— Вот дерьмо! — воскликнула Лайза, схватила салфетку и принялась вытирать пятно. — Роб, почему ты испачкал всю меня кровью?

Приоритеты в ее жизни были установлены раз и навсегда. На первом месте была ее внешность. Любовники — на втором. Если следишь за своей внешностью, любовники появятся сами.

— Я вернусь в свой отель и переоденусь.

Лайза встала из-за стола. Отель «Кардозо» находился отсюда всего в двух кварталах. Компания подождет ее. Лайзу всегда ждали.

— Я вернусь, — угрожающе произнесла она и удалилась.

— Я хотел бы сыграть с вами в бильярд, Криста, — сказал Роб.

— Отлично, — откликнулась Криста. — Ты едешь с нами, Стив?

— Думаю, что посижу еще здесь, — ответил Стив, и взгляд его нашел Хосе, который, похоже, уже напился до бесчувствия за стойкой бара. — Очень живое местечко.

Абдул и Мона не были включены в список приглашенных поиграть в бильярд.

— Думаю, мы с Моной заглянем еще в какой-нибудь бар, если такой план приемлем для моей аристократической дамы, — сказал Абдул с довольно неуклюжей иронией.

— Меня это устраивает, малыш, — любезно откликнулась Мона. — Встретимся позднее в «Варшаве»?

— В «Хельсинки», — поправил Стив.

— Непременно, — сказала Криста, думая о Питере Стайне.

Если он сразу же выехал, то часа через три будет здесь. Мысль о нем согрела ее сердце.

Они оставили Стива за столиком, после того как обсудили, как лучше ехать в «Варшаву». Он весело помахал им рукой. На улице легкий ветерок обдал их чистым кислородом. Полная луна освещала море, сверкавшее в конце улицы. Джазовая музыка доносилась сюда словно с расстояния в тысячу миль. Абдул и Мона попрощались с ними. Они решили отправиться на поиски еще более острых ощущений.

— А где здесь бильярд? — спросил Роб, когда они остались одни.

— Вон там, — сказала Криста, показывая в противоположную от океана сторону. — Ты на самом деле хочешь поиграть в бильярд или предпочел бы прогуляться немножко по пляжу?

— А вы этого хотите?

— Да.

Он тоже хотел этого. Сюрприз за сюрпризом.

Они ни о чем не говорили, пока пересекали Оушен-драйв по направлению к пляжу. Берег был пустынен. Они сбросили туфли. Спасательная вышка охраняла эту пустыню. Море было спокойное и поблескивало под светом луны. Их тела обнимало тепло. Позади в темноте сверкал огнями мир развлечений, откуда доносилась музыка. Над ними в пустыне, усеянной звездами, существовал Бог, которому было хорошо в его царстве. Во всяком случае, именно так думал Роб, глядя на Кристу, шагающую рядом с ним, сияющую ореолом доброты, приносимой ею в этот злой мир.

— Какая ночь! — нарушил молчание Роб.

— Она еще не кончилась, — засмеялась Криста, откинув голову и повернувшись к нему.

— Вы прекрасны, Криста, — сказал он.

— Ты тоже, Роб.

Она имела в виду совсем не то, что он, и оба это знали. Они зашагали дальше.

— А где спят чайки? — спросила Криста, желая найти безопасную тему для разговора. Роб пожал плечами, не желая помогать ей в этом.

Они были уже у самой кромки воды. Криста зашлепала ногами по воде.

— Хотела бы я проплыть отсюда до Багамских островов, — сказала она.

— А я хотел бы следовать за вами, куда бы вы ни направились.

— Относитесь ко всему проще, Роб. — Криста улыбнулась ему, давая понять, что понимает, о чем он говорит, но что он не должен говорить этого.

— Я не люблю Лайзу, — сказал он.

— Я тоже.

Его лицо погрустнело, когда она шуткой попыталась вывести его из серьезного настроения.

— Криста, вы знаете, о чем я.

— О том, что я тебе немножко нравлюсь. Все в порядке. Ты мне тоже нравишься.

— Это не немножко, Криста. Это гораздо больше.

— Роб, это не так. Не так. Ты молод. Быть может, я нравлюсь тебе, потому что я рядом, и много видела, и много знаю. На самом деле я старая и скучная. Лайза сходит по тебе с ума. Она тебе нравится, я это вижу. Ты просто смущен этим.

— Черт побери, вовсе я не смущен! — Роб повысил голос, отчего его смущение стало еще явственнее. — Пожалуйста, не говорите, что я смущен, — и вошел в воду вслед за ней.

Криста прошла несколько футов вдоль пляжа. Роб следовал за ней, луна освещала его лицо — лицо встревоженного божества. Криста никогда не видела его столь прекрасным. Внутри у нее что-то шевельнулось.

— Роб, не надо. Не терзай себя, — сказала она.

— Вы влюблены в Питера Стайна? — спросил он в отчаянии.

— Думаю, да.

— Когда вы снова с ним увидитесь?

— Сегодня ночью он приедет из Ки-Уэста.

— Почему вы любите его?

Конец фразы «а не меня» повис в ночном воздухе.

Лицо Роба исказила боль, когда он задал этот вопрос, на который не могло быть ответа.

