Оливия Стилл - Жара в Архангельске-3

— Ну, тогда тебе никто не поможет. Даже я.

Олива секунду неподвижно сидела, и только когда Тассадар уже открыл дверь, чтобы уйти, до неё, наконец, дошло, как сильно она ранила его. И ещё до неё дошло быстрее чем когда-либо, что если она сию секунду не остановит его, то действительно потеряет всё.

— Куда ты? — окликнула его Олива.

— Я поеду в Северодвинск, — отвечал Тассадар, — Да и то, не знаю, зачем я сюда приехал…

— Подожди! — Олива схватила его за рукав, — Чёрт с ним, с Салтыковым! Хочешь, я вообще о нём больше никогда не заговорю? Одно твоё слово — и ты о нём больше не услышишь!

Тассадар остановился.

— Я буду рад, если ты забудешь его, но я хочу, чтобы ты это сделала не ради меня, а ради себя…

— А что бы ты хотел, чтобы я сделала ради тебя?

— Просто будь хотя бы, — сказал Тассадар, — Согласна?

— Согласна…

Они обнялись. Олива поцеловала его в губы и спрятала лицо у него на плече.

— Спасибо тебе, — тихо произнёс Тассадар.

— За что?

— За то, что ты есть…

…А город, окольцованный рекой, тихо спал, закутавшись в ночной туман. В этот час почти не ездили машины, не ходили по улицам люди. Лишь по деревянному тротуару улицы Розы Люксембург шумно и весело возвращалась из клуба компания молодых парней.

— Ну чё, может, ещё по пивасику? — спросил Флудман, — На посошок, так сказать…

— Э, не, ребят. Я пас, — Райдер развёл руками.

— А я бы и от водочки не отказался, — подал голос Хром Вайт.

— Смотри, допьёшься, и будешь вон лежать как Салтыков вчера ночью в луже с хуем наружу…

— Это где такое? — поинтересовался Глад, — Чё, в натуре что ли Салт вчера так ужрался?

— А то нет! Реально, упал вчера на улице в лужу и хуй наружу.

— Так-таки хуй наружу?

— Ну чё я, врать что ли буду? — обиделся Райдер, — Мне сам Негодяев рассказал.

— Да Негодяев-то тебе расскажет, ты только уши развешивай, — хихикнул Флудман, — Негодяев да Олива — два знаменитых сказочника у нас в городе.

— Кстати, Олива-то, говорят, с Тассадаром теперь замутила…

— Кто говорит, Негодяев? — заржал Флудман.

— И Негодяев, и даже Кузька, — сказал Райдер.

— Ну, Кузьма-то лишнего точно не скажет, — заверил Гладиатор, — Раз даже он это говорит, значит, так оно и есть.

— То Сорокдвантеллер, то Салтыков, то Тассадар, — изрёк Флудман, — Интересно, кто у неё будет следующим?

— Ну, Флудманизатор, держись! Следующим будешь ты!

— Нет уж, спасибо, — заржал Флудман, — Мне как-то, знаете ли, не очень хочется в конце отношений получить ботинком по морде…

— Знаю-знаю я об этих боях без правил, — изрёк Гладиатор, — Жаль, что я не видел своими глазами эти рукопашные бои с элементами кунг-фу.

— Зато Паха Мочалыч видел, — сказал Райдер, — Он, кстати, до сих пор жалеет, что ему не удалось тогда заснять всё это дело на видеокамеру.

— Действительно жалко, вот бы мы поржали! Дом-2 отдыхает!

— Жара в Архангельске-2, ёптыть! Всем смотреть!

— Всем читать!

— Ну-ка, Глад, как ты там говорил-то? Порву на-кус-ки!!!

— Накуски! Однозначно!!!

— На мясооооо!!!

— Доооо! Это не мясоооо! Это куха-гхиль!

— Кстати, что-то «куха-гхиль» давненько к нам носа не кажет, — заметил Флудман, — Зазнался там у себя в Питере…

— Зато он в Москву в последнее время частенько нос кажет, — сказал Райдер, — Сказал, на следующей неделе опять туда поедет.

— К кому: к Волковой или к Поляковой? — поинтересовался Хром Вайт, — Или, может, сразу к обеим?

— К Волковой, к Волковой, — заверил Райдер, — Теперь уже точно к ней.

— Значит, скоро в Москве на свадьбе будем бухать? Круто! — обрадовался Хром, — Как раз двух зайцев убьём: и Москву посмотрим, и побухаем на халяву…

— Всё б тебе бухать, халявщик, — осадил его Гладиатор, — Делом бы занялся.

— Каким делом-то? — возразил Хром Вайт, — Чё ещё делать нам на отдыхе? Бухать, да гулять, да песни орать. Тем и живём!

И все, как по команде, хором заорали песню:

— В чёрном цилиндре, в наряде старинном

В город на праздник путник очень спешил…

…Долго ещё разносилась эхом и песня, и смех, и весёлые юношеские голоса по спящим ночным кварталам города Архангельска. А потом всё стихло, и город снова погрузился в дрёму, спокойно и безмятежно ожидая, когда взойдёт утренняя заря и окрасит своим золотисто-розовым светом холодные и неподвижные воды Северной Двины.

