Кейт Петти - Жара

— Так. Там, внизу, мы полагаемся только друг на друга. Мы не сможем позвать на помощь, если что-то пойдет не так. Мы не сможем говорить, так что давай еще раз повторим знаки.

А потом еще — и так раз пять. Но я чувствовала себя с Рэдом совершенно спокойно. Он ведь такой опытный. Катер отвез нас на место, и мы вместе нырнули. Просто потрясающе — двое людей в мире разноцветных рыб. Там были даже две маленькие акулы. Страшно! Но Рэд заранее предупредил, что они нас не тронут, если мы будем спокойно плыть. Мы бок о бок парили над коралловым рифом — Адам и Ева в осьминожьем раю! Когда мы поднялись наверх, казалось, произошло что-то особенное, и это еще сильнее нас сблизило.

— Твоя жизнь была в моих руках! — сказал Рэд, когда снял баллоны со сжатым воздухом.

— А твоя — в моих! Это было чудесно, Рэд! А еще раз можно?

— Конечно! Мы должны как можно больше успеть!

Линден ждала на пляже. Она посмотрела на нас с укором.

— Почему вы не сказали, что идете нырять? Я тут торчу совсем одна. Мне с трудом удалось смыться от твоего папы, Мэдди, и этой кошмарной женщины. — Ну вот, опять она за свое! — Они о тебе очень беспокоились. Она капала твоему папе на мозги, что никогда не позволила бы Мэтти-Мэтту жить, как дикарю. А нас папа позвал на ланч, Рэд. Хочет с тобой поговорить. О Мэдди, по-моему. Думаю, Фэй и его успела достать.

— Я с этим разберусь, Мэдди. Пошли, Лин. А там Холли. — Он махнул рукой. — Ладно, увидимся в два тридцать, если не раньше.

Холли была одна — сидела на полотенце, обняв колени.

— Что с тобой, Холли?

— Да Хайтеры в полном составе свалили в двухдневную поездку.

— А, тогда понятно, почему Линден скучает. Она говорит, что не любит их, но ей нравится придираться к Дилли, да и с Джонти она ладит.

— Как дела?

— Если ты про папину подружку, то плохо. Хорошо хоть я не сталкивалась с ней со вчерашнего ужина.

— Как ты ухитрилась?

— Вечером мы с Рэдом уехали в бар около Хоултауна, а сегодня утром ныряли вместе.

— Ну и замечательно!

— Да, только вот Линден все зудит. Но мне все равно. Эти взрослые такие лицемеры! Папа с Фэй были слишком заняты друг другом вчера вечером, даже не заметили, во сколько я вернулась.

— Ну да! Мама начала наезжать на меня из-за Джонти, представь себе! С тех самых пор, как я стала интересоваться мальчиками, она твердит, что я должна искать себе друзей среди симпатичных ребят из папиной школы. А теперь Джонти для нее слишком шикарный. «Ой, мне кажется, вы в конце концов обнаружите, что у вас так мало общего, дорогая!»

Мне было так хорошо с Холли.

Она перекатилась на спину.

— Он такой славный, Мэдди. И, по-моему, раньше у него не было девушки. И у меня не такой уж большой опыт. Мы равны, никто ни на кого не давит. Нам так здорово вместе. Ой, что только можно вытворять под водой!

— Холли!

— Да ладно, сама же видишь, от вас прямо дым валит. Это Джонти так сказал. И еще — что вы с Рэдом «вспыхиваете, как угли», когда бы ни оказались рядом, хоть ожоги ищи!

Я вздохнула.

— Да уж. Мне иногда кажется, мы вот-вот одновременно загоримся! Хоть и не все так просто. Взрослые твердят, что нам еще слишком рано. А я думаю, если любишь, значит, любишь. Все равно, сколько тебе лет — чувства те же. Вот, к примеру, Ромео и Джульетта. Им, по-моему, было лет по тринадцать или четырнадцать. Нам — пятнадцать, ну почти, и семнадцать. Старенькие уже!

— Ни в какое сравнение с твоим папой и Фэй.

— Ой, не напоминай.

Мы с Холли пропустили ланч, но потом я пошла на встречу с Рэдом, а Холли — проведать своих ребят. Я так надеялась не наткнуться на папу и Фэй. И все же наткнулась — папа как раз просил Рэда передать мне, что они с Фэй уезжают играть в гольф (значит, она еще и муза гольфа). Оливер тоже ушел. Рэд был до странности серьезный.

— Что случилось?

— Мэдди, — он сглотнул, — просто скажи… Ты встречаешься со мной не потому, что мой отец — известный режиссер?

— Что? — Никогда его таким не видела.

— Я не знал, что ты просила его прослушать тебя.

— Что?

— Ты говорила с ним об этом вчера вечером в баре. У тебя был с собой сценарий. А потом Линден сказала…

— Погоди! Погоди! Линден сказала… С каких пор ты веришь тому, что говорит Линден?

— Она сказала, ты говорила ей, что хочешь роль в его фильме.

И он испуганно посмотрел на меня.

— Рэд, ты правда думаешь, что я бы так поступила? И все, что между нами, — это притворство, обман, просто, чтобы связаться с твоим папой?

— Это был бы не первый случай.

— Рэд!

Я была в ужасе. Неужели он правда так думал?

— Прости, Мэдди. — Он был такой несчастный. — Я не хотел ей верить.

