались густые клубы тумана. Вот-вот человек в развевающемся черном плаще и остроконечной шляпе зловеще выступит из этой пелены и сделает смертельный шаг ей навстречу. Поднимется луна, и в ее свете блеснет стальной клинок кинжала.

— Держи себя в руках, Эйприл! — громко и твердо скомандовала она себе. Рука скользнула в сумку, висевшую на плече, и сжала газовый баллончик. Открытые ворота были прямо перед ней. Она замедлила шаги и невольно задержала дыхание.

— Мя-я-у-у!

У Эйприл вырвалось что-то среднее между вздохом и криком, когда из садика за воротами стремглав выскочила кошка. Все еще дрожа от страха, Эйприл почувствовала облегчение — кошка. Проклятая черная кошка. Она вгляделась в серебристый туман, скрывавший садик за воротами. У фонтана с птицами стояли детские качели, к которым был прислонен трехколесный велосипед. Эйприл глубоко вздохнула и мысленно посмеялась над своими страхами.

Но тут же снова застыла. Холод пронизал ее позвоночник и моментально парализовал ее: она стояла на месте, но слышала звук шагов. Они доносились сзади.

Эйприл резко обернулась. Никого.

Улица снова затихла. Лишь безмолвно высились причудливые старинные дома на узкой старинной улочке, накрытые одеялом тумана.

Она повернулась к своему дому и заспешила.

Шаги, шаги!

Это не ее шаги. Сзади. Человеческие шаги.

Чужие шаги.

Они преследуют ее. Крадутся.

Она побежала.

Позади нее…

Ее преследователь тоже побежал.

К полудню у Марка было такое ощущение, будто он провел на службе двое суток кряду. Он не мог заснуть.

Господи, как он устал.

И все из-за этого дела.

Из-за Джины.

И из-за Энн Марсел.

Стоп — предостерег он себя. Он, похоже, становится одержим этой женщиной. Потому что она лжет. Марсел ей что-то сказал.

Но что?

Черт, он слишком устал, чтобы хорошо соображать.

Может быть, Брит и права. Может, у него «неправильное» мыло.

Он подошел к столу. На нем лежала высокая стопка бумаг, которые ему предстояло изучить, отчеты, которые необходимо заполнить и представить в окружную прокуратуру. Он постучал по столу карандашом, наблюдая, как при этом подскакивают бумажки.

Пришел Джимми и уселся на край его стола.

— Ты здесь, Марк?

Марк посмотрел на него и кивнул:

— Я слышал, что Ли Мин прислал дополненный отчет.

— Да, кажется, ребята из ФБР помогли ему на компьютере провести тест на ДНК.

— Ну и?

Марк пожал плечами:

— Джон Марсел определенно был с Джиной Лаво в день ее убийства.

— Был с ней? — повторил Джимми. — То есть имел с ней половое сношение?

— Да, он имел с ней половое сношение. Но это мы уже знали и так.

— Но теперь мы это знаем наверняка. Все ясно. Нужно лишь закончить бумажную работу, и прокурор предъявит ему обвинение.

— Нельзя предъявить обвинение парню, находящемуся в коме, — напомнил Марк.

— Но можно подготовить судебное дело, чтобы пригвоздить его, как только он выберется из этой комы.

Марк нахмурился.

— Послушай, ты же уверен, что он виновен, так? — сказал Джимми. — Марк, он же был в крови с головы до ног.

Марк направил на него острие карандаша.

— Но у нас нет орудия убийства, — уточнил он.

— Нужно получить ордер на обыск квартиры его жены.

Марк решительно покачал головой:

— Нет.

— Черт, Марк…

— Парень умирал, Энн Марсел не знала, что нужно что-то скрывать. Полиция появилась в ее доме немедленно и обшарила всю квартиру. Уверяю тебя, она не колебалась, набирать ли ей «911» или прятать нож. Она спасала его жизнь.

— Тогда где же нож?

— Не знаю.

— Но мы все обыскали.

— Правильно. И это значит…

— Это значит, что Марсел оказался достаточно умен, чтобы избавиться от ножа так, что мы никогда его не найдем.

— В тот момент, когда истекал кровью?

Джимми сердито насупился.

— Марк, при тех уликах, которыми мы располагаем, не хочешь же ты сказать, что начинаешь верить, будто Энн Марсел права. Марк, на Марселе и на Джине Лаво — одна и та же кровь…

— Джимми, хороший судейский адвокат разобьет эти доводы в два счета. Честно говоря, я думаю, что Джон Марсел виновен. Полагаю, это была ревность с его стороны, а может, с ее. Вероятно, они угрожали друг другу и потеряли над собой контроль. Но все, что я сейчас говорю, — только предположение. Потому что мы знаем лишь, что произошло одно из двух: либо Джина ударила Марсела ножом, а Марсел — ее, либо был кто-то третий, кто искромсал их обоих.

