Теперь я чувствовала себя увереннее. Мы сели прямо на пол и устроили пикник.
— Так, ребята, где же нижнее белье? — спросила я.
— Попробуй посмотреть там, где, как я слышал, его спрятали, — сказал Сэм.
— Хорошо. Но репетиция еще не закончилась?
— Да вернут его, — отрезал Кевин.
— Вернут, непременно, — официальным тоном заявил Дон. И они вдруг рассмеялись над чем-то, понятным только им.
Дети, да и только!
Мы встали и стряхнули с себя крошки.
— Давайте позанимаемся еще с часок, если силы есть, — предложил Кевин. — Может, дождь к вечеру пройдет, тогда успеем искупаться.
К концу этого мокрого дня мы решили, что будем играть четыре вещи: бессмертную «Yesterday», «The Entertainer» Билли Джойля, «In the Mood» Глена Миллера и «Take Five», кто ее только не исполнял! Но так, как мы, — точно никто! Все эти старые добрые джазовые хиты зазвучали по-новому! Под руководством Дона мы играли действительно вдохновенно. Правда, возникла проблема с «Take Five».
— Нет, нехорошо, — сказал Дон, — флейта тут как-то неправильно звучит.
Я чуть со стула не упала.
— Я не имею в виду то, как ты играешь, Дак, тут как раз все великолепно, особенно импровизация. Просто здесь флейта не к месту, нужен саксофон. Ты умеешь играть на пианино, Ханна?
— Недостаточно хорошо, чтобы заменить тебя.
Дон секунду подумал.
— А давай тогда я научу тебя играть на саксофоне? Тебе это будет несложно.
Я попыталась скрыть щенячий восторг.
— Здорово! Обожаю учиться!
Тут вмешался Кевин.
— Слушайте, мне пора идти. Я обещал Аделе, что послушаю ее мастер-класс.
Я уже достаточно осмелела к тому моменту, поэтому сказала:
— Ух ты, Адела уже мастер-классы дает?
Но примолкла, когда Дональд сказал, что тоже обещал прийти.
— Нет, Донни-друг, тебе не надо туда идти, — возразил Кевин. (Уж не из-за того ли, что у него какие-то виды на Аделу?) — Ты иди трусики выручай. Не отрицай очевидного. Мы все знаем, что это твоя идея. Одна леди очень огорчится, если ей не вернут белье, а мы не хотим, чтобы она огорчалась.
Дональд метнул на меня смущенный взгляд. Я скромно потупила глаза, не желая показывать глубину своего торжества.
— Ведь так, Ханна? Нельзя расстраивать нашу звезду, правда? — И Кевин убежал.
Кладовая располагалась за кухней в конце главного здания. Дождь лил как из ведра, и желающих прогуляться не было. Работники кухни сидели по домам, приходя в себя после воскресного обеда. Мы с Дональдом перебегали от дерева к дереву, чтобы не промокнуть насквозь. Чем ближе мы подходили, тем осторожнее двигались. Вот наконец и дверь холодной кладовой. Висячий замок был открыт. Я толкнула дверь, она распахнулась, и нас обдало волной холода — по влажной коже побежали мурашки.
— Так, — сказала я, оглядывая ряды холодильников и морозильников, — который?
— Ну, — смутился Дон. — Вообще-то их прятал не я, ты же понимаешь.
— А почему, собственно, в морозилке?
— А почему бы и нет? — Дональд заглянул в морозильник, заполненный картофелем-фри. Его лицо зловеще освещалось синим светом. — Я слышал, их положили в пустой. Чтобы никакой антисанитарии, честное слово.
— Естественно, — я подняла крышку, под которой лежали замороженные цыплята и рыба, — мешок будет в последнем ящике, который мы откроем, уверена.
— Нашел! — радостно заорал Дон и поднял странного вида сверток. Но тут он внезапно присел за морозильник и яростно замахал мне руками, чтобы я сделала то же самое. Слышались шаги и мужские голоса. Вошли двое.
Это были рабочие кухни с большой тележкой. Они включили свет — одинокую лампочку на сиротском шнуре.
— Нам надо три бачка замороженного мясного супа с овощами из третьего морозильника справа, — сказал один из них, — а потом иди ко мне и помоги с печеной картошкой из этой ямы.
Яма была у самой двери. Мы с Дональдом затаили дыхание.
Казалось, прошла целая вечность. Мы слышали, как в тележку перекочевали все семьдесят картофелин. Дональд прижимал к себе сверток, пытаясь не шуршать. Ощущения от прикосновения промороженного мешка явно не из приятных. Содержимое мешка постепенно оттаивало, и по футболке поплыло большое мокрое пятно. Наконец повара взяли все, что нужно. Тут и грянул гром.
— Выключи свет, пожалуйста. Я запру на ночь.
А-ах! Хочу ли я быть запертой в темной холодной кладовой на всю ночь, пусть даже вдвоем с Дональдом?
Висячий замок захлопнулся, и шаги удалились по направлению к кухне.
— О господи, — раздался в темноте голос Дональда, — и что теперь?
Глава 8
Сначала мы от души посмеялись. Надо же было в такое вляпаться!
— Мы можем тут долго просидеть, — хрипло сказал Дональд.
— Не сомневаюсь, — отозвалась я. — У меня даже мобильника с собой нет.
