Оливия Стилл - Жара в Архангельске-3

— Даа… Мужика тебе надо, вот что. Время-то уходит…

И Олива, задетая за живое, с трудом удержалась, чтобы не вылететь из кабинета пулей.

Тем временем Майкл и Юля гуляли по Москве. Майкл с восторгом озирался вокруг себя — весенняя Москва кружила голову, в Питере ещё деревья голые стоят, а тут — листики уже зелёные, пушистые с золотистой пыльцой почки верб, их сводящий с ума аромат… И девушка рядом, совсем близко… Такая маленькая, хрупкая, утончённая, как сама весна, как эти нежные листики на деревьях… Майкл впервые посмотрел на Юлю другими глазами. Ему страстно захотелось обнять её, поцеловать. Подойдя к скамейке в парке, они сели. Майкл приблизил своё лицо к ней, зажмурился, поцеловал в губы…

Поцелуй продолжался где-то полминуты. Эти полминуты показались Майклу раем и пролетели для него как одно мгновение. Затем Юля вырвалась.

— Поехали со мной в гостиницу, — выпалил Майкл, окончательно потеряв голову.

— Нет, нет… Я совсем забыла — мне пора домой… — Юля нервно посмотрела на часы.

— Так рано? — изумился Майкл.

— Мне маме надо помочь, она просила…

— Ну ладно, — расстроенно пробубнил Майкл, — Давай я тебя провожу…

— Нет, Миш, не надо, — Юля встала со скамьи.

Майкл обнял её, попробовал поцеловать ещё раз — она резко вырвалась. Он убрал руки.

— Ну как хочешь…

Юля моментально скрылась в толпе. Отойдя на некоторое расстояние, сорвалась на бег, то и дело оглядываясь, не идёт ли он следом. В метро отдышалась. Уф, слава Богу, отвязалась…

Настроение у неё было ужасное. И как она могла увлечься таким вот увальнем? Как могла общаться с ним целых полгода? Ещё и замуж за него собиралась… А приехал — так одним своим видом все иллюзии разрушил…

В сущности, они же общались-то фактически только по инету. Да пару раз встретились мельком — один раз осенью гуляли в Царицыно, да другой раз в Питере, и то не успели там даже толком погулять — Олива всё сорвала. А теперь, когда Майкл остался с Юлей наедине, она впервые заметила, что он потолстел, вихры у него торчат во все стороны, как будто только что с постели, да ещё и одевается как лох — футболку в штаны заправляет… Живот выпирает из-под футболки, да ещё и потом от него разит — видимо, даже не знает, что такое дезодорант…

Юля вспомнила, как он её поцеловал, и перекосилась от отвращения. Ко всему прочему, он ещё и целоваться не умеет — обслюнявил её всю… Бррр! Навалился как медведь…

«А что бы он сделал со мной в гостинице — даже страшно представить, — пронеслось в её голове, — Даже целоваться не умеет — всему его учи… Фу, нет, не надо мне такого парня… Пусть уж лучше кто-нибудь другой его образовывает — мне такой великий труд не по плечу…»

А в это время Олива, как обычно, беседовала с Аней. Выплеснув обиду в разговоре с подругой, она немного успокоилась, как вдруг зазвонил её мобильник.

— Майкл?! — удивилась Олива, — Ты щас где? Разве ты не с Юлей?

— Юля домой поехала, — расстроенно пробубнил Майкл, — Я не стал ей навязываться, не хочет — как хочет…

— Так рано? — изумилась Олива, — Вы что, поссорились?

— Да нет… Просто я её поцеловал, а она сразу убежала… Не знаю. Что-то я не так сделал что ли…

— Приезжай, — коротко велела Олива и повесила трубку.

— Ну чего там? — спросила Аня, как только Олива переговорила с Майклом.

— По ходу дела, твоя подружка дала от него стрекача. Бедный Майкл! Что ж ему всё так не везёт-то…

— Фигасе! — изумилась Аня, — Всё ж у них нормально было…

— Да понимаешь, насколько я поняла, он её поцеловал, — пояснила Олива, — Он же ж целоваться-то не умеет, поди-ка сделал это не так как надо — она и испугалась…

— Да уж… Одно слово — Медвед!

— Медвед-то Медвед, — вздохнула Олива, — Только вот что мы теперь с этим Медведом делать будем — ума не приложу…

— Медвед — это вам не просто так, — глубокомысленно изрекла Аня, — Медведом надо заниматься!

— Как?

— Как-как, кверху каком! Одеть его помоднее, научить манерам — и будет парень хоть куда! Жаль только, — добавила Аня, — Что слишком уж трудная это работа…

— …Из болота тащить бегемота, — закончила Олива, и обе, посмотрев друг на друга, внезапно расхохотались.

На следующий же день Аня с Оливой вплотную занялись Медведом. Перво-наперво девчонки потащили его в ЦУМ — выбирать ему одежду. Майкл сначала противился — ему идеи подруг казались бесполезными бабскими глупостями.

— Ты что, хочешь, чтобы и Волкова от тебя сбежала? — напустилась на него Олива, — А она тоже сбежит при таком раскладе. Так что лучше не упирайся, а делай, как мы говорим!

— Ой ладно… Ну что вам за дело! — с кислой миной отмахивался Майкл, — Нохмально я одеваюсь… И потом, внешность не главное…

— Нет, Миш, для девушек внешность главное, — мягко убеждала его Аня, — Как говорится, по одёжке встречают, по уму провожают, — и, выбрав джинсы, сняла их с вешалки, — Примерь-ка, кажется, твой размер…

Майкл тяжело вздохнул и, с кислой миной взяв джинсы, пошёл в примерочную.

