Оливия Стилл - Жара в Архангельске-2

Однако и эта попытка не увенчалась успехом. Олива психанула, вскочила с постели и, найдя свои трусы на полу, пулей вылетела в туалет.

— Да… — задумчиво произнёс Салтыков, отходя к окну и закуривая, — Т а к и х проблем с девушками у меня ещё не было…

— Да, у меня тоже не было таких проблем! — плача, воскликнула Олива, подходя к нему сзади.

— Мелкий, ну чего так заводиться-то? Всё нормально, — Салтыков обнял её и прижал к себе, — Сегодня не получилось — завтра получится. Что мы — Госплан, что ли, с тобой тут выполняем? Относись ко всему проще.

За окном уже рассвело. Салтыков и Олива, измученные, легли в постель. Однако, несмотря на такую досадную неудачу, вызвавшую на глазах Оливы слёзы, она уже могла шутить и смеяться, ведь её любимый был рядом с ней — и для счастья ей этого было вполне достаточно.

— Наш с тобой секс похож на безумный крокет из «Алисы в стране чудес», — с иронией заметила Олива, — Помнишь, там они играли в крокет фламингами и ежами, и какая чехарда у них там была — то ёж убежит, то фламинго, вместо того чтобы бить по ежу, изогнётся и шею вытянет…

— Да уж… — разочарованно произнёс Салтыков, — Давай спать, мелкий.

Однако заснуть удалось не сразу. Ужасно раздражали звуки, доносящиеся через тонкую перегородку из соседнего номера: там, очевидно, тоже занимались сексом, только у тех, судя по полногрудным стонам и скрипу дивана, дела продвигались гораздо успешнее, чем у их неудачливых соседей.

— Ну вот… — с оттенком зависти вздохнул Салтыков, — Ебутся, черти…

Олива подавила вздох и обняла Салтыкова.

— Завидуешь? — с горечью спросила она.

Салтыков корректно промолчал.

Где-то около часу дня Оливу разбудил стук в дверь. Она открыла глаза — Салтыкова не было рядом с ней в постели. Подняв спутанную голову с подушки, она увидела, что Салтыков разговаривает с кем-то в дверях. Потом он отошёл от двери, пропустив в комнату толстоватого парня в кожаной куртке, с дорожной сумкой наперевес…

— Майкл! — воскликнула Олива, вскакивая с постели ему навстречу.

— Да, Майкл, как хорошо, что ты к нам приехал! — сказал Салтыков, — Сегодня же пойдём все вместе гулять по Москве!

— Я напишу Аньке, приглашу её гулять с нами, — решила Олива, — А она возьмёт с собой свою подругу Юлю.

— Отличная идея! — поддержал её Салтыков.

В шесть часов вечера Олива, Салтыков, Майкл, Аня и Юля уже шли гулять в Царицыно. Аня и Салтыков, забыв о своём архангельском конфликте, уже вовсю общались между собой, лишь иногда беззлобно подкалывая друг друга.

— Ну что ты, — говорил Ане Салтыков в ответ на очередной её подкол, — Я очень хорошо воспитан, и знаю все правила хорошего тона…

— О да! Оно и видно, — саркастически отзывалась Аня.

— Об чём базар? — шутливо встревала Олива.

— Да мы так, о своём, о женском, — отвечала Аня, искоса лукаво поглядывая на Салтыкова.

«Как хорошо, что они поладили!» — думала Олива, радостно улыбаясь.

Юля шла позади Ани и молчала. Молчал и Майкл, идя позади Салтыкова с грустным выражением лица.

— Бедный Майкл, — вздохнула Олива, обращаясь к Ане, — Он, наверное, приехал сюда в надежде встретиться с Волковой…

— Да, я знаю про его личную драму, — тихо отвечала Аня, — Но может, всё и к лучшему. Юльку тоже бросил Илюха, вот я её и взяла с нами, может у них с Майклом что и получится, кто знает…

— Дай-то Бог, — вздыхала Олива.

Между тем, Майкл и Юля, идя позади них, разговорились между собой.

— Ты давно живёшь в Питере? — спросила его Юля.

— Вот уже тхетий год, — робко отвечал Майкл.

— Как бы я хотела там побывать!

— А ты там ни разу не была?

— Нет, — сказала Юля, — Но очень хотела бы. Мне нравится архитектура питерских старых зданий и мостов…

— Но в Москве я заметил, есть тоже стахые здания с довольно интехесной архитектухой…

— Кажется, они нашли контакт, — Олива заговорщически подмигнула Ане и Салтыкову.

— …А я увлекаюсь фотографией, — говорила Юля Майклу, идя позади остальных, — Мне подарили фотоаппарат на день рождения…

— Ты любишь фотогхафиховать?

— Да, — отвечала Юля, притормаживая, — Давай помедленнее пойдём, их вперёд пропустим…

Между тем, Аня, Олива и Салтыков остановились у Царицынского пруда.

— Я замёрзла, — сказала Аня, — Хочу в суши-бар.

— Нет проблем, — весело отозвался Салтыков, — В суши так в суши.

— Голубков наших дождёмся и пойдём, — подхватила Олива.

Наконец, Юля и Майкл приблизились к остальным. Все пятеро молча взошли на пирс у пруда, где в тёмной воде на дне поблёскивали медные монетки.

— Надо бросить в воду монетку и загадать желание, — сказала Аня, и все кроме Оливы стали искать монетки.

