Оливия Стилл - Жара в Архангельске-2

— А надо бы думать. Ты в курсе, что она и Аня приезжают в Арх тридцатого декабря?

— В курсе, — сказал Салтыков. — Я вчера разговаривал с Аней.

— Так разруливай это дело сейчас, пока не поздно…

— Сейчас ещё рано, — ответил Салтыков, — Пусть приедут на Новый год, а я к тому времени подыщу съёмную квартиру где-нибудь поближе к центру…

— И зачем тебе этот гемор? — Дима недоуменно переглянулся с братом.

— А затем, — загадочно произнёс Салтыков, — Если б Олива не везла с собой симпатичную подругу, вряд ли бы я стал так хлопотать.

— Ясно всё с тобой, — ухмыльнулся Дима, — Только уж, будь добр, устрой это как-нибудь без меня. А то, чует моё сердце, будет тут история похлеще, чем была летом… А мне, сам понимаешь, это совсем ни к чему.

А у Ани между тем была своя драма. Как она влюбилась летом в Диму Негодяева, так и продолжала сохнуть по нему до сих пор. Каждый вечер, разговаривая по телефону с Оливой, Аня восторженно мечтала о том, как она встретится с Димочкой на Новый год, говорила, что он идеальный, что он редкий, необыкновенный человек, и она полюбила его как никого другого с первого взгляда. Олива слушала восторженные излияния подруги, и ещё больше кручинилась. Да, она была согласна с тем, что Дима идеальный. Олива вполне разделяла вкусы Ани и, пожалуй, сама влюбилась бы в Димку, если бы уже не была занята, и если он не был бы объектом воздыханий её лучшей подруги. А правил дружбы Олива придерживалась твёрдо, опровергая кем-то исстари заведённую чепуху о том, что женской дружбы не бывает. Она была бы только рада, если б у Ани всё получилось с Димой, но и тут было одно «но». Во-первых, Дима тоже был другом Оливы, а во-вторых… А во-вторых, как только с ним начинали заговаривать об Ане, Дима начинал нервничать и сворачивать разговор. Олива уже боялась поднимать с ним эту тему, да и Дима в последнее время стал избегать общения с Оливой. Может, он что-то понял, а может, была ещё другая причина, а может быть, всё сразу. И вот однажды, незадолго до Нового года взорвалась бомба замедленного действия — Олива не выдержала и бухнула Диме всё про Аню. Реакция его на это на всё была настолько неадекватна, что даже Олива растерялась. Он сорвался и стал кричать, что все его достали, что он не хочет ни с кем разговаривать.

— Оставьте меня в покое! — кричал он, — Я здесь не при чём, не при чём! Я не хочу её видеть, я никого не хочу видеть! Отстаньте от меня все!!!

— Ах, ты её не хочешь видеть?! — взорвалась, в свою очередь, Олива, — Человек к тебе со всей душой, а ты морду воротишь?!?! Тогда я скажу тебе всё, что о тебе думаю — ты просто чёрствый сухарь!!!

Так Дима и Олива разругались окончательно…

— Смотри спокойнее, — наставлял Димку Майкл, — Ну приедет Аня, пообщаетесь, ну что такого? Сказал бы: да, давай пообщаюсь…

— Да меня уже достали насчёт этого, что знакомые у родителей, что остальные, даже Шумиловна обещала со своей дочкой познакомить, — сказал Дима, — А теперь ещё Аня, но дело в том, что я-то ничего практически не знал.

— Не знал или не хотел знать? — поддел его Майкл, — По-моему, тебе уже давно намекали…

— Однако я почему-то обо всём узнаю последний, я никому зла не делал, а меня же ещё чёрствым сухарём обозвали, — взорвался Дима, — Мне надоело всё, если б ты знал, как мне всё надоело! Враньё, ложь, всё за спиной, всё втихаря, эта шашни завела с тем, этот ту обманул, эта в того влюбилась, этот той изменил, блин, Миха, ну вот я смотрю на вас всех и думаю — неужели вам делать больше нечего как добровольно влезать в это грязное болото сплетен, интриг, скандалов?! Жизнь-то не в этом состоит, Миха, какие же вы все идиоты! Ну неужели без этого никак нельзя?!

— Тут я согласен, но что делать, раз так получается… — растерянно пробубнил Майкл.

— Да блин, это всё из-за Оливы! И зачем она тогда в Питер поехала, ну кто её тянул переться туда на один день! Если бы не она, не было бы ни Ани, ни этой твоей Волковой! Жили ведь нормально, а она появилась — и пошла чехарда у всех нас…

Майкл только вздохнул. Да, и не было бы Волковой, если б не Олива. Сколько бессонных ночей провёл он в горьких раздумьях о Насте, о том, что некстати он полюбил её — ведь его любовь ей оказалась не нужна. Она может быть ему только другом, она даже не представляет себе, изредка болтая с ним по аське, как больно ранит его её равнодушие и его постоянная необходимость прятать свои чувства под маской дружбы. Да, есть Юля, но и с ней у него не всё гладко — та, наоборот, ждёт любви, и Майклу интересна она как человек, но, сколь ни роется он в себе, всё равно видит перед собой только лукавую усмешку и белокурые локоны Насти, а к Юле из тех же чувств не может найти даже искорки…

— Слушай, Дима, ну ты уж разберись тогда уж всё-таки с девчонкой! — сказал Майкл, — Если не нравится, так и скажи.

Дима помолчал, будто что-то обдумывая.