Джимми затряс головой, сжимая виски ладонями, словно у него с похмелья болела голова.

— Марк, в тот день они много времени провели в постели. Друг с другом. Они оба были чрезвычайно несдержанными людьми, бешено ссорились и прежде, как показывают свидетели.

— Джимми, я же говорю: я уверен на все сто, что парень виновен. Но этого недостаточно. Ножа нет, Джимми. Нет орудия убийства.

— Нам не нужен этот чертов нож, — угрюмо заявил Джимми и, наставив на Марка указательный палец, добавил: — Остерегайся Энн Марсел. Если не будешь осторожен, она, глядишь, убедит тебя в том, что Марсел — папа римский, черт его побери.

— Я думаю, что ей что-то известно, Джимми. Во всяком случае, она — наша единственная ниточка, — ответил Марк.

Джимми фыркнул.

На столе у Марка зазвонил телефон. Все еще глядя на Джимми, он снял трубку.

Звонил капитан Иверс:

— Только что звонил Тайрел, у нас есть для вас еще один труп.

— Где?

— Покойницу нашли ребята, игравшие у реки. Водолазы уже в пути. Я хочу, чтобы вы с Джимми этим занялись.

— Почему? Что, еще одна стриптизерка?

— Не знаю, какая-то Джейн Доу. У нас на нее ничего нет, но я хочу как можно скорее узнать, кто она. Она раздета, при ней нет никаких документов.

— Давайте адрес, мы выезжаем.

Он бросил беглый взгляд на Джимми, записывая сведения, которые диктовал ему капитан.

— Еще одна стриптизерка?

— Еще одна мертвая женщина. Это все, что пока известно.

Он двинулся к выходу, Джимми последовал за ним.

— Господи Иисусе, — вздохнул он.

— Что — Господи Иисусе? — поинтересовался Марк.

— Я искренне надеюсь, что ты… что мы не знаем этой женщины.

— Вот именно.

— Только одно, Марк.

— Да, что?

— Если это еще одна девушка из стриптиза, значит, парень, с которым мы нянчимся в больнице, не виновен.

Марк колебался:

— Да, может, и так. Пошли, давай поторопимся.

Джон Марсел мог оказаться невиновным, если эти два убийства связаны между собой. Черт, они ведь даже не знали пока, была ли сегодняшняя девушка жертвой убийства. Они пока ничего не знали, а гадать Марк не хотел.

Но мысль, высказанная Джимми, запала ему в голову: он тоже чертовски не хотел, чтобы эта женщина оказалась ему знакомой.

Собираясь в клуб, Энн чувствовала себя полной идиоткой. Она раз пять переодевалась, выбирая наряд, который не показался бы подозрительным для женщины, собравшейся в одиночестве развлечься в таком месте, где основной приманкой были танцовщицы, представляющие стриптиз.

В сущности, такого наряда и быть не могло.

В конце концов она остановилась на простом черном платье для коктейля с короткими рукавами и круглым вырезом. Спокойное, как она надеялась, элегантное и достойное. Не слишком рискованное, чтобы ее могли заподозрить в том, что она хочет кого-нибудь подцепить, но и не настолько чопорное и скромное, чтобы выглядеть в нем, как белая ворона.

Белая ворона… подумала она, входя в «Аннабеллу». Но она и была именно белой вороной. Или рыбой, выброшенной из воды: несчастной, пойманной на крючок рыбой.

Не то чтобы в клубе не было других женщин. Были.

Но они пришли в сопровождении мужчин.

Они собрались в центре бара и на сцену особо не заглядывались. И мужчины, которые были с ними, на сцену не глазели, больше занятые своими спутницами. Похоже, прежде всего их привлекала музыка, а танцы составляли лишь возбуждающий фон.

Когда Энн вошла внутрь, ее охватила паника. Что она здесь делает? Она сошла с ума. Это полное безумие.

Но что еще ей оставалось делать?

«Аннабелла».

Это слово прошептал ей Джон. Пытался ли он произнести ее имя в благодарность за то, что она спасла его? Или хотел назвать имя того, кто его ранил? Сама по себе «Аннабелла» не могла напасть на него, клуб не может разгуливать по улицам с ножом за пазухой.

Единственное, что она могла предположить, — он назвал его потому, что в нем — разгадка тайны. Она где-то здесь.

В ком-то, кто тут пасется.

Дуреха. Нельзя же найти этот ключ, просто придя сюда и встав у входа. Она почувствовала, что ее заметили. Едва переступив порог, она осознала, что за ней наблюдают.

Для этого не требовалось особой интуиции. У стойки бара сидел поразительно красивый негр. Он безо всякого выражения смотрел на нее. Парочки, увидев ее, казалось, были озадачены и заинтригованы ее присутствием. У дверей стояли два дородных молодца: вышибалы, решила Энн. Они следили за ней с раздражением, видимо, опасаясь неприятностей от ее визита.