— Послушай, — я трясла его за руки. — Я взяла сюда «Вестсайдскую историю», чтобы подготовиться к прослушиванию к школьной постановке в следующем семестре. Спроси папу, Холли, Дилли — кого хочешь. Поверь мне! Я хорошая танцовщица и актриса, но плохо запоминаю слова. Я и не мечтала о прослушивании к фильму Оливера О’Нилла! Мне бы и в голову не пришло!

Рэд был подавлен, но мои слова его обрадовали.

— Я так боялся, что все это правда! Линден все вывернула наизнанку. Ну когда она наконец успокоится?!

— Рэд, давай побудем сегодня на пляже, а?

— Отлично… Мэдди, еще кое-что. Папа сказал мне, что, увидев тебя на пленке, он решил… ты действительно можешь подойти…

Может, слова Оливера и зацепились бы у меня в голове. Но мне так хотелось поскорее окунуться в воду.

Как ни хотелось, все-таки пришлось возвращаться к себе в комнату: надо же хоть иногда вылезать из купальника, да и душ не помешал бы. Я надеялась, что папа и Фэй до сих пор играют в гольф. Но не было никакой гарантии, что, открыв дверь, я не услышу кошмарного смеха этой страшилы. Мне повезло: они вернулись с гольфа, а потом снова ушли. Запах ее духов по-прежнему наполнял комнаты. Повсюду валялось ее барахло — фотоаппарат, книга, туфли, сережки. Слава богу, не в моей комнате.

Мне вдруг так захотелось позвонить маме… Знает ли она о Фэй? Как она к этому отнесется? Я посмотрела на часы. Там на пять часов позже, уже полночь. Я набрала код Великобритании, потом наш домашний номер. Телефон звонил, звонил и звонил. Мамы не было дома. Она даже не включила автоответчик.

Папа и Фэй сидели за столиком на троих. Один стул пустовал. Хайтеров не было, О’Ниллы ужинали в шумной компании на террасе. Линден увидела меня и помахала. Рэд сидел ко мне спиной. Даже на таком расстоянии было видно, что он пытается очаровывать Трисию. Так. Папа и Фэй, я иду.

— Садись, дорогая, — зачем-то сказал папа, — мы только собираемся заказывать.

— Да, милая, садись, — еще непонятнее зачем сказала Фэй. Я прикусила язык, хотя возражения так и рвались наружу.

— Я буду просто суп, пап. Я не очень голодная. — Я огляделась и поняла, что целый день не видела Бьянку. А сейчас уже слишком поздно. Бьянка. Элоиза. Мама. — Пап, я только что пыталась позвонить маме, но ее не было дома.

Фэй поджала губки — ей, очевидно, не понравилось, что я заговорила при ней о маме.

— А ее и нет, — сказал папа.

— А ты откуда знаешь?

— Она звонила вчера вечером.

— А почему ты мне не сказал?

— Так тебя не было. Она хотела что-то сказать тебе лично, обещала перезвонить.

— Я так здорово сегодня поплавала с аквалангом, пап. — Лучше сменить тему.

— А, да. Нам с тобой нужно об этом поговорить, Мэдди. Фэй считает, что ты должна погружаться только с опытным квалифицированным инструктором.

Фэй тут же понадобилось вклиниться:

— Да, я сказала Ричарду, что никогда, ни при каких обстоятельствах не выпустила бы четырнадцатилетнего сына из поля зрения. Особенно ночью. И, разумеется, никогда, ни за что — в воду.

Она шмыгнула носом и отхлебнула из своего бокала.

Я сердито посмотрела на папу.

— Мы с папой по-своему смотрим на такие вещи, — сухо сказала я. — И, к вашему сведению, Рэд и есть квалифицированный инструктор — уже больше года.

Теперь мы ели в почти полном молчании. После ужина папа предложил всем вместе пойти в бар, а потом пораньше лечь спать. Видимо, они всерьез решили не выпускать меня из поля зрения. Я была злая до чертиков, но слишком расстроенная, чтобы спорить.

Мама. Мне нужно поговорить с ней. Я хотела рассказать ей о Рэде, Бьянке и еще — о папиной чудовищной женщине. Услышать мамин голос. По барбадосскому времени было семь. Уже совсем светло, птички поют, волны с шумом бьются о берег. В номере, слава богу, тихо. В Англии сейчас полдень. Я набрала наш домашний. Включился автоответчик. Мамин голос, даже в записи, меня немного утешил. Я оставила сообщение:

— Мама, перезвони, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить. Не волнуйся, никто не заболел. Я тебя люблю, мам. И Ло-Ло люблю.

Теперь оставалось только ждать. Я походила по номеру в ночнушке, пощипала фруктов, попила минералки, включила телик — отчасти чтобы не было слышно, как там просыпаются папа и Фэй. Папа вышел в гостиную на звук телевизора.

— Доброе утро. А что ты так рано? Идешь на завтрак?

— Извини, пап. Я жду, когда мама перезвонит — я оставила сообщение на автоответчике. Так что я никуда не иду.

Папа обдумал мои слова, буркнул что-то нечленораздельное и вернулся в комнату. Конечно, ему не хотелось, чтобы я разговаривала с мамой, пока рядом Фэй. Я услышала, как они встали, как включился душ, а потом появилась сердитая Фэй. Она уже успела жутко накраситься, но глазки у нее были маленькие и поросячьи со сна, а щеки еще более одутловатые, чем обычно. Я очень хотела описать ее маме — она мне посочувствует.