Хаакон послушно схватил хозяина крепости за ворот кольчуги.

Ингварр развернул лошадь и направился к Руне. Что он собирался сделать? Освободить ее? Или похитить? Руки девушки были быстрее ее мыслей. Она спустила с плеча короткий охотничий лук, который получила от шотландцев, вытащила из колчана стрелу, прицелилась в бедро Ингварра и выстрелила. Все это длилось не более пары мгновений, и в тот же миг, когда пальцы Руны разжались, она заметила приближавшуюся фигуру… Девушка слишком поздно поняла, что теперь, когда Ингварр отпустил Вулфхера, Роуэн решил атаковать викинга. Длинный меч англичанин снова спрятал в ножны, правой рукой выхватил боевой нож, а левой потянулся к Ингварру, чтобы стащить его с лошади.

Видя, как стрела вонзается в плечо Роуэна, Руна чувствовала себя еще хуже, чем если бы была ранена сама. Ладонь Роуэна скользнула по поясу Ингварра, за который он собирался ухватиться. Викинг подъехал к Руне, наклонился — и прежде чем девушка успела что-либо понять, она уже лежала перед ним на лошади.

Руна гневно закричала и начала брыкаться.

— Проклятье, отпусти меня!

Неужели Ингварр не замечал, что вот-вот вывернет ей руку из сустава? Или он держал ее за запястье намеренно, чтобы она не могла дотянуться до меча?

— Ты, безмозглый бык! — прошипела она. — Поставь меня на землю! Я приказываю тебе это как дочь Бальдвина!

— Бальдвин мне больше не указчик, а его дочь и подавно. Она глупа и легкомысленна, и ей необходимо посидеть взаперти, чтобы к ней снова вернулось благо…

Внезапно пальцы Ингварра, сжимавшие запястье девушки, разжались. Руна полетела вниз и лишь благодаря хорошей реакции не ушиблась. Удачно приземлившись на песчаную почву, она откатилась в сторону и вскочила на ноги.

Роуэну наконец-то удалось стащить Ингварра с лошади. Оба воина теперь катались по земле, вцепившись друг в друга. Они сыпали проклятиями, рычали и боролись с яростью берсерков. Мечи сейчас им были не нужны: мужчины обменивались кулачными ударами и пытались пустить в ход ножи.

Пегий жеребец, потеряв ездока, стал еще более беспокойным и начал метаться из стороны в сторону, рискуя наступить на боровшихся мужчин. Руна стряхнула с себя оцепенение и направилась к этому поистине огромному животному, но один из слуг оказался проворнее и, ухватившись за поводья, отвел лошадь в сторону. Девушка положила руку на рукоять меча и приблизилась к сражавшимся, сама не зная, что собирается делать. Ее нога наступила на одну из стрел, которые вывалились из колчана, когда она падала с лошади. Но куда подевался ее лук?

Шотландцы тем временем очнулись: некоторые из них натянули тетиву, другие подняли копья, однако всем было ясно, что они не смогут предпринять что-либо, не угрожая при этом жизни Вулфхера.

Руна оглядывалась по сторонам в поисках лука, однако вид борющихся мужчин приковал ее взгляд. Роуэн наносил противнику мощные удары; из носа Ингварра уже текла кровь. На виске самого Роуэна красовалась длинная царапина, которую, по всей видимости, оставил нож викинга. Тамплиер тщетно пытался приблизить свой боевой нож к горлу Ингварра — рана в плече отнимала у него силы. Он застонал, когда во время очередного перекатывания по земле древко стрелы обломалось. Нож выскользнул из руки англичанина.

Боги, он не выживет в этом противостоянии, и виновата в этом будет она!

Лук ей сейчас не поможет; в такой суматохе она с большой вероятностью попадет не в того. Поднимать против Ингварра меч девушке тоже не хотелось: викинг слишком хорошо ее знал; к тому же она не была уверена в том, что сможет убить мужчину, за которого когда-то собиралась выйти замуж. Но ей нужно было сделать хоть что-то! Руна подбежала к борющимся мужчинам и схватила Ингварра за волосы, чтобы стащить его с Роуэна. Викинг приподнялся, прижимая колено к горлу противника, полуобернулся к девушке и ударил ее с такой силой, что она отлетела в сторону. Руна приземлилась на ноги, однако они ее не слушались. Чтобы не упасть, она сделала несколько шагов назад и, налетев спиной на приоткрытую дверь кузницы, свалилась в мрачное помещение, где недавно пряталась от глаз Ингварра.

Падение на твердый пол было болезненным. Откатившись в сторону, Руна застонала. Живот ныл в том месте, куда ее ударил этот подонок. Даже дышать было тяжело.

Девушка стиснула зубы и, превозмогая боль, поднялась на ноги. К горлу подступала тошнота. Еще один глубокий вдох… и нужно выбираться наружу. Дверь снова захлопнулась, и в кузнице стало темно. Однако Руна заметила в дальнем углу движение. Промелькнула чья-то тень. Еще мгновение, и из черноты, будто из пропасти, вынырнула человеческая фигура.

Монах!

Так вот где он прятался — в полумраке кузницы. Его ряса сливалась с почерневшими от сажи стенами.

