Питер отреагировал сразу: глаза его сверкнули. О Боже, какой он, оказывается, чувствительный! Но ведь она не имела намерения издеваться над ним. Просто такова была ее манера разговаривать — легкое поддразнивание, принятое высшим обществом на подобных вечеринках. Но этот обмен репликами подчеркнул то, что она и так уже знала. Разговор с Питером Стайном будет делом трудным. Более того, сейчас Криста почувствовала, что это может оказаться весьма опасным развлечением.

— Меня просто окружили моделями, — сказал он.

Прозвучал ли в последнем слове намек на неодобрение?

— А что, большая разница по сравнению с академическими кругами?

— На самом деле большинство моих друзей рыбаки, — отозвался Питер.

Он смотрел на нее, все еще улыбаясь, но уже сдержанно. Упоминание о рыбаках преследовало цель противопоставить что-то Вандербильтам и топ-моделям.

— С рыбаками, наверное, очень интересно, — сказала Криста, поддерживая разговор.

Они оба отдавали себе отчет, что разговор идет сам собой. Никто его не направлял. Оба полагались на естественный ход событий, и тем не менее и он и она нервничали. Им обоим хотелось понравиться друг другу. Возможно ли такое?

Криста ходила вокруг стола, рассматривая карточки гостей, которые будут сидеть с ними за одним столом.

— Анна Винтур, издатель журнала «Вог». Это для меня. Ее муж, профессор Шеффер. Он занимается в Колумбийском университете детской психиатрией. Это для вас. Мэри Уитни. Надо полагать, что она для меня. И Роб Сэнд. Это ваш собеседник. Он аквалангист и теннисный профессионал, что, я полагаю, не так уж далеко от рыбака.

— Значит, мы с вами будем в разных лагерях, не так ли?

Питер Стайн улыбнулся представлению, которое она устраивала. Значит, она его не боится. Очень хорошо! И она очень, очень хороша — веселая, деятельная и чуть лукавая.

— Только если вы этого захотите. — Криста улыбнулась, глядя на него в упор. Он встретил ее взгляд и не отвел глаз. Большинство людей не выдерживали ее взгляда. Где она раньше видела эти глаза?

— Замечательно! — ворвалась в их разговор Мэри Уитни. Стэнфорд Вандербильт шел за ней следом. — Итак, вы встретились. Двое моих самых любимых друзей. Теперь, Криста, ты должна научить Питера развлекаться. А ты, Питер, должен показать Кристе, как быть немного более мягкой. Она только что заключила со мной такую сделку, что совершенно обчистила меня.

Мэри уселась за стол, взяла льняную салфетку и взмахнула ею.

— Где все? — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

— По-моему, Лайза с Робом осматривают дом, — сказала Криста.

— О да, я нашла их. Они приводят себя в порядок.

— И что ты думаешь об этой новой девушке, работающей на фирму Уитни? — спросила Криста, гадая, что может иметь в виду Мэри под словами «приводят себя в порядок». Ей стало немного не по себе.

— Думаю, ей предстоит необыкновенное будущее на теннисном корте.

О Боже! Не может быть! Неужели контракт под угрозой?

Мэри угадала мысли Кристы.

— Не беспокойся, дорогая. У нас с тобой дело сделано. Но ты ведь не станешь возражать, если я буду настаивать на моральных обязательствах страничек эдак на тридцать? А, вот и Шефферы. Анна Винтур, холодная, с лицом эльфа, редактор «Вог» и большая шишка в мире моды, вместе с мужем бочком подошла к столу. Питер Шеффер читал «Детскую игру». Он сразу направился к Питеру Стайну.

— А вот наконец и детки, — заметила Мэри Уитни.

Появились Лайза и Роб. Криста устремилась к ним на помощь.

— Лайза, ты, оказывается, уже познакомилась с Мэри. Замечательно. А ты, Роб, приглядывал за моей главной клиенткой?

Она говорила торопливо, ощущая эмоциональные вихри, закручивающиеся вокруг стола. Напротив она видела Питера Стайна, который наблюдал за ней.

— Давайте рассаживаться, и за еду, — предложила Мэри Уитни.

Она произнесла эти слова твердо, и все ей подчинились. Официанты бросились разливать шампанское.

— Смешно! — сказала Мэри Уитни и издала такой ядовитый смешок, какого никто из сидящих за столом наверняка в жизни не слышал.

— Я ощущаю дурные флюиды, — сказал Питер, обращаясь к Кристе. Он даже не счел нужным понизить голос.

— Ни в коем случае, — отозвалась Криста, чувствуя, что краска на щеках выдает ее ложь. — Лайза — новый клиент агентства моделей, которым я теперь владею, и мы с ней собираемся работать на Мэри Уитни. Очень интересный проект.

А вот это было правдой.

Питер посмотрел на нее, приподняв бровь.

— Звучит ужасающе, — отозвался он с легким намеком на улыбку.

— Да уж, так оно и есть, — тоже улыбнулась Криста. Писатель казался острым, как нож. Ничто не оставалось не замеченным им. Интересно, это свойство всех писателей или только его?

— Что звучит ужасающе? — рявкнула Мэри Уитни.

— Я представил себе, каково это — работать на тебя, — сказал Питер, совершенно не обращая внимания на агрессивность, прозвучавшую в голосе хозяйки.

