– Ты не могла сосредоточиться из-за Анджелиса или из-за того, что твой отец сделал с твоими деньгами?

– Ты в курсе происходящего?

– Твой отец давно добивался этой сделки и каждый раз просил денег. Ты думаешь, я не знаю, почему он так стремился продать тебя?

– Значит, тебе все известно… – похолодела Карла.

– Да, и я могу уничтожить тебя одним щелчком.

В который раз за последние несколько недель Карлу охватило какое-то безразличие, и она сидела молча, безучастно глядя прямо перед собой.

– Карла, ты меня слышишь?

– Четко и ясно. Ты можешь уничтожить меня. Ты можешь испепелить меня своим дыханием. Ты можешь приказать самим небесам рухнуть на меня и раздавить в пыль. Я понимаю, что у тебя есть власть надо мной. Но, пожалуйста, извини, если я не падаю на колени перед тобой. Мне и так досталось в последнее время.

– Что с тобой? И я не имел в виду физическую расправу. Такая апатия неприлична спортсменке твоего уровня. Как ты могла стать номером один, если не можешь выдержать несколько испытаний?

– Значит, теперь ты будешь не только указывать, как высоко мне прыгать, ты еще будешь заботиться о том, чтобы я была в образе?

– Просто ты не сможешь представлять мою компанию с такой пораженческой психологией.

– Я поработаю над позитивным отношением перед тем, как становиться под прицел фотокамеры. Этого достаточно?

– Карла, я не шучу.

– Поверь, я в этом ни капли не сомневаюсь.

Он испытующе смотрел на девушку еще несколько минут, но, к счастью, не стал дальше давить на нее.

Они подъехали к роскошной пятизвездочной гостинице в самом сердце Рима. Войдя внутрь, Карла застыла, увидев своего отца.

– Мне нужно сделать несколько звонков, – сказал ей Хавьер. – Я оставлю вас двоих пообщаться. Карла, ужин подадут в восемь. Пожалуйста, постарайся отдохнуть к этому времени.

– Сокровище мое, я так рад, что ты в порядке. – Отец подошел к ней. – Я хотел быть рядом, когда тебя выписывали, но мне нужно было убедиться, что все под контролем. Как ты себя чувствуешь?

Карла никак не отреагировала, когда он наклонился и расцеловал ее в обе щеки.

– Я в порядке, – сдержанно ответила она.

Ее отец долго вдалбливал дочери, что презирает всякое проявление эмоций, особенно слабости. Он ожидал, что Карла будет во всех отношениях собранной и невозмутимой. Вот почему их продолжающиеся ссоры были похожи на оголенные провода.

– Надеюсь, за время, проведенное в больнице, ты успела прийти в себя? – пробормотал Оливио.

– Если ты думаешь, что я отказалась от идеи вести независимый образ жизни, мне придется разочаровать тебя, потому что мои пожелания остались прежними, – яростно прошипела Карла. – И я в самом деле делаю перерыв в карьере. И, нет, я еще не решила, когда вернусь на лед. Когда такое случится, дам тебе знать.

– А Сантино знает о твоих абсурдных планах? Сомневаюсь, что знает, иначе нас бы уже вызвали в суд за нарушение обязательств, прописанных в контракте.

Карла прикусила губу. В соглашении ничего не говорилось, что ей запрещается принимать какие-либо решения относительно карьеры. Но она сомневалась, что Хавьер обрадуется, когда узнает о ее намерении, так она может потерять статус первой фигуристки мира до того, как выполнит свои обязательства перед ним.

– В контракт можно внести изменения. Я скажу, когда буду готова выйти на лед. И я буду благодарна тебе, если ты перестанешь вмешиваться в мои дела.

– Ты забываешься, девочка, – мрачно заявил ее отец. – Ты бы ничего не добилась без меня.

– Хочешь сказать – без твоей мучительной погони за идеалом и строгих правил, которые лишали меня жизни вне катка?

– Я добился для тебя почетного места в истории спорта!

– Посредством страха и запугиваний. Ты все время грозился бросить меня, так же как… – Карле показалось, что она задыхается.

– Продолжай. Скажи это. Так же, как твоя мама оставила тебя?

– И мы оба знаем, почему она умерла, не так ли? – с болью спросила Карла.

– Я отказываюсь потакать твоим детским выходкам и ворошить прошлое, – рассердился Оливио. – Твоя мама умерла, и своими выходками ты позоришь ее память.

– Да как ты смеешь обвинять меня в том, что я позорю ее память! Ведь ты даже не сказал мне о том, что она умерла, пока не наступило утро похорон!

– Тебя ждали соревнования, которые ты должна была выиграть. А такие новости могли помешать тебе, – со злостью ответил отец.

Карла похолодела.

– Папа, каждый раз, когда я думаю, что в тебе осталась хоть какая-то человечность, ты доказываешь обратное.

– Не знаю, что на тебя нашло за последние несколько недель, – холодно сказал Оливио. – Надеюсь, Нью-Йорк пойдет тебе на пользу и ты пересмотришь свою позицию. Сделка с Сантино будет нашим спасением, если ты ничего не испортишь. Изначально я был против того, чтобы тебе платили по окончании проделанной работы, но теперь вижу, что был не прав. Может быть, это поможет приструнить тебя…

– Ты забываешь, что я больше не ребенок, – оборвала его Карла. – Я больше не боюсь твоих угроз, что ты бросишь меня!

– Я не для того проделал весь этот путь, чтобы ты вдруг начала капризничать. Только неудачники уходят с дистанции под предлогом найти себя. Ты номер один – и такой ты останешься…

– Или что? Ты отвезешь меня в монастырь, как тогда, когда мне было десять, пригрозишь оставить меня там, пока я не успокоюсь? Но мне больше не десять лет.

– Нет. Но ты подписала соглашение, в котором сказано, что я буду твоим менеджером, пока тебе не исполнится двадцать пять. Ты должна знать, что от меня так просто не избавиться. Если понадобится, я буду судиться с тобой.

– Ты поступишь так с собственной дочерью? – У Карлы закружилась голова.

– Дочь, которой ты была шесть недель назад, не стала бы выдвигать такие нелепые требования. Не могу понять, что произошло после этого благотворительного…

– Папа, не строй из себя невинность. Я узнала, что ты собирался подкупить невесту Драко, чтобы она бросила его, и женить его на мне. Ты знаешь, что я чувствовала, когда услышала это от Марии?

– Я действовал в твоих же интересах. Когда-то ты была влюблена в него, и мне показалось разумным упрочить твое будущее, сделав тебя его невестой.

– Но это не Средневековье! – Карла захлебывалась от ярости. – Мое будущее принадлежит мне, и я вольна поступать с ним так, как мне вздумается.

– Тут ты ошибаешься, – поджал губы ее отец. – Если ты думаешь, что я буду просто стоять и…

– Оливио, мне кажется, вашей дочери пора отдохнуть, – заявил с порога Хавьер. Карла застыла, не в силах пошевелиться. Ни она, ни отец не слышали, как он вернулся. Карла посмотрела на него и по его взгляду поняла, что он услышал достаточно.

– Пожалуйста, не вмешивайся.

Хавьер не стал обращать на нее внимания и холодно смотрел на Оливио.

– Не кажется ли вам, что сейчас не время выносить на публику грязное белье вашей семьи?

Его слова ударили по самолюбию Оливио, но он сдержался.

– Да, вы правы. Сейчас не время и не место. Дорогая моя, я присоединюсь к тебе в Нью-Йорке, когда твое самочувствие немного улучшится.

Карла безучастно смотрела на отца. Да, конечно. Больше всего на свете он заботился о внешних приличиях.

Она смотрела, как отец пожал руку Хавьеру и удалился.

– Ты собираешься стоять тут весь день? – повернувшись к ней, насмешливо спросил Хавьер.

– Я намерена сделать все для того, чтобы не оставаться с тобой в одной комнате, – отрезала она.

– Осторожнее, Принцесса, – нахмурился он. – Я не собираюсь бесконечно терпеть твои оскорбления.

– Хавьер, но ты ведь чувствуешь то же самое по отношению ко мне. Не делай вид, что это не так.

– А ты не думай, будто знаешь, что я чувствую.

– Ладно. Не важно. Пожалуйста, скажи, куда отнесли мои чемоданы. Я хочу переодеться.

Хавьер смерил ее пристальным взглядом, развернулся и направился к двери. Карла последовала за ним по коридору.

Ее номер оказался невероятно роскошным. Но внимание Карлы привлекло не богатое убранство комнат, а огромная кровать королевских размеров. Расстеленное на ней шелковое покрывало само по себе вызывало желание прилечь и позабыть все беды и тревоги. Или Карла обратила на это внимание по совершенно другой причине?..

Ей стало жарко, когда она вспомнила другую кровать и другое время, когда чувствовала себя абсолютно раскованной, это не давало ей покоя по сей день.

– Если тебе что-нибудь понадобится, тут есть встроенная связь, чтобы вызвать дворецкого.

– Спасибо.

Хавьер кивнул и молча уставился на нее. Карла напряглась, когда его взгляд медленно заскользил по ее телу. Ей хотелось сказать, чтобы он оставил ее одну, но слова застряли у нее в горле, когда ее охватило дикое желание, с которым она никак не могла справиться.

Карла поспешно развернулась в сторону кровати. Хавьер бросился к ней, но потом резко повернул к двери.

– Подожди.

Он застыл на месте, а потом медленно повернулся.

– Я не стала бы просить, но…

– Карла, говори, чего тебе надо, – нахмурился Хавьер.

– Молния на платье. – Карла подняла вверх обездвиженную руку. – Я не смогу дотянуться. Помоги мне, пожалуйста.

– Ты уверена, что хочешь этого? Учти, мне придется дотронуться до тебя. А я знаю, как ты реагируешь на мои прикосновения, – насмешливо заметил Хавьер.

– Чудесно, – с вызовом посмотрела на него Карла. – Тогда позову твоего дворецкого.

Не успела она договорить, как Хавьер крепко схватил ее за талию.

– Сделаешь хоть один шаг к двери, и я заставлю тебя пожалеть об этом, – прорычал он.

– Может, хватит уже сыпать на меня угрозы, словно конфетти. Это начинает надоедать.

Его губы дрогнули в улыбке, когда он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.

– Кажется, ты немного ожила. Может, моим инвестициям все-таки ничего не грозит. Повернись, – просипел Хавьер.