— И у меня, — Дон заговорил серьезно. — Им это не понравится! И он бросил пакет с бельем на пол. — Я весь промок и замерз. Надо бы согреться. Ты как?
Забавно, я подумала, что он имеет в виду пообниматься. Но нет. Я даже смутилась.
— Можно попрыгать-побегать вокруг, упражнения поделать, — предложил Дональд.
— Нет, спасибо, — сказала я. Не на это я надеялась. — А ты попрыгай. Так и время быстрее пойдет.
Он встал.
— Ты не возражаешь, если я сниму с себя мокрое?
— Я…
— Футболку, — добавил он и стянул ее.
Мои глаза постепенно приспособились к тусклому свету, пробивавшемуся из-под двери. Я не хотела пялиться на Дона, но тут он стал делать руками движения, которые помогают накачать мышцы груди, так что на него невозможно было не смотреть.
— Это упражнения канадской армии, — тяжело выдохнул Дональд, — мы в школе их выполняем.
Он сделал несколько наклонов под прямым углом. Я была загипнотизирована: никогда не находилась так близко к такому сильному телу. Торс Дональда блестел в слабом свете. Наконец он остановился передохнуть.
— Фу! Извини. Что-то я совсем замерз. И в темноте растерял все свои комплексы.
Многообещающе, подумала я. Что будет дальше? Он снова натянул влажную футболку и походил по кладовой туда-сюда.
— Интересно, тут теплое место где-нибудь есть?
— Нам, наверное, надо сидеть около двери, — предположила я, — тогда мы сможем крикнуть, если кто-то пройдет мимо. Да и потом теплее станет, если солнце выйдет. Если…
— Напрасные надежды, — сказал Дон. — Хотя ты права, давай расположимся у двери.
Он сел у выхода и похлопал по полу рядом с собой — я послушно села рядом. Тут было место как раз для двоих — между картофельной ямой и дверью, но все равно очень тесно. Я устроилась в дюйме от Дона, и все равно сидела как на иголках — вдруг мы соприкоснемся? Хотелось прижаться к нему, но моя застенчивая половина сурово держала меня на расстоянии. Хоть бы нас поскорее обнаружили! Иначе я за себя не ручаюсь. Может, нас и привели сюда небеса, но от этого не легче.
— Извини, что ты сказал? — Углубившись в свои переживания, я не расслышала слова Дональда.
— Ничего особенного. Просто пытался поддержать разговор. У тебя есть братья или сестры?
— У меня один старший брат, его зовут Джереми. К сожалению.
— Что к сожалению? То, что у тебя есть брат, или то, что его зовут Джереми?
— Ну, он, собственно, не так уж плох, просто… Я имела в виду то, что его зовут Джереми. Для меня он Джей, так как-то лучше звучит.
— Хм. — Недолгое молчание. — Не мне смеяться над именами других. Ну сама подумай — Дональд! Оно не так ужасно, когда произносишь его с шотландским акцентом. Вообще-то я привык, что люди со смеху падают, когда я представляюсь. Смешно, правда? Джон — нормальное имя, Дэн — тоже нормальное, а вот Дон — уже не совсем. Как поп-звезда шестидесятых.
Мне совсем не хотелось говорить об именах. Или о том, как связаны наши между собой.
— Расскажи о себе. То есть о своей семье, — попросила я.
Я честно не могла себе представить, как он живет. Особенно после встречи с его жуткой матушкой.
— У меня две старшие сестры. Намного старше. Я то, что называется, «запоздалая мысль». Или ошибка, что более вероятно. Когда я был маленький, мои друзья думали, что мама — это моя бабушка, а папа — дедушка.
— Мои родители в нормальном «родительском» возрасте, — сказала я, — но я их не часто вижу. Во всяком случае, мне от них уж точно нет никакой пользы.
— Невесело, — согласился Дональд. — Мои нормальные. Мама только для важности кричит иногда, не со зла. А папа может быть очень даже ничего, когда она ему позволяет. Знаешь, джаз любит по-настоящему. Но не может сыграть ни ноты — и никак не свыкнется с мыслью, что я могу! Так что папа всегда немного баловал своего любимчика Донни. Он уже смирился, что сына не будет и некому носить с ним килт, и тут родился я…
— Но ты же не носишь килт?
— Если тебя окрестили Дональдом Ангусом Брюсом Огилви, тебе придется носить килт, не сомневайся! Я как раз вчера весь день ходил в килте, да будет тебе известно.
— Покажи как-нибудь… А твои сестры? Сколько им лет?
— Они совсем древние. Двадцать три и двадцать пять. Я действительно поздний ребенок. Хотя, конечно, хорошо иметь старших сестер, потому что они всегда так возятся со своим младшим братиком. Я здорово скучал по ним, когда они уехали из дома и я остался в компании мамы и папы. В этом плане школа-интернат — хорошо. Хотя я больше туда не пойду. Со следующего семестра буду учиться в колледже.
— А я вот не смогу назвать своих родителей «компанией». Они страшно хотят, чтобы мы достигли чего-то грандиозного, но совершенно без их помощи. Иногда мне кажется, что им достаточно моей фотографии и табеля с лучшими оценками за экзамены. Им не интересна собственная плоть и кровь и, разумеется, еще меньше интересны сердце и душа.
"Жара" отзывы
Отзывы читателей о книге "Жара". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Жара" друзьям в соцсетях.