Джек растерялся, поскольку понятия не имел, какой величины должно быть приданое Мэри Уоллес. Однако Уоллес смотрел на него так, словно Джек должен был знать все на свете.

— Дайте мне подумать, — выдавил он наконец. — Я потихоньку расспрошу кого следует, Вы будете в церкви в воскресенье? Я обязательно дам знать о своем решении.

Уоллес просиял:

— Буду искренне благодарен за любую помощь.

Улыбнувшись, он ретировался.

Джек откинулся на спинку кресла, гадая, как, черт возьми, оправдать ожидания Уоллеса.

Едва он сосредоточился на цифрах, как в дверь снова позвонили. Джек ничуть не удивился, когда в кабинет заглянул Хоулетт:

— Мистер Джоунз, милорд, торговец яблоками из Бристоля. Снабжает изготовителей сидра.

Брови Джека поднялись.

— Впусти мистера Джоунза. Посмотрим, что он скажет.

Джентльмен из Глостершира сильно напоминал свой товар: кругленький, румяный, жизнерадостный. Только когда он уселся, Джек заметил жесткий взгляд и тонкие злые губы.

— Мистер Джоунз, вы, насколько я понял, интересуетесь нашими яблоками? — спросил Джек, лениво протягивая руку.

— Совершенно верно, милорд.

— Итак, чем могу помочь?

— Боюсь, милорд, вы не так поняли. Если дадите мне минуту, я объясню, чем могу помочь вам.

Джек наклонил голову и дал Джоунзу знак продолжать. Вкрадчивый голос последнего мигом пробудил в нем инстинкты, причем вовсе не те, на которые рассчитывал торговец.

— Должен сказать, милорд, я очень рад, что вы снова в седле, — заговорил он.

— Так вы и раньше имели, дело с поместьем? — удивился Джек.

— Пытался, — поморщился Джоунз. — Приезжал сюда последние пять лет. Первые два года разговаривал с каким-то старым джентльменом, кажется, Григгсом, а последние три года здесь постоянно была эта… леди.

Джек был уверен, что Джоунз хотел сказать «эта особа», но вовремя сдержался.

— Ваша сестра, возможно? — продолжал Джоунз.

Джек спокойно встретил его взгляд.

— Как вы сказали, теперь поводья в моих руках. У вас, кажется, какое-то предложение?

Похоже, он застал Джоунза врасплох. Но он тут же взял себя в руки:

— Все очень просто, милорд. Я могу взять весь урожай и дать за бушель шиллинг сверх того, что вы получите от любого другого торговца.

— Понятно, — кивнул Джек, хотя ничего не понимал. Пока. — Видите ли, мы обычно продаем урожай торговцам из Глостершира.

— Но это бизнес, милорд, — уговаривал Джоунз. — У вас есть что продать, а я предлагаю лучшие условия. Вовсе не обязательно во имя прошлого довольствоваться более низкой ценой. Глостерширские торговцы обойдутся. Есть много других садов. Но мои клиенты весьма разборчивы.

На лоб Джека легла тень подозрения. Если цифры, с которыми он сражался целый день… если от урожая яблок получен едва ли не главный доход… значит, все сходится!

Он трудом сосредоточился на настоящем:

— Ваше предложение весьма соблазнительно, мистер Джоунз. Но мне нужно хорошенько подумать.

Помимо всего прочего, хозяин поместья решал судьбу урожая целой долины. Его решение повлияет еще и на судьбу арендаторов и мелких фермеров.

— Вы уже побывали в Нейлсуорте? — осведомился он.

— Нет. Решил начать отсюда: Эвнинг славится своими яблоками, и именно поэтому я много лет пытаюсь заполучить ваш урожай. Видите ля, я покупаю весьма ограниченное количество яблок. Главное — их качество.

Джек рассеянно кивнул, расслышав легкое ударение на словах «ограниченное количество». Он уже хотел отвергнуть предложение, но сначала нужно было узнать правду.

— В таком случае, полагаю, вам не составит труда приехать через два дня, чтобы узнать о моем решении. Я должен посоветоваться с другими владельцами садов и определить, какой урожай ожидается в этом году.

— Разумеется. — Джоунз улыбнулся и протянул руку. — Мы готовы взять все, что у вас есть, на шиллинг дороже, чем предлагают остальные торговцы, сколько бы яблок у вас ни было.

Джек наклонил голову и проводил Джоунза до двери, после чего вернулся к письменному столу. У него из головы не выходил плохо скрытый восторг Джоунза, когда тот услышал, что Джек собирается посоветоваться с другими владельцами садов. Очевидно, торговец считал, что он соблазнится предложенной ценой. Тут какой-то подвох. Червяк в красном блестящем яблочке Джоунза. А может, и яд.

Джек доверял своим инстинктам, но пока не мог разгадать истинных намерений Джоунза.

Он придвинул к себе лист бумаги с цифрами. Стоило приплюсовать прибыль от продажи яблок и премиальные надбавки торговцам, и баланс наконец сошелся. В этом случае возникает очередной вопрос: если Джоунзу за пять лет не удалось скупить урожай яблок, кто выплачивает премиальные надбавки?

Джек поднялся со стула и направился на поиски Григгса. Теперь он знал, что у него спросить.