Прошло полгода. Как песок сквозь пальцы, тихо и незаметно протекли эти пять осенних месяцев, не внеся больше в жизнь компании никаких изменений. После всех треволнений, что выпали ребятам в последние дни лета, всё встало на свои места. Главный виновник бури в стакане, Салтыков, вскоре после всей этой истории подался в Питер, и больше уж от него ничего не было слышно, поэтому кипящее море страстей вскоре улеглось. Кузька и Никки по-прежнему были вместе, и, казалось, любили друг друга ещё сильнее; Тассадар тоже всё это время находился рядом с Оливой. И вот, так же незаметно, как пролетели лето и осень, подкрался к их порогу новый, 2009 год.

— Ну, за хэппи-энд! — провозгласил Кузька, наливая всем шампанского.

— Да, за хэппи-энд! — воодушевилась Олива, — И за то, чтобы этот хэппи-энд в Новом году плавно перетёк в хэппи-старт!

— Ура! — воскликнули все, мелодично чокаясь фужерами в мягком мерцании свечей, — С Новым годом!!!

— С Новым годом, с новым счастьем, — блестя глазами, радостно произнесла Олива, прижимаясь поплотнее к Тассадару.

— Дааа, — мечтательно произнесла Никки, прижимаясь, в свою очередь, к Кузьке, — С новым счастьем…

Ребята сидели в полутёмной гостиной за новогодним столом со свечами и шампанским. Возле окна горела разноцветными гирляндами новогодняя ёлка, а за окном громко пуляли петарды и салюты — архангелогородцы, как всегда, справляли этот Новый год с треском и грохотом.

— Олива, а ты закончила писать продолжение своей книги? — спросил её сидящий тут же Ярпен.

— Да, я закончила её незадолго до Нового года…

— Я не читал, надо будет почитать, — лукаво усмехнулся Тассадар, глядя на Оливу своими бездонными синими глазами, — Какой ты конец придумала?

— А вот не скажу! — засмеялась Олива, запуская руки в его густые тёмно-русые волосы.

— А я читал, — сказал Кузька, — Но мне, если честно, первая книга больше понравилась.

— Мне тоже, — добавила Никки, — Продолжение какое-то не очень интересное получилось. Событий как-то мало, да и вообще, концовка суховата вышла…

— Ну уж, что есть — то есть, — сказала Олива, — В конце концов, это ведь не окончательный вариант книги, может, я её ещё переделывать потом буду. Ведь история-то ещё не закончена наверное… Правда, любовь моя? — обратилась она к Тассадару.

Кузька пристально посмотрел на Оливу и Тассадара и вдруг взял водку со стола и убрал её под диван.

— От греха подальше, — пояснил он, — Слушай, Тасс, пойдём-ка, покурим-ка…

— Я тоже с вами пойду, — вызвалась Олива.

— Нет, — отрезал Кузька, — Ты с нами не пойдёшь. У нас мужской разговор.

Парни накинули куртки и вышли на лестничную площадку. Закурили.

— Ну, — сказал Кузька, на всякий случай проверив, не стоит ли кто за дверью, — Давай, выкладывай.

— Да я даже не знаю, что сказать…

— Говори, как есть. У тебя с ней… что у тебя с ней? Она реально тебе нравится?

— Как тебе сказать… — произнёс Тассадар, — Ты же знаешь, что я изначально хотел помочь ей. Я видел, что человек погибает, и не мог не протянуть ему руку помощи…

— Но тебе не кажется, что твоя помощь зашла слишком далеко?

— Кажется, — Тассадар невесело усмехнулся, — Я вижу, что с каждым днём она привязывается ко мне всё больше и больше.

— А ты? — Кузька проницательно посмотрел другу в глаза.

— А что я? — Тассадар отвёл взор, — Ты же знаешь, что я несколько лет любил Оксану…

— А Олива?

— Олива очень сложная страница в моей жизни… С одной стороны, она мне, конечно же, небезразлична; но с другой…

— Значит, ты сомневаешься?

— Не знаю, Кузя, не спрашивай; я сам запутался…

— Но ты же понимаешь, что с Оксаной всё кончено, и уж больше ничего у тебя с ней не может быть, так же как и у Оливы с Салтом…

— Есть одно «но».

— Какое?

— За эти полгода, что я общался с Оливой, я добился известных успехов: она забыла про Салта и больше ни разу не говорила о нём со мною. Но я, к сожалению, не могу сказать того же об Оксане. Хоть и понимаю, что после того как она уехала в Питер, променяв меня на более богатого мужика, который гораздо старше нас, она для меня навсегда потеряна…

— А если бы Оксана вернулась… что бы ты делал? — осторожно спросил Кузька.

— Не знаю, Кузя, не знаю…

— А надо бы знать, — ответил он, — Я с Капалиным сегодня разговаривал…

— И что? — насторожился Тассадар.

— Так вот, он мне сказал одну вещь… Думаю, тебе необходимо это знать…

— Ну говори уже, не томи! Что тебе сказал Макс Капалин?

— Оксанка с мужиком со своим поругалась. Ушла от него с вещами на вокзал…

Тассадар почувствовал, как кровь прилила к его лицу.

— Когда это было? — сдавленно спросил он.

— Вчера, — сказал Кузька, — По всему видать, она направила свои стопы в Северодвинск, к родителям.

Тассадар выбросил бычок и в волнении заходил по лестничной клетке. Кузька посмотрел ему в глаза — оба поняли всё без слов.

— Так что ты теперь будешь делать?

— Я… что я? Я не знаю… Это так неожиданно… А тут ещё и Олива… Сможет ли она это понять?..