С первого взгляда было ясно, что мужчина мертв.

Джек остановился возле Олтона и вздохнул.

— Не понимаю… — пробормотал Олтон. — Мы шли по дорожке и услышали выстрел. Но кто его убил?

— Его хозяин, — невесело усмехнулся Джек. — Наш последний изменник.

С помощью Олтона и Найджела Джек собрал всю возможную информацию. Найджел отыскал молодую даму, которая видела мужчину, уходившего с поляны сразу же после того как раздался выстрел, но, к несчастью, ее била истерика. Джек не знал, что делать.

Клэрис подошла к испуганной девушке и сказала:

— Немедленно успокойтесь. Этот джентльмен был ранен, когда пытался поймать преступника. Вы не ранены. Просто испуганы. Однако вы почувствуете себя гораздо лучше, когда расскажете нам обо всем, что видели. Где вы стояли, когда это случилось?

Девушка тряхнула головой и начала рассказывать, что ей удалось увидеть:

— Джентльмен был высок, модно причесан, и на нем был хорошо сшитый фрак. Но лица я не разглядела. Он не оглядывался. Сначала мне показалось, что он вообще не слышал выстрела. Он был так спокоен, что мне на мгновение показалось, будто выстрела вообще не было.

Джек изобразил улыбку, поблагодарил девушку и ее родителей, и те удалились.

— Может, обыскать окрестности? — спросил Олтон.

— Зачем? — поморщился Джек, медленно вставая с помощью Клэрис. — Его невозможно отличить от большинства собравшихся гостей.

— Если он вообще остался в Воксхолле, — добавила Клэрис.

— О, он остался! — кивнул Джек. — Уйти — означает привлечь внимание. Особенно теперь, когда наш последний свидетель умер.

По настоянию Джека Клэрис отвезла его в клуб «Бастион».

— Гасторп знает, как связаться с Принтом. А тот разбирается в ножевых ранениях лучше любого доктора в Лондоне.

Отметив спокойствие дворецкого, Клэрис предположила, что Гасторп привык иметь дело с ранеными аристократами. Она не могла найти себе места до тех пор, пока не прибыл Принт, джентльмен с резкими чертами лица, который поклонился и заверил ее, что Джек обязательно выживет — ведь у него завидное здоровье. Он также пообещал заглянуть к ней перед уходом и сообщить о степени тяжести раны пациента.

Умиротворенная Клэрис села, с благодарностью приняла принесенный лакеем чай и стала ждать. Тем временем Принта проверял зондом рану Джека. Тот морщился, но молчал.

— Чисто, — объявил наконец хирург, открывая саквояж и вынимая бинты. — Вот преимущество встречи с профессиональным убийцей.

Привыкший к черному юмору Прингла Джек хмыкнул. Доктор промыл рану, обработал мазью и наложил бинты.

Вошел Далзил. Джек не смог скрыть удивления, потому что, подобно ему, Далзил был во фраке.

Он закрыл за собой дверь, кивнул Принглу и посмотрел на Джека.

— По клубам уже поползли слухи о джентльмене, спасшем прекрасную даму, гулявшую по темным аллеям Воксхолла. Говорят также, что злодея застрелили. Насколько я понимаю, этим героем были вы?

— Почти все правда, если не считать того, что я не знаю, кто его убил. — Джек наскоро изложил детали сегодняшнего происшествия. — Очевидно, изменник вращается в обществе и достаточно влиятелен, чтобы раздобыть приглашения на сегодняшнее представление. Охрана у ворот была бдительна, и в сад впускали исключительно по приглашениям. Наш курьер не смог бы пройти без такового.

— Очень верно замечено, — кивнул Далзил. — Что же до нашего покойного друга… — Его голос внезапно стал жестким: — Могу подтвердить, что он был поляком, тайно сочувствующим делу Наполеона. Адмиралтейство много лет следило за ним, но он никогда не проявлял интереса к военным секретам и никуда не выезжал. Жил в Лондоне с 1808 года. К сожалению, я узнал об этом только сегодня вечером.

— Значит, будь он жив, завтра утром вы бы допрашивали его.

— Совершенно верно. Вы могли бы спокойно поставить на это все свои поместья.

— Поэтому он просто должен был умереть сегодня вечером.

— Вот именно. Полагаю, именно поэтому ему и прислали приглашение в Воксхолл.

— И это место он посчитал совершенно безопасным.

— Боюсь, как и многие другие, он недооценил своего хозяина, — пробормотал Далзил, немного помолчав.

Посмотрев на Джека, он наконец улыбнулся и шагнул к двери.

— Будь я на вашем месте, Уорнфлит, все равно удалился бы в деревню. После вашего последнего подвига все молодые дамы внесут вас в свои списки под номером один.

Взявшись за дверную ручку, он обернулся и отсалютовал:

— И их мамаши будут абсолютно с ними согласны.

Джек закрыл глаза и громко застонал.

Клэрис услышала, как кто-то пришел, потом ушел, но это был не Джек. И она не могла найти в себе сил и энтузиазма, чтобы посмотреть.

Она успела допить чай, и теперь в нетерпении барабанила пальцами по подлокотнику кресла. Вдруг на лестнице снова раздались шаги, а через минуту дверь открылась и вошел Принта. За ним следовал Джек.

Клэрис поднялась и протянула руку.

Прингл почтительно ее пожал.

— Всего лишь глубокий порез. Ничего серьезного. Скоро заживет, если, конечно, не бередить рану.

