Оливия Стилл - Жара в Архангельске-2

Аня вернулась в комнату. Олива выбросила окурок и, подумав, тоже ушла с балкона. Аня сидела с ногами в кресле и, даже не обернувшись, ковырялась что-то в своём телефоне.

— Юле смс пишешь? — спросила Олива.

— Делать мне больше нечего, — злобно проворчала Аня.

— Господи, да я же только спросила! Что опять не так?!

— Да ничего.

Олива отвернулась к окну, еле сдерживая слёзы.

— Вот только без истерик тут! — проворчала Аня, — Иначе я уеду, и пошли все нахер.

— Ты бросишь меня тут одну?

Аня промолчала.

— Я вижу, что я тебя бесить уже начала, — сказала Олива.

— Ты меня бесить не начала.

— Правильно. Потому что я тебя уже давно бешу, — взорвалась она, — Только я не понимаю, зачем ты тогда общаешься с человеком, который тебя бесит, и которого ты ненавидишь? Что я сделала тебе, я не могу понять?! Ты вот злишься, а каково мне, ты подумала? Думаешь, мне не хреново щас?

— Хватит!!! Мне надоело.

— Ах, да делайте вы что хотите!!!

Олива ушла на балкон. Аня вскочила с кресла и начала с психозом лихорадочно собирать свои вещи. Олива безучастно смотрела на неё, как во сне. Перед её глазами уже плыл туман, подкрадывалась обморочная тошнота и равнодушие ко всему на свете.

— Где здесь ж/д вокзал?

Олива обессиленно прислонилась к дверному косяку.

— Ты собралась уезжать?

— Да, — отрезала Аня и выбежала из квартиры, хлопнув дверью.

Олива не побежала за ней вдогонку, не остановила её. Просто опустилась в кресло и зарыдала. Распахнутая дверь в коридор хлопала от сквозняков — Оливе это тоже было уже всё равно…

Потом она всё-таки собралась с силами и закрыла дверь. Написала смску Салтыкову:

«Анька собрала свои вещи и уехала на вокзал. Что теперь делать, я не знаю. Мне очень хреново…»

«Скатертью дорога, пусть катится! — ответил он, — Потерпи немного, скоро приду».

…В этот вечер они рано легли спать. На следующее утро Олива как всегда проводила Салтыкова на работу и легла досыпать. Думала об Ане. В комнате пахло мятной жевачкой. И трупом.

Разбудил её звонок в дверь. Заспанная и лохматая, Олива открыла дверь. На пороге стояла какая-то старушка.

— Скажите, у вас газ нормально работает? А то такой странный запах по всему этажу… Надо проверить, нет ли где утечки газа?

— Да вроде нормально, газ у нас закрыт, — отвечала Олива.

— Точно закрыт?

— Ну зайдите, проверьте, — зевая, сказала она.

Старушка прошла на кухню, проверила газовую плиту.

— Да, вроде всё нормально… Но откуда же такой запах? Вы ничего не чувствуете?

— Да не знаю… Трудно сказать, — колебалась Олива.

— Ну, я тогда пойду. Досыпайте, — сказала старушка и ушла.

Олива закрыла за ней дверь и прилегла на кровать. Написал Салтыков. И тут она вспомнила, что за всю неделю так и не встретилась с Денисом…

Написала она Денису, пригласила вечером в гости. Он обещал прийти. И тут на симке закончились деньги. Олива оделась и пошла в магазин купить яблок и заодно кинуть пятьдесят рублей на счёт. Вышла из дому, спокойно прогулялась до магазина, ещё посидела во дворе на скамейке, попереписывалась с Деном и Негодом. Нежаркое архангельское солнце ласково играло на нескошенной траве на газонах. На детской площадке во дворе, где сидела Олива, молодые матери спокойно выгуливали своих маленьких детей.

Рядом с Оливой на скамейку присела молодая девушка с коляской. Она неторопливо поправила ребёнку соску и, поставив коляску в тени тополя, села на скамейку и раскрыла книжку. Олива кинула взгляд на молодую мать, и её лицо, светлые волосы, убранные сзади в хвост, показались Оливе очень знакомыми.

— Я извиняюсь, конечно… Катя? — робко спросила её Олива, — На форуме — Дикая Кошка?

Девушка недоуменно посмотрела на Оливу, вспоминая что-то. Потом произнесла:

— Да… Но я вас не помню…

— Я Олива, на форуме Lolie, — быстро произнесла она, — Ты вышла замуж?

— Да, в прошлом году, — отвечала Дикая Кошка.

— Мальчик, девочка? — Олива кивнула на коляску.

— Девочка… Ксюшей назвали.

Поболтав немного с Дикой Кошкой, Олива встала со скамейки. Она не стала говорить Кате, что встречается сейчас с Салтыковым. Девушки сказали друг другу несколько общих фраз и пошли каждая своей дорогой: Дикая Кошка — домой, кормить ребёнка, а Олива… А Олива пошла в свою съёмную квартиру на улице Тимме, в доме 23-б.