— Майкел! А Майкел! — крикнула Олива, спеша к нему через весь зал и ещё издали потрясая выбранной в сумочном отделе совершенно невозможной авоськой, — А как тебе такая сумочка?

Майкл вспыхнул — хоть прикуривай. Он уже и так готов был от стыда сквозь землю провалиться, а тут ещё и эта насмехается над ним…

Однако труды девушек над внешностью Майкла не пропали даром. Кроме джинсов и модной сумки, они заставили его купить мужской дезодорант и парфюм, а после магазина повели в парикмахерскую. Майкл психовал, упирался, но упорство подруг взяло своё — и к концу дня Майкла стало просто не узнать.

Куда подевался тот, прежний недотёпа-Медвед, похожий на куру-гриль в своих штанах пузырями, заправленных в футболку? Куда подевался неуклюжий, лохматый, с торчащими в разные стороны вихрами Медвед? Теперь на месте былого Медведа стоял офигительный парень, похудевший, с модной стрижкой, преобразившей всё его лицо, одетый с иголочки, свежевыбритый, вкусно пахнущий дорогим парфюмом.

— Ну вот, теперь тебя и Волковой показать не грех, — заметила Аня.

— Да ну… — краснея, пробормотал Майкл, — Скажешь тоже…

Однако Настя напомнила о себе сама, позвонив Майклу на мобильный. Они договорились встретиться вдвоём в кафе в центре Москвы. Майкл поехал на встречу с Настей, а Олива с Аней остались одни.

— Пошли ко мне, — предложила Олива.

— Что там у тебя делать-то, — проворчала Аня, которая, после отъезда Майкла была не в духе.

— У меня пицца есть, правда замороженная, но вкусная.

Это меняло дело.

— Ну ладно, раз пицца, то так уж и быть, — согласилась Аня.

— Я знаю, обжора, чем тебя приманить, — развеселилась Олива, — Специально для этого случая запаслась пиццей. А то ведь так тебя ко мне домой и калачом не заманишь…

А в это время Майкл и Настя сидели за столиком кафе друг против друга. Откровенно говоря, преображённая внешность Майкла произвела на Настю сильное впечатление. Она не видела его почти год и теперь, сидя напротив него, смущалась и краснела от охватившего её волнения. Майкл же, глядя на вспыхнувшую багряным румянцем Настю, нервно теребящую в пальцах свой светлый локон, напротив, испытывал странное чувство какого-то разочарования.

«Интересно, почему она так покраснела? — думал он, — Неужели от выпитого коктейля?.. Как странно всё… И её я любил, а теперь мы лишь друзья, но я весь этот год видел её под другим углом… Наверное, я всё-таки Юлю больше люблю…»

«Надо же, какой Мишка лапочка стал… — думала, в свою очередь, Настя, — Вот влюбиться можно! Как же это я не замечала, какой он?.. А теперь всё уж, и у него другая девушка…»

— Эх, Мишка, Мишка, — вздохнула она, — Где ж ты раньше-то был…

— Так я и был, — сказал Майкл, — И я был, и ты была. Но время и разлука над нами хорошо поработали…

— Может быть, — согласилась Настя, — Но знаешь, Мишка, ты из всех парней, наверное, единственный, кто меня не разочаровал…

…Поздно вечером Майкл после встречи с Настей поехал на Третьяковскую, где ждала его в центре зала Олива. Настроение у Майкла было усталое и опустошённое. Новые джинсы нестерпимо жали ему живот, от парфюма с непривычки болела голова, к тому же он не привык к такому гламурному виду, и ему казалось, что все на него смотрят, и смотрят с осуждением: вот, мол, вырядился, модник… А что бы сказали родители, если б увидели его… И так уже ворчат — что-то ты, сын, в Москву зачастил, тоже взял моду туда таскаться… Лучше б диссертацией занялся…

Знали бы они… Нет, зачем им это знать! Родители никогда не поняли бы его и пришли бы в ужас, если б знали, какую жизнь он тут ведёт. Отец, старый профессор, воспитывал его в строгости, не позволяя ничего лишнего — что ты, упаси Господь, какие развлечения? Никаких тряпок, никаких клубов — ты должен учиться, учиться и учиться! Девушки?! Да ты что — и думать забудь! Даже близко не подходи — карьеру, учёную степень загубишь на корню! Вот защитишь кандидатскую, докторскую диссертацию, тогда… Работаешь, зарабатываешь много? Шестьдесят тысяч? Упаси Господь, это мало! Вот будешь зарабатывать тысяч сто, а то и двести, тогда и поговорим, а пока всего этого не добился — ты ещё сопляк зелёный… Жениться?! Да ты что! Вот будет тебе лет сорок, тогда, может быть…

Утопические взгляды родителей Майкла повергали в шок всех его друзей. Может, потому что они сами поженились в сорок лет, а Майкла родили и того позже, вот и впаривали ему в голову свои понятия о жизни. Они воспитывали его, чтобы он учился, делал карьеру, и в принципе их труды не пропали даром — Майкл единственный из всей компании, не считая Волковой, учился в аспирантуре, и при этом ещё работал на двух работах — в конторе отца и в университете лекции читал студентам. Да только вот, заботясь о его образовании и интеллектуальных способностях, родители упустили очень важную деталь — внешний вид и сексуальную безграмотность сына. В этом плане Майкл, что и говорить, был дуб дубом…