Последнее сопровождалось насмешливым взглядом, который доктор бросил на Джека.

Клэрис поблагодарила Прингла. Джек пожал ему руку, и доктор ушел.

— А теперь…

Клэрис накинула на плечи вечерний плащ и взяла ридикюль.

— Нам пора в «Бенедикт».

Туда, где она сможет разделить с ним свои мысли и эмоции.

К ее удивлению, Джек нахмурился и не двинулся с места.

— Сегодня множество людей видели нас вместе. Опять. После сегодняшней ночи и нынешнего вечера, пожалуй, будет лучше, если я останусь здесь. Возможно, мне так и не удастся уснуть, а Гасторп — превосходная сиделка.

Не сводя с него взгляда, Клэрис глубоко вздохнула и постаралась держать в узде собственные эмоции.

— Мой дорогой лорд Уорнфлит, пожалуйста, поймите, нет такой силы, которая смогла бы оторвать меня от вас. Ни сегодня, ни в обозримом будущем. Далее, несмотря на все способности Гасторпа, я отказываю ему в праве быть лучшей сиделкой, чем я. А если вы не сможете уснуть, я уверена, что найду способ отвлечь вас от боли в плече и утомлю так, что вы сразу же заснете.

Голос звучал чрезвычайно выразительно, но, к ужасу Клэрис, казалось, вот-вот задрожит. Ей пришлось снова вздохнуть и немного помедлить, прежде чем она решительно спросила:

— Так ты идешь?

Джек вздохнул.

— Да, конечно. Но ты уверена?

Разумеется, она была уверена… А вот Джек совсем не был уверен. Не понимал причины ее расстройства. Может, это просто реакция на события последних двух вечеров? Клэрис, по своей привычке все держать внутри, не выказывала волнения, потому что пыталась быть для Джека поддержкой и опорой, но вот теперь не выдержала.

Джек накинул фрак, попрощался с Гасторпом, вывел Клэрис на улицу и помог сесть в экипаж. Все это время он ощущал ее пристальный взгляд.

— Больно, только когда я нажимаю на рану или поднимаю руку выше плеча.

Его действительно не слишком беспокоило ранение, и в остальном он был здоров, но все же невольно гадал, что сулит ему эта ночь.

Когда они свернули на Пиккадилли, он рассказал о визите Далзила.

В этот момент они проезжали мимо уличного фонаря, и в его свете Джек увидел, как Клэрис хмурится.

Внезапно ее лицо прояснилось:

— Ройс!

.— Кто такой Ройс? — удивился он.

— Не знаю. Не уверена, что вообще знала. Но так зовут Далзила. Это он — Ройс!

Немного подумав, Джек покачал головой:

— Невозможно узнать фамилию дворянина исключительно по имени. Слишком трудно.

Но мысленно он пообещал рассказать остальным. Когда-нибудь они узнают правду. Всю правду о Далзиле. Однако сейчас у него есть дела поважнее.

К тому времени как Клэрис заставила его подняться в свой номер по главной, а не по боковой лестнице, он уже решил, что ей скажет. Скажет прямо, как привыкла она. Жизнь слишком коротка, чтобы отказаться от любви. Если Клэрис передумала и решила остаться в Лондоне… ей прост о придется передумать еще раз.

Джек вдруг вспомнил ее совет Олтону. Люди, которые дают подобные советы, обычно исходят из собственного опыта. Да будет так. Он думал, что достаточно показать ей, как сильно любит… но, может быть, нужно еще что-то? Произнести слова вслух? Конечно, ничего труднее ему в жизни не приходилось делать, но придется. Он должен. Иного выхода нет, иначе он рискует потерять ее.

Закрыв дверь, он подошел к камину. Клэрис сбросила плащ и отложила ридикюль. Еще сидя в экипаже, Джек задавался вопросом, не следует ли позволить ей говорить первой? Пусть она выпустит на волю все, что копится внутри. Но тут он вспомнил, как она умеет рвать и метать. Как умеет злиться. Как умеет уничтожить все несколькими словами. Вполне вероятно, Клэрис попросту отвлечет его. Лучше, если он возьмет инициативу в свои руки и заговорит первым.

Он шагнул к ней и заглянул в глаза:

— Прежде чем мы займемся чем-то другим, я хотел бы кое-что сказать.

Клэрис удивленно посмотрела, на него, и он заметил некоторую настороженность в ее темных глазах.

— Правда заключается в том, что я… безумно тебя люблю. И переверну небо и землю, чтобы сделать тебя своей.

Клэрис тихо ахнула, вспомнив, что когда-то говорила почти то же самое, но теперь, когда первые слова были сказаны, остальное давалось легче.

— Я знаю, что твоя семья — братья и все остальные, — нуждается в тебе, и они совершенно в этом правы. Но мне ты нужна больше. — В этот момент Джек не скрывал ничего. Все те барьеры, те преграды, которые он возводил годами, рухнули в один момент. — У меня есть дом, который слишком долго пустовал, розарий с каменной скамьей, на которой давно не сидела хозяйка дома. Я мечтаю, чтобы эта хозяйка присматривала за розарием и играла там с нашими детьми. Понимаю, что ты любишь своих братьев и других родственников, понимаю, что они много значат для тебя, но больше всего на свете я хочу, чтобы у нас тоже была семья. Много детей — маленьких девочек, похожих на тебя, и мальчиков, похожих на меня.