Словно демон, монах медленно отделился от темноты. Тени скрывали черты его холодного лица. И все же Руне показалось, что она заметила на его щеке красные шрамы. Девушка снова спросила себя, не Ингвильдр ли оставила их на лице этого мерзавца.

Снаружи доносились звуки быстрых шагов и стоны сражавшихся мужчин. Руна быстро взглянула в едва приоткрытую дверь. Роуэн смог сбросить с себя отвлекшегося Ингварра, и теперь мужчины, пригнувшись, ходили по кругу, готовясь снова напасть друг на друга. Девушке не пришлось долго думать: Роуэну было легче сосредоточиться, когда ее не было поблизости. А Один и другие боги предоставляли ей второй шанс уничтожить убийцу матери. И на этот раз она не станет медлить.

— Сейчас ты умрешь, за Ингвильдр и за все то горе, что причинил моей семье!

— Это ты умрешь, — невозмутимо ответил Окснак. — Точно так же, как и твоя мать.

Неужели этот полоумный действительно собирался проделать с ней то же, что и с Ингвильдр? Неужели им управляла лишь необузданная похоть?

Однако на этот раз ему не удастся отделаться парой шрамов. Руна вытащила меч из ножен. Их с монахом разделяла лишь пара шагов, но в этом темном захламленном месте девушка предпочла бы, чтобы Окснак приблизился к ней, а не наоборот.

— Пусть твоя душа замерзнет в ледяном Нифльхейме, кастрат! — проник в кузницу исполненный ненависти голос Ингварра.

Ответ Роуэна тоже был полон презрения и ярости.

— Зато тебе придется хорошенько попотеть, дурень! Надеюсь, тебе понравится жариться в аду!

На несколько мгновений беспокойство о Роуэне отвлекло Руну, но затем она снова сосредоточилась на своем противнике.

— Давай же, монах, напади на меня!

Чтобы подманить Окснака ближе, девушка сделала два шага вперед и положила меч на стол, где лежали кузнечные инструменты.

— Видишь, я облегчила тебе задачу.

«Ну давай же, подходи. Проклятье!»

Торжествующий крик Ингварра отвлек девушку. Что сейчас происходило там, снаружи? Нож викинга вонзился в тело Роуэна? Руна замерла, не зная, что ей делать: положить конец презренному существованию Окснака или выбежать наружу и ринуться на помощь Роуэну. Внезапно монах отделился от стены и с поразительной скоростью бросился к ней. Девушка потянулась за мечом, но когда ее пальцы сомкнулись на рукояти, ее меч скользнул немного вперед и зацепился острием за лежавшую на столе цепь. У Окснака была прекрасная реакция, как у воина, — разумеется, так и должно было быть, раз он сумел одолеть ее мать. К тому же он приближался к Руне не с пустыми руками.

Оружием монаху служила кочерга, которую он уже занес для удара. В последний миг Руне удалось вырвать клинок из звена цепи и, направив все силы в правую руку, парировать удар Окснака. Однако она не смогла выбить кочергу из его кулака.

«Подумай о том, чему тебя учил Роуэн, — напомнила себе девушка. — Этот мужчина монах, но он ловок и силен. Следи за его взглядом».

И действительно: она смогла предугадать его следующее движение. Окснак замахнулся кочергой, и Руна, вытянув руку, попала острием меча ему в предплечье.

С раздраженным шипением монах отступил назад и уронил кочергу на пол. Однако он не уставал удивлять Руну. Окснак нырнул вниз, уходя от следующего удара, и резко дернул ее за ноги. Падая, Руна ударилась головой о край стола — именно в том месте, которое ушибла в недавней борьбе с Фергусом. Невыносимая боль на мгновение ослепила ее. Руна упала на пол.

Окснак бросился на девушку и прижался ртом к ее губам. Его зловонное дыхание ударило ей в нос. К горлу снова подступила тошнота. Руна спрашивала себя, действительно ли это с ней происходит. Неужели ей и вправду приходится противостоять монаху в тесной кузнице, в то время как Роуэн неподалеку борется за свою жизнь? Руна попыталась оттолкнуть монаха, ударить его коленом в пах, но боль в затылке лишала ее сил и сосредоточенности.

— Не дергайся!

Одной рукой Окснак схватил Руну за косу и прижал ее голову к полу, а другой потянулся к ее груди. Девушке казалось, что она сейчас умрет от стыда и гнева. Она шарила рукой по полу в поисках меча, но ее пальцы нащупывали лишь пыль и мусор. Неужели поблизости не было ничего, чем она бы могла оглушить монаха? Руна отчаянно пыталась дотянуться до чего-нибудь тяжелого.

— Твоя мать так же лежала подо мной, — сопел ей в ухо Окснак. — Эта проклятая язычница осмелилась мне отказать, хотя поначалу я даже предлагал ей деньги.

Девушку охватила паника. Неужели сейчас ей действительно придется повторить судьбу своей матери?

«О боги, вы не можете этого допустить!»

Снаружи раздался крик Ингварра.

Он кричал не от боли и не от страха. В его голосе слышалось торжество. Что там происходило? Он ранил Роуэна? Или ее любимый в эти мгновения умирал во дворе? Значит, они с Роуэном умрут? Но как она сможет взять его с собой в Вальхаллу, если даже не видит его?