Оливия Стилл - Жара в Архангельске-3

— Глад, ты чего котлеты не ешь? — спросила Олива, — Чего, говорю, не ешь котлеты-то? Жарил-жарил…

— ЭтО не мясО, — отрывисто произнёс Гладиатор, «окая» по-архангельски.

— Дооо! Не мясоооо! — поддел его Райдер.

— А по-моему, очень даже вкусные котлеты, — подала голос Никки, деля её вилкой на одной тарелке с Флудманом, — Они, кажется, с сырным наполнителем внутри и с курой.

— Не с курой, а с ветчиной, — поправил её Флудман, — Ты кушай, кушай! Это тебе осталось.

Пока Гладиатор жарил эти злосчастные котлеты, он аж упрел, стоя у плиты и переворачивая их на сковородке, поэтому достал из холодильника пакет молока и, надорвав пакет зубами, принялся жадно глотать молоко прямо из пакета. Олива, доев свою котлету, пододвинула к себе миску с черешней и стала есть её напополам с Хром Вайтом.

— А что если нам кальянчик замутить? — кинул идею Флудман, — Никки, ты, кажется, говорила, что у тебя есть кальян…

— Его Надя забрала, надо идти к ней за кальяном, — сказала Никки, — У меня есть персиковый табак, табак со вкусом капуччино…

— Пойдёмте тогда все вместе за кальяном, — сказал Райдер, и все просочились в прихожую.

— Олив, ты идёшь?

— Мне лень, — отвечала та, идя в спальню, — Сходите сами, без меня.

— Я тоже останусь тут, — сказал Хром Вайт и, закрыв за друзьями дверь, немедленно направился в спальню, где была Олива.

Она лежала на постели с миской черешни, лениво отправляя в рот ягоду за ягодой, сплёвывала кости в кулак и, зевая, безучастно смотрела по телеку сериал про семейку Букиных. Сказать по правде, Олива не любила смотреть отечественные клоны зарубежных сериалов, которые в последнее время прямо-таки заполонили телеэфир, но больше смотреть было нечего, а поскольку телевизор в спальне Никки работал с утра до ночи, его волей-неволей приходилось смотреть.

Хром закрыл дверь в спальню и вдруг ошмётком упал на постель рядом с Оливой. Всё это время он только и ждал этого момента, когда они останутся одни, без посторонних. Сказать по правде, Хром Вайт уже давно положил глаз на Оливу, но, поскольку она была девушкой Салтыкова, не осмеливался предпринимать к ней более решительных действий. Теперь же Хром как никто другой знал, что отныне путь к Оливе для него открыт; и, более того, ухаживать за ней ему теперь не только можно, но даже должно. Два дня назад Салтыков, во время общей пьянки, собственноручно открыл Хром Вайту доступ к Оливе.

— Вот что, Хром, ты ведь мой друг? — сказал, отведя Хрома в сторону, уже прилично поднабравшийся Салтыков, — Давно примечал я, что нравится тебе Олива… Эге, да ты чего это смутился так, батенька ты мой? — он ободряюще хлопнул по плечу вмиг покрасневшего пацана, — Я же друг тебе? Так вот, я тебе её дарю!

— Как это? — не понял Хром Вайт.

— Окажи мне одну маленькую услугу — и можешь забирать её себе и делать с ней что хочешь, — Салтыков обнял Хрома за плечи, и, понизив голос, продолжал: — Мне нужно, чтобы ты отвлёк её от меня… Понимаешь?

— Понимаю, — с готовностью кивнул Хром Вайт.

— Ну, вот и отлично. Ты клёвый парень, — Салтыков покровительственно потрепал Хрома по плечу и протянул ему пачку «Винстона», — Закуривай. А я щас поставлю нам ещё пива… Договорились?

— Да, — просиял Хром Вайт, — Спасибо тебе, Андрей.

— Да с чего! Мне для хороших друзей не жалко!

Салтыков был в своём репертуаре. Не зря он был центром любой компании — уж чего-чего, а находить к людям подход он умел. Кроме того, дружить с Салтыковым многим казалось выгодно, поэтому, как у любого лидера, у него в подчинении был свой хор блюдолизов, которыми он и манипулировал. К Хром Вайту Салтыков всегда относился с немалой долей пренебрежения, видя, что он — шестёрка в его руках, однако и эта шестёрка могла пригодиться ему, поэтому Салтыков иногда удостаивал Хрома своим вниманием, когда по тем или иным причинам это могло быть ему полезно. Хром Вайт же, затюканный, забитый своими комплексами мальчишка, был младше всех в компании — ему в этом году едва сравнялось восемнадцать. Выглядел он и того моложе; немудрено, что Салтыков представлялся ему чем-то вроде кумира, на которого он и старался равняться.

Как Хрому хотелось хоть чем-то быть похожим на Салтыкова, иметь хотя бы половину тех привилегий, которыми он пользовался! У Салтыкова было много денег, много друзей, много девушек, его жизнь состояла сплошняком из моря пива, моря секса, моря возможностей и проектов, тогда как Хром Вайту пока суждено было прозябать в тени чужих лавров и, грубо говоря, питаться объедками с барского стола.

…Олива зевнула и, отодвинув от себя миску, высыпала в неё косточки от черешен. Хром Вайт придвинулся поближе, так, что уже мог осязать прохладную кожу девушки и запах её волос. Желание пробежало по его телу волнующей дрожью; он пристально, не отрываясь, смотрел своими огромными серыми глазами на полные, как переспелые черешни, губы Оливы, и чувствовал, что ещё чуть-чуть — и он отдаст себя во власть жаркого дурмана и не сможет более владеть собой.