— Олива, а ты не будешь загадывать желание? — спросил Майкл.

— Нет, — отвечала та, счастливо улыбаясь, — У меня нет никаких желаний. Я абсолютно счастливый человек.

— Похазительно, — вздохнул Майкл с оттенком зависти в голосе, — Я никогда не думал, что человек может быть абсолютно счастлив — ведь всегда чего-то да не хватает.

— Ооо, Майкл! Мне всего хватает… С избытком…

И Олива, обняв Салтыкова, крепко поцеловала его в губы.

В суши-баре, куда отправилась вся наша компания, было много свободных столиков. Ребята заказали себе суши, роллы, салаты, напитки. Олива ещё ни разу в своей жизни не пробовала суши и понятия не имела, что это такое и как их едят, зато Аня была в этом деле настоящим спецом. Как истинная дочь своего города, Аня знала толк в модных вещах, модных клубах и модных блюдах, а суши в то время было именно модным блюдом, так как появилось в Москве относительно недавно и ещё не приелось и не наскучило, но и достаточно давно, поскольку это слово было уже у всех на слуху.

Ожидая, пока будут готовы суши и роллы, ребята посасывали напитки через соломинку. Юля и Майкл сидели рядышком и со стороны смотрелись как самая настоящая влюблённая пара; Салтыков же сидел по другую сторону от Майкла, напротив Ани и Оливы, смотрел на них и невольно сравнивал этих двух девушек между собой…

Наверное, правду говорят, что настоящие друзья подбираются по принципу компенсации, и тем самым они как бы дополняют друг друга. В жизни одинаковые во всём люди редко сходятся друг с другом, и по большей части как друзья-парни, так и девчонки-подружки могут быть полной противоположностью друг другу: большой дружит с маленьким, толстый с тощим, блондинка с брюнеткой, красавица с дурнушкой. Так же и Аня с Оливой, сидя вместе за одним столом, сильно отличались друг от друга как внешностью, так и манерами. Раньше Салтыков не замечал этого, но только теперь, в этом кафе, сравнил этих двух москвичек и нашёл, что между ними громадная разница. Аня была яркая блондинка, очень похожая на Скарлетт Йоханссон: у неё было красивое кукольное лицо, огромные голубые глаза, льняные вьющиеся локоны. Волосы её, мягкие и блестящие, были ухожены, так же как и ногти, одевалась она элегантно и со вкусом. Когда она говорила, то растягивала слова и цедила слог «а» не хуже тех московских гламурных тёток, которых Салтыков видел по телевизору. Словом, Аня была в точности такой, какой, по мнению Салтыкова, должна быть настоящая москвичка.

Он перевёл взгляд на Оливу и отметил, что на фоне Ани лицо её стало каким-то затёртым и неинтересным. Яркая красота Ани затмила её, как солнце затмило бы луну, и то, что Салтыкова в ней раньше сводило с ума, теперь уже не трогало его. Рядом с Аней Олива казалась просто деревенщиной, и поблекла, как старый выцветший сарафан поблек бы на фоне нового вечернего платья.

Между тем, принесли суши. Аня со знанием дела быстро и ловко орудовала китайскими палочками, в то время как Олива растерянно вертела их в руках, не зная, как к ним подступиться. Салтыков посмотрел на красивые, ухоженные руки Ани, её длинные сверкающие ногти, потом перевёл взгляд на руки Оливы с обгрызенными заусенцами и уже кое-где облупившимся дешёвым лаком на ногтях — и ему стало муторно, как будто за ворот ему напихали стеклянной ваты. Он вспомнил, как летом учил её есть вилкой и ножом, но если раньше воспоминание это вызывало у Салтыкова чувство умиления, то теперь оно стало ему неприятно. Он не сразу понял, почему Олива вдруг стала так раздражать его.

А Олива, конечно же, ничего этого даже не подозревала. Ей было весело, она хохотала, по-детски дурачилась с колой и соломинкой, хватала суши прямо руками. На мгновение Салтыкова охватило бешенство: у него появилось страшное желание прикрикнуть на неё, или — ещё лучше — выгнать из-за стола пинком под зад, но он сдержался.

Поздно вечером Олива и Салтыков лежали у себя в гостинице и ждали Майкла, который поехал провожать Юлю в Бирюлёво.

— Отлично сегодня погуляли! — улыбаясь, говорила Олива, — У меня даже рот болит от улыбки — весь день сегодня рот до ушей…

— Что-то Москалюшка запаздывает, — заметил Салтыков.

— Ну и ладно, — Олива прижалась к нему как кошка, — Зато нам никто не мешает быть наедине…

— Мелкий, подожди… Я схожу покурю…

Салтыков направился в кухню. Олива пошла за ним босиком, обняла его сзади за плечи.

— Мелкий, не стой босиком на полу, простудишься, — устало сказал Салтыков, — Иди в комнату. Я щас.

Олива вернулась в комнату слегка расстроенная. «Раньше он не был со мной так холоден, — отметила она про себя, — Что же изменилось?..»

Однако додумать мысль до конца ей не удалось, так как приехал Майкл. Салтыков обрадовался его приходу, как будто сто лет его не видал.

— Ну, Майкл, рассказывай, — сказал Салтыков, — Мелкий, сходи пока на кухню, чайник поставь.

Олива покорно поплелась на кухню ставить чайник. Дверь из комнаты была открыта, и оттуда был слышен разговор Майкла с Салтыковым.