— О Роб, я и сама не знаю. — Криста раскинула руки, пытаясь показать, что тайна любви непостижима.

— Он показал себя настоящим ничтожеством там, на дне океана. — Роб не мог удержаться, хотя знал, насколько глупо говорить подобные вещи.

— Мы все иногда бываем ничтожествами, — ответила Криста.

Укол вернулся к нему, как Роб и ожидал.

Они молча шагали по воде, давая горечи испариться.

— Эти съемки будут очень трудными, — сказал наконец Роб. — Может, я должен отказаться от них?

Он ощутил вину за то, что сыграл крапленой картой. Роб почти ощутил, как напряглась Криста. Она такая замечательная, такая чистая, такая честолюбивая. И разве на войне и в делах любви не позволено все, даже легкий шантаж?

— Ты не из тех, кто отступает, Роб, — сказала Криста. — Ты человек сильный и ответственный и держишь свое слово. Вот это мне в тебе и нравится.

Это было начало.

— Я знаю. Не беспокойтесь, я не подведу вас. Просто Лайза способна… Я хочу сказать…

— Роб, Лайза самая прекрасная девушка на свете, и в глубине души она хорошая, хотя ведет себя как хищница. У нее было ужасное детство. Она справилась с этим. Я восхищаюсь ею. Она любит тебя. Надо быть просто сумасшедшим, чтобы не испытывать к ней ответного чувства.

— Я никогда раньше не встречал таких людей, как Лайза.

Теперь настал черед Кристы почувствовать свою вину. Она несет ответственность за все то, что случилось с Робом, если вообще можно чувствовать ответственность за чужую жизнь.

— Я думаю, ко всем нам надо привыкать постепенно.

— Вы не такая, как Лайза.

— Может быть, в глубине души такая же.

— Я в это не верю. Вы не измените моих чувств, рассказывая мне, какая вы ужасная, Криста. Для этого нужно на самом деле быть ужасной, а я знаю, что вы не такая.

— Почему я тебе так нравлюсь?

Криста тут же пожалела, что у нее вырвались эти слова. Они просто выскочили сами собой. Почему? Потому что она еще не устала от лести? Или потому, что Роб Сэнд такой милый? Или из-за того, как он выглядит в лунном свете?

Его лицо смягчилось. Это уже был просвет, хотя и крошечный. Она попросила его сказать то, что он так давно хотел.

— Потому что вы прекрасны и не торгуете своей красотой. Потому что вы умны и никого никогда не унижаете. Потому что вы добрая, тонкая и неравнодушная, и тем не менее вы сильная, а не слабая.

Криста остановилась. Никто за всю ее жизнь не говорил ей таких приятных слов. Она почувствовала, что дрожит. По ее спине словно пробегал электрический ток. Она вдруг ощутила свое учащенное дыхание. Роб Сэнд всегда существовал для нее как бы в двух ипостасях — интересный, сложный человек, чьи проблемы заключаются в том, что он слишком хороший… и физически совершенный юноша с фигурой Адониса и лицом ангела. Сейчас, в теплом море, омывающем Саут-Бич, эти два Роба Сэнда объединились в одного.

— О Роб, — прошептала она, чувствуя, как слабеет ее оборона.

До сих пор она удерживала его с помощью слов, языком телодвижений, материнской индифферентностью. Сейчас же подавала ему сигнал сдачи на милость победителя.

Он шагнул к ней по воде и взял ее за руку, сжал ее, стоя лицом к лицу с ней так близко, что их разделяли какие-то дюймы. Роб задержал дыхание и потянулся к ней. В его глазах Криста видела обожание. Другой рукой он обнял ее за талию и почувствовал, как она задрожала от этого прикосновения.

Криста закрыла глаза и качнулась в его сторону. Он взял ее лицо в свои ладони и притянул к себе. Его рот коснулся ее рта. Он прижался к ее губам, надеясь, что она ответит ему. Еще не готовая к сближению, Криста чуть приоткрыла рот. Роб коснулся его языком, осторожно просовывая его между ее полураскрытыми губами. Тело ее напряглось, и он прижал ее еще теснее. Он ощущал биение ее сердца, пальцами чувствовал ее нерешительность. Все висело на волоске. В любую секунду она может оказаться потерянной для него. Потом он ощутил ее язык. Ее губы раздвинулись еще чуть шире. Это уже был поцелуй, в котором участвовали они оба. Нежный, осторожный поцелуй, и Криста потянулась обнять юношу, умоляя о большей близости, почти готовая подписать любовный контракт.

Внезапно Криста замерла, и Роб почувствовал, как окаменело ее тело. Ее руки, отталкивая, уперлись ему в грудь, а губы оторвались от его губ. Он увидел перед собой ее ставшее вдруг замкнутым лицо — она явно искала слова, которые разобьют его великую и светлую мечту о будущем.

— Нет, Роб! Я не могу. Мы не должны, — в отчаянии пробормотала Криста.

На глазах ее выступили слезы, когда она ставила преграду своей страсти. На его глаза тоже навернулись слезы, когда он понял, что потерял ее.

— Пожалуйста, — сказал он.

Она ему не ответила. Вместо этого подняла руку и взъерошила ему волосы, и этот жест был исполнен нежности и признательности.

— Нам пора возвращаться, — сказала она.

30