По дороге домой Олива уже не думала ни об Ане, ни о Салтыкове. Она думала о Дикой Кошке — той самой Дикой Кошке, которая каких-то два года назад была легкомысленной особой и шутя увела Салтыкова у Ириски. Она шутя замутила с ним на турбазе, шутя провстречалась с ним полтора месяца и так же шутя рассталась с ним. Она писала на форуме, что отношения современной молодёжи должны быть лёгкими и ни к чему не обязывающими: пока есть чувства — люди вместе, а начали друг друга напрягать — чего же и держаться, надо расставаться и идти дальше, навстречу новым отношениям…

«Да, было время, и она легко сходилась и легко расставалась с парнями, — думала Олива, — Она крутила легкомысленные романы и не заморачивалась ни на чём — а теперь она замужем, имеет ребёнка… В чём же секрет? Я вот так не могу, я другой человек, я очень серьёзно отношусь к любви — и мне не везло до сих пор… А сейчас? Да, сейчас повезло, я встретила человека, который по-настоящему любит меня. И я тоже выйду замуж за него, и у нас будут дети…»

Занятая своими мыслями, Олива не заметила как подошла к своему дому. Подошла — и остановилась как вкопанная. У подъезда стояла какая-то ГАЗель, милицейская машина, толпа народу…

— Что здесь происходит? — спросила Олива старушку около лифта.

— На девятом этаже покойника обнаружили, — отвечала она, — Совсем молодой-то парень ишшо… Он уж разлагаться начал, поди-ка несколько дней лежал, только сегодня нашли его, дверь взломали…

«Так вот откуда в квартире пахло трупом…» — догадалась Олива.

Между тем на первый этаж приехал лифт. Двое крепких мужиков вынесли из лифта на покрывале согнутого пополам покойника. Он смердил.

— Не поеду я на лифте, пешком пойду, — сказала старушка, — Не могу в лифте ехать, раз там покойник был…

Олива тоже пошла по лестнице вместе с ней. Поднялась на девятый этаж, пошла по смрадному коридору. Она уже не помнила ни о Дикой Кошке, ни о своих мыслях по дороге домой — перед её глазами так и стоял согнутый пополам на покрывале смердящий покойник.

В квартире Оливе одной было так же страшно, как и в коридоре. Сладковато-тухловатый запах покойника ещё не выветрился. «Какая ужасная участь, не дай Бог никому такой смерти… — думала Олива, мечась от балкона к двери, — Господи, когда же Салтыков с работы придёт?! Я сойду с ума…»

Отвлёк её звонок Димы Негодяева. Олива рассказала ему про труп. Он засмеялся.

— Ну, — говорит, — У вас никогда без приключений не обходится! То ограбление, то труп… Вы как все вместе соберётесь, обязательно что-нибудь такое произойдёт.

— Да уж, — сказала Олива, — Что правда, то правда…

А на улице, у подъезда, так и стоял народ. Покойника давно увезли, но люди не расходились. В гулком тёмном коридоре были слышны шаги и голоса — приехали следователи. А люди стояли у подъезда, и никто не решался войти внутрь, словно весь этот страшный дом, особенно девятый этаж, был заражён вирусом смерти…

Салтыков пришёл с работы, привычно чмокнул Оливу в щёку и протопал на кухню. Олива лежала в кровати и слышала из-за стены, как он гремел холодильником.

— Гладиатор звонил, — сказала она как бы между прочим, — Сегодня обещал приехать.

— Да? Во сколько?

— Не знаю, как расписание. К Дену-то пойдём или нет?

— Пусть лучше он приходит. Чёрт знает, вроде я выспался сегодня, а голова как с утра болела, так и не проходит.

— Сильно болит? — спросила Олива.

— Ну так…

— Может тебе, того… анальгин принести?

— Да не надо. Само пройдёт.

— А то давай я до Димки сбегаю, он тут, кстати, заходил или нет?

— Не знаю. Мелкий, я прилягу, ладно? А то что-то нехорошо мне…

Салтыков действительно выглядел каким-то бледным и измученным. Лёг, закрыл глаза. Олива смотрела на него, и в ней пробуждалось какое-то подобие любви, во всяком случае, Оливе ужасно, почти до слёз было жалко смотреть на него, на то, как он мучается от головной боли и устаёт так, что его моментально вырубает. Уставший человек, потрёпанный жизнью. А ведь ему всего двадцать два года.

Позвонил Денис. Договорились встретиться у кинотеатра «Русь» в восемь часов. Олива тихонько оделась, стянула волосы сзади заколкой в большой, тяжёлый узел.

— Ну, я пойду…

Салтыков, не открывая глаз, взял её руку и принялся целовать.

— Тебе уже лучше? — спросила его Олива.

— Мелкий, ты же знаешь, с тобой мне всегда лучше.

— Ну я пойду, а то Ден ждать будет.

— Ну мееелкий!

— Ладно, посижу ещё. Буду выходить без пятнадцати.

— Можешь и без пяти выйти. Кинотеатр ведь тут, за углом. Идти до него две минуты.

— Хорошо…

Без двух минут восемь Олива уже подходила к кинотеатру «Русь». Стоял тихий и тёплый летний вечер. Сонные улочки Архангельска постепенно оживлялись — народ не спеша шёл гулять на набережную. Неторопливая провинциальная жизнь текла своим чередом.

Олива сразу увидела Дениса — он был в красной футболке. Поздоровавшись, ребята свернули с перекрёстка и пошли сонными двориками, устланными слоем тополиного пуха.

— Привет, жених, — шутливо сказал Денис Салтыкову, когда они с Оливой взошли в прихожую.

— Здорово, Ден! Да уж, вот такие дела… — сказал Салтыков, держа в руках газету, — Уже вот квартиру присмотрел на Московском проспекте, в новом доме. Три миллиона стоит…