Криста снова глянула на него. Он не из боязливых. Он сам привык пугать других. М-м! А она предпочитала мужчин более мягких. Но ведь нет такого закона, который запрещал бы менять свои вкусы.

— Что ты об этом знаешь, Питер? Ты никогда за всю свою жизнь ни на кого не работал.

Спокойствие, с которым он воспринял реплику Мэри Уитни, заставило ее несколько смягчить тон.

— Так же, как и ты, Мэри, — ответил Питер Стайн.

— Да уж, слава Богу, — согласилась Мэри. — Работа — это проклятие мыслящих людей. И слишком высоко ценится, чтобы тратить ее на кого-то еще.

Она засмеялась, желая показать, что они вовсе не ссорятся.

— Я и не думаю работать на кого бы то ни было, — произнесла Лайза Родригес.

— Однако, когда вы снимаетесь для обложки «Вог», то вы работаете на Анну, — раздался вкрадчивый голос Стэнфорда Вандербильта.

Анна Винтур, демонстрируя обычную свою независимость, доведенную до крайности, смотрела в пространство.

— Это вопрос точки зрения, — заявила Лайза. — Я все делаю только для себя.

— Вы не правы, — неожиданно вмешался в разговор Роб. — Вы должны все делать для Бога.

За столом воцарилось неловкое молчание.

— Да уж, было большое удовольствие наблюдать, как ты трудился для него сегодня вечером, — язвительным тоном произнесла Мэри.

— Бог создал человеческую природу, — широко улыбаясь, сказала в свою очередь Лайза. Она вытянула ноги под столом. Отзвук Роба жил в ней, гнездился глубоко в тайниках ее тела.

— И дьявола, чтобы искушать людей, — сказал Роб Сэнд. На его лице было написано отчаяние, а вся его фигура выражала безысходность.

Кристе захотелось встать, приласкать его и сказать, что все в порядке. Просто здесь его никто не способен понять. Среди пресыщенных остроумцев он был голосом простой порядочности, и, сколько бы он ни молился, в этой компании никто с ним вместе молиться не станет. Роб заставил Кристу почувствовать себя матерью, которая хочет защитить сына. Что бы ни случилось ранее этим вечером, сейчас его наказывают за это. Но Криста готова была держать пари на что угодно, что вина лежит не на нем.

— Ага, манихейская ересь, — заметил Питер Стайн. — Как редко можно услышать нечто подобное в наши дни, когда дьявол вышел из моды, а его место заняли умственные и душевные расстройства.

— Но манихеи считали, что Бог и дьявол — не связанные и не зависящие друг от друга силы, — сказала Криста. — Манихеи не согласились бы с утверждением Роба, что Бог создал дьявола, чтобы искушать людей.

— Что? — Питер едва не открыл рот от изумления.

— Вы абсолютно правы, Криста, — сказал профессор Шеффер. — Манихеи исповедуют идеи Зороастра — Заратустры. Их дьявол равен Господу, а не Его создание.

— Как вы умны, если знаете такое, — сказал Питер, обращаясь к Кристе.

Он действительно хотел этими словами выразить Кристе свое восхищение. Питер был поражен, что столь красивая женщина к тому же еще и знает подобные вещи. К сожалению, в тон его вкралась некая покровительственная нотка, и Криста не могла удержаться.

— Я научилась читать еще в детстве, — сказала она. — Теперь я даже могу это делать, не шевеля губами.

У нее это вырвалось непроизвольно. Он обнаружил ее слабое место. Сделал он это неумышленно, но это не имело значения. Она остро ощущала, что в интеллектуальном плане стоит ниже его. Теперь он нечаянно дал ей понять, что тоже ощущает это. Ход его рассуждений был теперь ей ясен: как это — безмозглая блондинка и вдруг разбирается в религиозной философии? Его замечание открыло Кристе его мысли. Ладно, пусть она на самом деле не училась в колледже, но это вовсе не означает, что ей не позволено знать кое-что. Сарказм ее ответного выпада повис в воздухе, как отзвук землетрясения.

Укол попал в цель. Реакция Питера Стайна была мгновенной. Нет, он неправильно представлял себе Кристу Кенвуд. На самом деле она совершенно иная. Это просто коварное, легкомысленное создание, которое скользит по жизни, пользуясь своей сексуальной привлекательностью, и стоит кому-нибудь перестать сюсюкать над нею, как она тут же превращается в обычную стерву. Ну ладно, он позволил себе реплику, которую можно расценить как покровительственную, но он этого не имел в виду. Напротив, он хотел сказать ей комплимент. Знать основные догмы манихейской ереси — это, конечно, говорит о ее уме. Насколько подсказывал ему его ограниченный опыт, люди, владеющие агентствами топ-моделей, сами бывшие модели, бывшие актрисы, не очень-то осведомлены в подобных материях. Отсюда и его реплика. Но если он повел себя свысока нечаянно, то она нагрубила умышленно. Откуда он мог знать, что напористая дама, поставляющая красивых шлюх для обложек иллюстрированных журналов, окажется знакомой с проблемами богословия? Конечно, Эйнштейном она от этого не стала. На самом деле она скорее всего почерпнула эти познания в журнале «Ридерс дайджест», сидя в уборной. Наверняка это единственное время, когда она не старается выглядеть не такой, какая она есть.