Глава 5

Вечером Джек устроился в библиотеке с бокалом бренди и старался не шевелить головой, которая опять нестерпимо разболелась. Он начал день сравнительно неплохо, уверенный в том, что поступил правильно и скоро все уладится. И вот теперь уверенность куда-то улетучилась, а перспектива обратиться за советом к Клэрис казалась неминуемой. И это после того как он уведомил ее, что не потерпит вмешательства в свои дела!

Закрыв глаза, он старался отрешиться от бьющей в виски боли. Ему не хотелось размышлять о том, как будет трудно загладить свою вину. Ничего не поделать: никто, кроме нее, не в силах помочь ему решить постоянно накапливающиеся проблемы — ни Коннимор, ни Хоулетт, ни Григгс. Не говоря уже о Джеймсе.

Он нашел Григгса и первым делом спросил о приданом Мэри Уоллес. Но Григгс, закоренелый холостяк, понятия не имел о подобных вещах. Тогда Джек стал расспрашивать о Джоунзе и его предложениях. Григгс подтвердил, что торговец донимал его два года. И поскольку Григгс нашел, что с ним невозможно вести дела, то и отослал его к Клэрис. Та разговаривала с ним последние три года, Григгс объяснил также, что прибыль давала продажа яблок глостерширским торговцам, с которыми переписывалась Клэрис. Она же и торговалась с ними от имени садоводов Эвнинга. Сам Григгс не знал подробностей этих переговоров.

Ситуация напоминала сражение, где один неверный шаг может стать фатальным. И Джек не мог двигаться дальше без знаний, которыми владела Клэрис.

Вспомнив их разговор в саду и собственный тон, он закрыл глаза и застонал. Ему придется пресмыкаться перед Клэрис.

Проснулся он наутро с одной мыслью: как выйти из положения с минимальными потерями для своего самолюбия? Будь на ее месте другая женщина, он не стал бы расстраиваться и пустил бы в ход свое обаяние, но с Боадицеей… Не зря он дал ей это прозвище.

Он уже пил кофе, когда пришел лакей, чтобы собрать посуду. Джек рассеянно наблюдал за ним и уже хотел отвернуться, как заметил, что лакей сунул в карман серебряную салатную ложку.

Джек выпрямился, поставил чашку и впился взглядом в спину лакея. Тот уже пошел к выходу.

— Минуту! — воскликнул Джек.

Лакей был новичком в доме, поэтому Джек не знал его имени.

Мужчина послушно повернулся. Обычное бесстрастное лицо лакея.

— Милорд?

Джек показал на стол.

— Поставьте это.

Лакей подчинился.

— Как вас зовут?

— Эдвард, милорд.

— Выверните карманы, Эдвард.

Тот моргнул и медленно подчинился. На свет появилась серебряная ложка. Эдвард уставился на нее как на ядовитую змею.

Джек снова сел.

— Позвоните Хоулетту.

Явно взволнованный, Эдвард подошел к сонетке и дернул шнурок.

Почти сразу же появился Хоулетт:

— Да, милорд?

Он мельком взглянул на Эдварда, но, увидев лицо Джека, присмотрелся пристальнее.

Эдвард повесил голову.

Джек тяжело вздохнул:

— Я только сейчас видел, как Эдвард собирался уйти с серебряной ложкой в кармане. Проводи его в его комнату и подожди, пока он сложит вещи. Я больше не желаю его видеть.

Поднявшись, Джек шагнул к двери, но остановился рядом с Хоулеттом.

— Да, и не забудь взять у Григгса его жалованье и отдать ему.

— Э-э… да, милорд, — заикаясь, пробормотал Хоулетт.

Вид у него был совершенно убитый.

Джек кивнул и, нахмурившись, вышел в холл. Может, Хоулетт считает, что хозяин винит его за то, что нанял вороватого слугу? Не может быть! Однако у Эдварда лондонский акцент: легко скрыть темное прошлое, когда находишься вдали от дома.

Все еще не зная, как лучше подойти к Клэрис, Джек вышел на террасу глотнуть свежего воздуха. Взгляд его привлек розарий. Поддавшись искушению, он отправился туда.

Вернулся Джек через полчаса. В холле уже поджидали Коннимор и Хоулетт.

— Можно потолковать с вами, милорд? — спросил дворецкий, выступив вперед.

Джек поморщился и показал на кабинет. Хоулетт закрыл дверь и вместе с Коннимор остановился перед письменным столом. Джек тоже не стал садиться.

— В чем дело?

— Это насчет Эдварда, милорд.

Коннимор переглянулась с Хоулетгом, а затем обратилась к Джеку:

— Пока что Эдвард сидит у себя в комнате, но… прежде чем мы отошлем его, как вы приказали, не могли бы вы…

Коннимор заломила руки и выпалила:

— Пожалуйста, не могли бы вы поговорить о нем с леди Клэрис?

Хоулетт, явно чувствовавший себя не в своей тарелке, откашлялся:

— Вы и вправду должны кое-что знать об Эдварде, милорд, но это не наша тайна.

Джек перевел взгляд с дворецкого на экономку. Оба знали его едва ли не с рождения. Оба советовали поговорить с Клэрис, прежде чем он совершит непоправимую ошибку.

Вспыхнувшее раздражение быстро улеглось. Ни Хоулетт, ни Коннимор не были склонны к безрассудным поступкам и к тому же не знали об отношениях Джека и Клэрис. Ситуация, снова возникшая после спокойных минут в розарии, была его рук делом. Джек сам затеял все это, но, нужно признать, будь Клэрис застенчивой мышкой, он не отреагировал бы так остро. Мрачно поджав губы, Джек кивнул: