Кэтрин Сатклифф - Жар мечты

Ник невесело усмехнулся:

– Я вижу, ты вырос в семье, где подобные добродетели в чести. Поздравляю! К сожалению, мне объясняли в детстве, что любовь и женитьба – вовсе не одно и то же. Мужчины и женщины женятся и выходят замуж ради денег, ради положения, ради наследства.

– Неужели ты согласен с этим? – Фрэнк покачал головой. – Не думаю, что ты и впрямь веришь в то, что декларируешь. Иначе ты не стал бы так расстраиваться из-за своих родителей. Кроме того, могу посоветовать тебе получше разобраться в своих чувствах. Сдается мне, ты попросту влюблен…

– Иди к черту!

– Она появилась в твоей жизни именно тогда, когда ты этого меньше всего ожидал и взяла тебя голыми руками. – Фрэнк ткнул пальцем ему в грудь. – Думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь? Ты ведь глаз с нее не сводишь! Ты заворожен ею, Сейбр. Маленькая рыжая девчонка в забавной шляпке, с коричневым пером, обвела тебя вокруг пальца, и ты в ярости, что она сумела это сделать.

– Я не люблю ее, – произнес Сейбр вяло.

– Если ты без конца будешь повторять это, то в конце концов поверишь в собственную ложь. Хотя, может, это уже неважно. Ники, мой мальчик, боюсь, ты лишился и последнего шанса наладить ваши отношения. Мое сердце готово разорваться от осознания тога, каким способом ты познакомил ее с одним из прекраснейших моментов семейной жизни… Боюсь, ты даже ударил ее.

– Поверь, я не бил Саммер. Я никогда бы не поднял на нее руку.

– Конечно, кулаком ты ее не бил… Ты изранил ее душу по-другому, точно так же, как до сих пор ты поступал с другими.

– Разве?

Фрэнк кивнул головой и затянулся.

– Мне остается только надеяться, что ты сумеешь исправить ошибки, которые ты наделал за последние недели…

Ник покинул Фрэнка у подножия ступенек и прошел через весь дом в спальную комнату. Лунный свет мягко освещал кровать, на которой, укрывшись одеялом, спала Саммер. В воздухе пахло мылом. Тазик так и остался там, где она его оставила – рядом с гардеробом.

Он подошел к кровати и остановился. Девушка чуть приподняла голову с подушки.

– Ложишься? – спросила она.

– Да, – ответил он, но не двинулся с места.

– Ну и чего же ты ждешь? Официального приглашения?

– Я обычно сплю на этой половине кровати.

– Что?

– Ты лежишь на моей половине. Я сплю на правой… Саммер заворочалась.

– Я тоже…

Вздохнув, Ник постарался подавить в себе разочарование и что-то еще, что стало биться в его жилах. Может быть, все пройдет, если он не станет обращать на это внимание.

– Ладно, – сказал он. – Твоя взяла. У меня так болит голова, что я даже не в состоянии с тобой поспорить. – Он обошел кровать слева, снял ботинки, откинул покрывало, и улегся, не снимая одежды.

Саммер удивленно уставилась на него.

– Ты всегда спишь в одежде?

– С недавних пор.

Профиль девушки четко вырисовывался на фоне окна.

Стоит ему чуть-чуть двинуться и он сразу ее коснется. Ее запах, кажется, уже въелся в его кожу.

– Кровать маловата, – сказала она тихо.

– Извини, пожалуйста, но я не собирался ее ни с кем делить.

Она подтянула одеяло к подбородку, потом укрыла и его.

– Иначе тебе будет холодно, – объяснила она, поворачиваясь к нему спиной.

Ник долго смотрел в потолок, пока дыхание Саммер не стало глубоким и ровным. Хорошо. Теперь она спит и ему будет легче обуздывать свое неистовое желание вновь погрузиться в ее тело.

Боже мой, что с ним стало? Он дрожал от неудержимой потребности задрать ей рубашку и созерцать великолепие ее белоснежных ног.

«Ну что же ты, давай! Она не будет тебя останавливать. Она уже простила тебя за то, что ты вел себя с ней как последний мерзавец…»

Саммер перевернулась на другой бок, уткнулась носом ему в плечо и вздохнула. Тело Ника покрылось испариной, кожа его буквально горела от ее прикосновения.

«Почему ты медлишь, возьми ее! Утоли свой голод, погаси свой огонь!»

Ник погладил длинные волосы девушки. Разгоревшееся в нем пламя вряд ли уже можно было погасить. Неужели он позволил страсти так безраздельно овладеть им?

Саммер вздрогнула, подняла голову и посмотрела на него широко открытыми глазами.

– Я не могу спать, – прошептала она. Он отбросил с ее лица несколько непослушных локонов. Слегка склонив голову, так что ее губы коснулись его подбородка, она произнесла:

– Я чувствую себя очень странно…

– Странно? В каком смысле?

– Мне трудно дышать. Мне жарко. Сердце так бьется! – Она взяла его руку и положила ее себе на грудь. Прикосновение Ника сначала заметно напугало ее, но затем она закрыла глаза и откинула голову назад, прислушиваясь к своим ощущениям. – О, Николас, – вздохнула она. – Мне это нравится…

– Нравится? – у него пересохло в горле.

– Да. Это плохо? Это тебя разочаровывает? Он коснулся пальцем ее соска и прошептал:

– Нет.

– Удивительно, боль была очень сильной, но…

– Но?

– Я только и вспоминаю то ощущение, которое возникает, когда ты касаешься меня…

– Правда?

– Я таю, как масло на солнце, – она подвинулась ближе и зашептала совсем тихо. Не дай Бог, она сейчас поцелует его… – Я хочу быть твоей женой в полном смысле этого слова. Навсегда!

– Наш брак и так уже не назовешь фиктивным… Вряд ли я теперь смогу отослать тебя назад в Англию. Саммер вздрогнула.

– Ты позволяешь мне остаться? – Взвизгнув, она обхватила его шею руками. – Ты никогда об этом не пожалеешь, Николас. Я научусь хорошо готовить, обещаю тебе. Я научусь шить. Я даже буду помогать тебе стричь овец.

Она рассмеялся.

Девушка улыбнулась и коснулась его лица.

– Я люблю тебя, – сказала она тихо.

– Нет, не любишь. Ты едва знаешь меня, поверь. Если бы ты узнала все мои темные и грязные секреты, ты первым же кораблем удрала бы в Лондон.

Неуверенная улыбка появилась на ее губах. По-кошачьи выгнув спину, она накинулась на него, разметала свои изумительные волосы по его плечам и поглядела ему прямо в глаза:

– Ну-ка, рассказывай мне все свои маленькие и большие секреты!

– Не стоит…

– Исповедь, это духовное очищение, ты же знаешь. Разве муж и жена могут что-нибудь скрывать друг от друга? Давай, Сейбр. Неужели ты боишься, что я испугаюсь, соберу вещи и навсегда уеду?

Ник чувствовал, как растет его напряжение. Эта загадочная девушка умела затрагивать какие-то тайные, никому не ведомые струны его души.

– Николас, – взмолилась она, – глядя на него темными глазами. – Я расскажу тебе все мои секреты, если ты расскажешь мне свои.

– Не думаю, ирландочка, что твои секреты могут сравниться в моими.

– Посмотрим!

– Но ты будешь шокирована.

– Несомненно!

– Проникнешься ко мне отвращением.

– Не решая за меня!

Ник долго смотрел на ее бледное лицо, нежную улыбку, стараясь представить себе жизнь без нее: бесконечные дни и ночи, постылая работа и убогое однообразие.

– Я никогда не оставлю тебя, – пообещала Саммер.

– С чего ты взяла, что меня это волнует?

– Я никогда не оставлю тебя, – спокойно повторила она. Взяв девушку за руки. Ник крепко прижал ее к себе и, неожиданно для себя попросил:

– Пожалуйста, ирландочка, пообещай мне, поклянись всеми своими святыми, что никогда меня не покинешь!

– Клянусь! – сказала Саммер.

Рукам ее было больно, но сейчас это не пугало ее. Каким юным и уязвимым оказался ее возлюбленный!

– Я клянусь тебе! – повторила она твердо. Ник немного ослабил хватку, но не отпустил ее.

– Лет с пятнадцати я вел весьма беспорядочную жизнь: много пил, а ночи проводил со шлюхами. Я восставал против всех приличий, против самой морали. Меня не интересовали ни власть, ни влияние, ни деньги, ни общество.

– Значит, ты восстал против всего, что значило для твоего отца больше, чем ты сам? – Ник даже не мог себе представить, как хорошо понимала его Саммер.

– Мой братец частенько закатывал в Париже оргии. За большие деньги там можно было купить все, что угодно, совершенно не опасаясь за свою репутацию.

Саммер поджала губы, подумала и спросила:

– А что такое «оргия»? Вопрос застал Ника врасплох.

– Это… ну… понимаешь ли… Ты и в самом деле не знаешь, что такое «оргия»?

– Что-то вроде роскошного ужина? Однажды я рассматривала картинки в огромной книге из жизни римской империи. Одна из них мне запомнилась: жирные мужчины, едва прикрытые простынями лежат на диванах, а полуголые женщины кормят их виноградом.

Руки его погладили ее нежную кожу.

– Да, – сказал он тихо. – Очень похоже.

– Ну и что в этом плохого?

– Все было бы ничего, если бы молодые женщины кормили их только виноградом, – Ник помолчал. – Я слыл заядлым игроком. Пропустить очередные скачки или пари, отказаться от партии в карты было выше моих сил. Я спорил по любому поводу – какое меню нам сегодня предложат в клубе, какого цвета галстук наденет в такой-то час тот или иной человек, и так далее. Неудивительно, что при таком образе жизни я вечно сидел в долгах. А мое пьянство?

В полдень я уже бывал под хмельком, в три меня шатало, а к шести я обычно валялся в стельку пьяный и орал что-то нечленораздельное. В девять вечера я переходил к опиуму и гашишу, а в полночь меня в бессознательном состоянии можно было найти в постели какой-нибудь женщины.

Впрочем, все это не мешало мне презирать человечество, а в особенности женщин…

– Из-за своей матери?

– Да. В двадцать один год, я встретил милую красивую девушку и без памяти влюбился в нее. Я попросил ее руки и даже готов был покончить с беспутной жизнью. Любовь захватила меня настолько, что, поверив этой девушке на слово, я убил на дуэли своего друга. К сожалению, прозрение пришло слишком поздно…

Саммер молча смотрела ему в глаза. Она не знала, что сказать. Попойки, деньги, шлюхи – все это было ей чуждо. Только давние отношения Ника с неведомой коварной женщиной тревожили ее невинное сердечко.