Кейт Петти - Жара

— Я вернусь, когда они лягут спать.

— Хорошо. Что будешь есть? Могу пожарить тебе яичницу на скорую руку.

— Отлично. То, что доктор прописал.

То жареное яйцо с французской булкой с маслом было едва ли не самым вкусным блюдом в моей жизни.

— Может, через десять лет…

— Посмотрела бы я на тебя через десять лет!

— Что-то тебя занесло, я смотрю.

— Может, мой брат женится на твоей сестре?

— Интересно, где они сейчас?

— Наверное, пошли к озеру после дискотеки.

— Ты точно не хочешь туда?

— Совершенно точно. Я просто хочу где-нибудь спрятаться.

— А ты не против, если я пойду?

— Конечно, иди. Если все там, то я могу незаметно метнуться в душ и лечь до того, как вернется Дэн. Марк, ты же никому не расскажешь, что со мной случилось?

— Да зачем мне это? Куча людей видела, как ты упала в обморок, но там была такая давка, и, по-моему, только я и Фергал видели, как ты… ну, ты знаешь. Я просто скажу всем, что было жарко, душно, и у тебя нога разболелась… ну, придумаю что-нибудь.

— Скажи Бекки, чтобы утром пришла ко мне, хорошо?

— Да, ты знаешь, меня легко уговорить.

Я бы поцеловала его за то, что он такой славный парень, но боялась, что он меня неправильно поймет. Я пообещала себе обязательно поцеловать его на прощание. Так хотелось окончательно с ним помириться.

Я очень устала и заснула почти сразу, как только легла. Но когда проснулась, ярко светила луна. Была еще середина ночи. Я прокрутила в голове все, что случилось. Как я могла быть так слепа? Столько мелочей встали на свои места, стоило мне узнать две простые вещи: Джейси француз и встречается с Хелен. И как только я увидела их вместе, я сразу разлюбила его. Но если бы это было настоящее чувство, неужели я бы восприняла все так легко?

Я была в полном смятении. Да, я многое узнала о любви. Беготня за Джейси — совершенно новый для меня опыт. Я, наверное, начала понимать, что чувствовали Бен или Марк. И даже Фергал — в этом мне и самой себе не хотелось признаваться, сразу стало плохо.

Я вела себя в эту поездку просто омерзительно по отношению к нескольким людям, но хуже всего — к Фергалу. Я использовала его, играла его чувствами. Ну ладно, я думала, что такова часть плана. Но это не оправдание. Мне было так хорошо с ним в тот вечер у костра… Если бы только… если бы… И он такой классный парень… Он мог быть моим, но я упустила шанс. Я прогнала Фергала. Он ушел.

Я заплакала. Я увижу Джейси завтра утром, но он будет уже другой — Жан-Клод, француз, парень Хелен. Фергала я больше не увижу. Никогда. Я резко села. Может, он еще не уехал? Я уже не верну его, но, по крайней мере, попрошу прощения. Я зажгла фонарик на часах — полчетвертого. Они еще здесь! Я нашла ручку и открытку и написала: «Фергал, пожалуйста, прости меня. Я была слепа. Напиши мне». И свой е-мейл. Подсуну открытку под дворник на ветровом стекле их машины.

Я расстегнула свое отделение и выбралась в ночь. Луна была просто огромная. Было совсем тихо. Я влезла в шлепанцы и побежала к главной дорожке, которая шла мимо «Аккуэль». Я уже собралась бежать вниз, к палаткам ирландцев, но потом поняла, что они будут проезжать мимо. И я села на изгородь ждать их, не важно, сколько. А потом загудели моторы. Поперек дороги висела цепочка, перед ней машины останавливались. Я стояла рядом, сжимая в руке открытку. Казалось, машины никогда не доедут, так долго они пробирались по лесу и поднимались на холм. И вот, наконец, они остановились. Фергал вылез, чтобы убрать цепочку.

— Фергал! — прошептала я.

Он посмотрел в мою сторону. Я подошла к нему и отдала открытку. Сначала подумала, что он не возьмет ее. Но он взял и прочитал. Потом посмотрел на меня долгим внимательным взглядом.

— Ах, Софи, — наконец произнес он, — мы не должны сожалеть о том, что могло бы случиться и не случилось.

Машины проехали и остановились, поджидая, когда он повесит цепь на место. Газ постучал в окно, чтобы поторопить Фергала.

— Но я оставил маленькое стихотворение для тебя на вашей машине.

Он не попрощался, а быстро поцеловал мою руку, прыгнул в фургон и уехал.

Я снова села на изгородь. Все меня покинули. Чувство потери было таким острым, как будто от меня что-то отрезали. Я вернулась к палатке и увидела тот листок. И когда только Фергал успел его засунуть? Луна была такой яркой, что можно было читать. Вот стихотворение Фергала:

Ох, Фергал.

В третий раз за эти каникулы я была больна. Болело сердце. Мне все еще казалось, будто от меня что-то отрезали. Дэнни знал, что я упала в обморок, но догадался не сообщать об этом маме с папой, чтобы не пугать их лишний раз. Марк твердо сдержал слово — он никому, даже Эмме, ничего не сказал. Джейси был абсолютно честен. Он пришел к нам, сказал родителям, что хочет поговорить со мной, и повел меня к площадке для игр, как будто чтобы обсудить футбольный матч. Он выглядел очень виноватым и просил прощения за то, что завлек меня. Так оно и было. По нашим документам он знал, что мне четырнадцать, еще до того, как увидел меня. А так как никто не делал секрета из его отношений с Хелен, ему и в голову не пришло, что я воспринимаю его шутки и подначки на полном серьезе. Он сказал, что впредь будет более осторожным.

— Ну, никаких обид? — спросил он напоследок.

— Нет, никаких, — честно ответила я.

Может, мне тоже надо было извиниться, но я об этом как-то не думала. Да и не хотелось ничего усложнять. Лучше спокойно видеться с ним в последние дни. Когда мы вернулись к нашей палатке, он уточнил у родителей день отъезда и еще сказал, что вечером в пятницу семья из Англии остановится в лагере на ночь на пути к парому. Он не помнил имен, но почтовый индекс у нас одинаковый.

Потом пришла Бекки.

— Пойдем прогуляемся к озеру, — она тактично не стала задавать вопросов, пока мы не дошли до тропинки в лесу. — Я видела Джейси и Хелен вместе, — с сочувствием сказала она. — И почему мы не поняли этого раньше?

— Но зато теперь все встало на свои места, да?

— Расскажешь, что случилось? Я знаю, что ты упала в обморок. Ты просто волновалась? И ничего не ела весь день.

Я рассказала, как дошла до такого состояния, что в конце концов буквально бросилась на Джейси и начала нести полный бред.

— А что ты ему сказала?

— Я жутко смутилась. И так долго думала, что ему сказать, в итоге в голове все перемешалось.

— Ну, и что ты сказала?

— Ни за что не поверишь, — те слова внезапно всплыли у меня в памяти. — Обещай, что не будешь смеяться.

— С чего бы?

— Ну ладно. «Я — подсолнух».

— Ты сказала что?

Я уже узнала предательские признаки — Бекки говорила с трудом и с видимым усилием сохраняла спокойное лицо.

— Ты слышала.

— А-а-а ха-ха! — Бекки была готова. — «Я — подсолнух»! Ты так и сказала?

Ее хохот был, как всегда, заразителен.

К этому времени мне уже и самой все это стало смешно.

— Ну да. «Я — подсолнух».

Я хотела объяснить ей, что Джейси — это солнце, но меня уже охватил безудержный смех. Бекки согнулась пополам, неверной походкой перешла дорожку и села на краю теннисного корта. В итоге мы, плача от смеха, катались по траве и повторяли снова и снова:

— Я — подсолнух!

— Бекки, ты просто как эликсир жизни! — сказала я, когда на время пришла в себя.

Моя бабушка говорила так про некоторых людей, и только сейчас я поняла, что она имела в виду. Я запросто могла бы страдать целый день. Но благодаря Бекки я увидела смешную сторону произошедшего. Вспомнилось остальное, что я наговорила Джейси.

— А еще я хотела сказать «Потанцуй со мной» или «Поцелуй меня», но запуталась, и в конце концов знаешь что получилось? «Поцелуй со мной».

Мы снова упали на траву.

Как здорово было просто от души хохотать над этим всем. Никогда я так не смеялась над собой. Про Фергала я Бекки не рассказала. Это было как раз совсем не смешно. Я спрятала эту историю поглубже в память — подумаю об этом потом.

— Что будем сегодня делать? — спросила Бекки. — Давай придумаем что-нибудь новенькое! Надоела эта рутина — спать/бассейн/бар/озеро.

— Ты хочешь сказать: спать/бассейн/пообниматься/бар/ пообниматься/озеро/пообниматься?

— Нет, я не против пообниматься! Папа начинает задавать слишком много вопросов. И мне очень нравится быть с Джоном, но Стив и Сюзетта уже действуют мне на нервы, — все это она произнесла спокойно и непринужденно.