— Я не могу сказать ни да, ни нет, так как общался с Анькой в сумме часа три.

Между тем, Новый год уже стоял на пороге. Олива и Аня уже, можно сказать, сидели на чемоданах. Аня считала дни до встречи с Димочкой, а Олива, готовясь в дорогу, только хмурилась да вздыхала: как-то встретит её там Салтыков…

— Поезд у нас уже завтра, — говорила Олива Ане, — А Салтыков всё не звонит, даже не интересуется какой у нас вагон. Не нравится мне всё это…

— Да расслабься ты, — отвечала Аня, — Я ему сказала, что у нас второй вагон.

— Когда?

— Вчера, когда по асе разговаривали…

— А про меня-то хоть спрашивал? Он ведь даже не звонит мне…

— Да спросил, типа как там мелкий, — сказала Аня, — Я ответила, что всё нормально, мы едем.

Олива вздохнула с облегчением. Всё-таки он нас ждёт, подумала она. Может, позвонить ему самой? Хоть сказать, когда выезжаем…

Однако Олива не решилась звонить парню первой и ограничилась смской, в которой сообщала, что завтра в 23:10 они едут, и чтобы он взял с собой Димку помочь дотащить их вещи. Салтыков немедленно перезвонил ей на мобильный.

— Да, всё в порядке, мелкий. Я уже снял для нас квартиру…

— Правда всё в порядке? — спросила Олива со скрытой тревогой в голосе, — Ты так давно не звонил…

— Работы много, мелкий, — ответил Салтыков и, уловив грусть в её голосе, добавил, — Ладно, мелкий, ложись спать и ни о чём не переживай. Я люблю тебя.

И повесил трубку.

— Какая станция-то?

— Брусеница вроде.

— Ого! — Олива спрыгнула с верхней полки и начала быстро приводить себя в порядок. До Архангельска оставалось меньше часа…

Она собралась за пятнадцать минут и всё оставшееся время как сумасшедшая прыгала по вагону, безуспешно пытаясь разглядеть вид за тёмными, покрытыми наледью окнами. Аня сидела на своей кушетке на удивление спокойно, хоть и спросила Оливу раза три наверное, придёт ли к перрону их встречать среди прочих её Димочка Негодяев.

Олива знала, что он не придёт. Она также знала, что Аня напрасно везёт с собой своё красное вечернее платье и гламурный мех, а также дары для Димочки, которые она так тщательно выбирала, и которые — Олива тоже знала — пропадут зазря. Но она не стала ничего говорить Ане. Пусть всё будет, как оно будет, решила Олива, сейчас главное приехать. Как же ей хотелось поскорее дорваться до Архангельска, поскорее обнять своих друзей, и… чего уж там скрывать, Олива всё-таки очень сильно соскучилась по Салтыкову. За последние две недели декабря они практически не общались ни по телефону, ни по смс, ни даже по аське. Олива многое передумала за это время, её терзали смутные сомнения, и даже в поезде они терзали её — ей казалось, что Салтыков разлюбил её, да что ей только не казалось! Но она не хотела ни о чём думать именно сейчас. Все её мысли сосредоточились лишь на приближающемся перроне, куда Олива и соскочила по приезде в числе первых пассажиров, и тут же оказалась в объятиях друзей, которые всей толпой пришли встречать девчонок к поезду. Среди них был и Хром Вайт, и Паха Мочалыч, и Кузька, и Пикачу, и даже Макс Капалин, который приехал на новогодние каникулы из Питера.

— Здорово, здорово! Вот мы и приехали! — радостно восклицала Олива, поочерёдно обнимая и целуя всех. Она искала глазами Салтыкова, ждала, что он, как тогда летом, бросится обнимать её и целовать — ведь так он встречал её на этом же перроне каких-то полгода назад. Тогда было лето, стояли зелёные тополя, было тепло и светло. А теперь было темно, перрон был занесён снегом, и снег хлопьями мелькал в жёлтом свете фонарей.

— Салтыков, ну ты где там? Что ж ты свою девушку не поцелуешь? — крикнул Макс Капалин.

Салтыков вышел из толпы, холодно клюнул Оливу в щёку.

— А где Анго? — спросил он.

— Она в купе; там у нас очень много вещей…

Секунда — и Салтыков, прихватив с собой двух парней, исчез в поезде. Олива недоуменно посмотрела ему вслед. «Да, он ко мне охладел, он явно избегает меня… — растерянно подумала она, — Но почему?..»

Между тем, Кузька и Макс Капалин вышли из поезда, нагруженные вещами; сзади почти налегке шёл Салтыков, ведя под руку Аню.

— А где же Дима? Он не пришёл? — спросила Аня, жеманно кутаясь в меховое манто.

— Да Негодяев просто тормоз! Зачем он тебе нужен? — Салтыков спрыгнул со ступенек на платформу и подал руку Ане, — Так, Анго, давай руку, тут скользко.

Аня нерешительно поставила ногу, обутую в сапог на шпильках, на скользкую ступеньку.

— Уау! — она поскользнулась и взмахнула руками, дабы не потерять равновесие. Салтыков тут же сориентировался, обхватил её руками и поставил на платформу. Секунды две он держал Аню в своих объятиях, даже когда она уже приземлилась, и убрал с неё руки только тогда, когда слишком явно почувствовал на себе ревнивый взгляд Оливы.

— А ты очень изменилась с лета, — сказал Оливе Хром Вайт, — Ты стала ещё красивее. Я тебя так ждал…