— Унеси миску, — зевнув, сказала Олива, — И принеси мне с кухни персик. Он лежит на столе, я его как раз собиралась съесть.

Хром Вайт со всех ног бросился в кухню и через секунду уже вернулся. Правда, без персика.

— Персика на столе я не нашёл, — сказал он, опять ныряя в Оливе в постель, — Наверное, его кто-то съел.

— Ну тогда принеси шоколадку, что ли, — ответила она, — Или чипсы с укропом.

Хром принёс чипсы. Олива надорвала пакет, принялась хрустеть чипсами. Хром Вайт опять придвинулся к ней вплотную, гипнотизируя её своими огромными серыми глазами, однако Олива опять никак на это не отреагировала.

— Ты мне телевизор заслоняешь, — пробурчала она, хрумкая чипсами, — Принеси мне лучше спрайт из холодильника, видишь же — ем всухомятку…

Хром Вайт, мысленно проклиная всё на свете, побежал за спрайтом. Олива попила из бутылки и опять было принялась за чипсы, но Хром Вайт мягко вынул пакет с чипсами у неё из рук и положил его на тумбочку.

— Выключи телевизор, — попросила Олива, утомлённо прикрывая глаза, — Там всё равно смотреть нечего.

Хром выключил телевизор и тут, решив, что более не будет терять ни секунды, ринулся в постель и жадно набросился на Оливу с поцелуями. Она не оттолкнула его; ей были приятны эти поцелуи Хром Вайта, и она млела от них, как от ласк и мурчания домашнего кота. Хрома Олива никогда не воспринимала как потенциального любовника: он был для неё именно как домашний кот, и она позволяла ему ласкать и целовать себя, как позволяла бы коту ласкаться и мурчать у себя на коленях.

— Эй, полегче, — лениво отозвалась Олива, когда Хром Вайт, словно ополоумев, не переставая страстно обцеловывать тело девушки, принялся судорожно разрывать на ней подвязки. Лишь осознав, что дело сейчас может зайти слишком далеко, Олива попыталась отстраниться.

— Не надо, — попросила она Хром Вайта, — Ведь между нами нет любви. Ты же меня не любишь…

Хром Вайт задумался, пристально глядя ей в глаза.

— Я не могу тебе лгать. Я не Салтыков, — наконец выдавил из себя он.

— Я ценю это, — пробормотала Олива, — Только что же дальше?

— Ничего, — отвечал он, — Ты ведь не скажешь никому, что между нами было? Да? Да? Не скажешь?

— Скажу всем непременно, — пообещала она, и это охладило его пыл.

И тут раздался звонок в дверь — ребята вернулись с кальяном.

— Ну вот, вы пришли в самый неподходящий момент… — злобно пробормотал Хром Вайт, открывая им дверь.

«Да нет, момент как раз самый подходящий, — подумала про себя Олива, — Хотя… Это как посмотреть…»

Вот уже несколько дней в Архангельске стояла устойчивая жаркая погода. На Северной Двине был отлив; река значительно отошла от берега и обмелела.

Олива шла вброд по воде, придерживая в согнутых руках подол расклешённой юбки и щурясь на яркое солнце, отражающееся бликами в воде. Ветер трепал её выбившиеся из-под заколки длинные кудри; она тряхнула головой, отколов заколку, распустила волосы, которые тотчас же веером рассыпались на ветру и, расправив плечи, пошла вдоль берега, на котором остались её друзья.

— Красиво идёт, — заметил Гладиатор, любуясь на неё сквозь солнечные очки, — И чего Андрюха её бросил? Лучше он, чтоль, найдёт где-нибудь?..

— Да это такая скандалистка, — фыркнул Райдер, — Я бы тоже не выдержал.

— Да это как сказать, — произнёс Гладиатор, — Если б твоя девушка тебе изменяла направо-налево — ты бы ей тоже сковородкой между глаз прописал.

— Моя — мне не изменит, — самоуверенно сказал Райдер.

— А ты откуда знаешь? Думаешь, она там у себя в Киркенесе только учёбой своей занимается?

— Я в ней уверен как в самом себе.

— Никто ни в ком не может быть уверен, — задумчиво сказал Гладиатор, глядя из-под ладони на сверкающую на солнце реку.

Олива вышла из воды и, опустив подол, пошла босиком по мокрому песку. До бревна, на котором расположилась компания её друзей, оставалось ещё метров тридцать, и она вдруг остановилась, близоруко щурясь. Хром Вайт вскочил на бревно и помахал ей рукой.

— Салтыков дурак, — сквозь зубы процедил Гладиатор.

— Гы, неее, Андрюха не дурак, — подал голос Флудман, — Дурак, это тот который себе хуже делает. А он от жизни кайф ловит.

— Да уж какой там кайф, — сказал Райдер, — Говорят, вся заваруха-то у них произошла оттого, что он на Аню, Оливину подругу, переключился. Уж не знаю, было у них там что-нибудь или не было, Андрей об этом не распространялся…

— Да стопудово было, — отрезал Гладиатор, — Нет дыма без огня.

— А кто такая Аня? — спросил Флудман.

— Да тоже из Москвы девчонка. Ты должен её помнить, она на Новый год приезжала, и прошлым летом тоже. Блондинка такая в стиле Скарлетт Йоханссон…