— Неужели это и есть срочное дело? — насмешливо спросила Франческа. — Вы звоните по поводу французского «Вог»?

— Mais oui[16], ведь в редакционной статье помещена ваша фотография, а говорится в ней о Франческе Нордонья и природе женской красоты. Дорогая, вы для них — «великолепный пример современной независимой женщины»! Знаете, как они вас называют? «Муза знаменитого американца»! Чему вы смеетесь? Разве вас не распирает от гордости?

— Конечно, Аполлония, я почти в восторге. — Франческа сильно сомневалась, что может служить кому-нибудь примером. — Если на меня нападет хандра, сразу же куплю этот номер. Спасибо, что рассказали.

Ее реакция на сногсшибательную новость, видимо, разочаровала Аполлонию.

— Ладно, но уж Джек точно придет в восторг. Кстати, мне нужно сказать вам кое-что еще, так, мелочь, но вот это в самом деле срочно. — Голос Аполлонии звучал теперь серьезно. — Звонил Эдуард. Он прилетает в Париж, хочет поговорить со мной. Боюсь, неприятности с санаторием.

Да, это следовало предвидеть. Франческа смущенно подумала, что постыдно пренебрегла Эдуардом и своими обязанностями в их общем предприятии. Ей будет трудно встретиться с Эдуардом.

— Бедный Эдуард, у него столько дел, а приходится тратить время на дальнюю поездку. Мне страшно неловко, что я сбежала и взвалила все на него.

— Франческа, вы тут ни при чем. Эдуард хочет поговорить о моих делах. Точнее, о поступке Марио, ответственность за который лежит на мне.

Франческа понятия не имела, какое отношение имеет Марио к делам санатория. Гонщика, зацикленного на своих машинах, не удавалось затащить даже на званый обед. Впрочем, и на людях он говорил только об автомобилях.

— С нашего общего счета пропала определенная сумма. Деньги, предназначенные на рекламную кампанию для санатория, были случайно положены на мой личный счет и теперь исчезли. Все это ужасная ошибка.

Франческа отметила, что Аполлония слишком напирает на слово «ошибка». Между тем проблема не казалась особенно серьезной.

— Конечно, Аполлония, это неприятно, но думаю, вполне поправимо. Мы покроем недостающую сумму, а потом Марио вернет деньги. — Франческа знала, что Марио иногда везет. Несомненно, он снова завоюет свои позиции, как это уже было в Каннах.

— Если только Марио сам вернется, — вздохнула Аполлония. — К сожалению, все не так просто, девочка моя. Банк выдал ему в кредит огромную сумму с нашего совместного счета. Я даже не решаюсь назвать ее.

— Неужели все так плохо? Мы с Джеком вам поможем. Прошу вас, Аполлония, не волнуйтесь из-за санатория.

— Вот это мне и предстоит обсудить с Эдуардом. Хочу попросить вас о любезности, Франческа: пойдите со мной на эту встречу. Мне нужна ваша помощь. Сами знаете, как Эдуард относится к вам.

Франческа догадывалась, что Эдуард небезразличен к ней, но удивилась, что Аполлонии это известно.

— Хорошо. Когда он прилетает?

— Сейчас.

— Сейчас? Неужели это настолько срочно?

— Вот именно, девочка моя. — Аполлония грустно вздохнула. — Очень срочно.


На следующее утро Эдуард позвонил в дом Франчески. Джек отправился на встречу с одним из своих продюсеров.

Франческа выглянула в окно. Эдуард стоял у ворот в легком плаще, несмотря на холодный и сырой мартовский день. У нее потеплело на душе: Эдуард прекрасно смотрелся на парижской улице. А почему бы и нет? Ведь это его родная страна. Каждого мужчину Франческа невольно сравнивала с Джеком, неизменно решая вопрос в его пользу. Высокий Эдуард казался все же ниже Джека. Он был изящным и утонченным, полным жизни, однако не обладал необычайным магнетизмом Джека. Тем не менее, увидев Эдуарда, Франческа обрадовалась и выбежала ему навстречу.

Она сразу заметила, что Эдуард утомлен и чем-то озабочен. Франческа догадалась, что дело совсем не в трансатлантическом перелете и смене часовых поясов. Он был больше обычного загружен делами в клинике, но руководство санаторием истощило его до предела. Обязанности Франчески Эдуард возложил на менеджера, но ему приходилось контролировать все самому. Теперь, когда количество предварительных заказов на места в «Розе Лайфорда» стало падать, Эдуард счел необходимым восстановить их общее предприятие.

— Франческа, мне очень трудно говорить об этом. Я никогда еще не терпел такого провала, потому что делал все на профессиональном уровне и не позволял себе снижать планку. А теперь мне впервые в жизни страшно, что я… вернее, мы потерпим неудачу.

Длинные пальцы хирурга забарабанили по подлокотнику кресла.

— Даже не верится, что мы так близки к провалу.

— Вам следует вернуться в Лайфорд-Кэй и проверить бухгалтерские книги. Этой зимой мы понесли огромные потери.

— Но доход…

Раздался звонок. Франческа пошла встретить Аполлонию.

Та держалась неуверенно и была явно удручена. Эдуард пожал руку Аполлонии, и все трое сели. Франческа вдруг поняла, что гостья вот-вот расплачется. Однако герцогиня все же овладела собой.

— Не помню, когда мы последний раз собирались вместе. «Роза Лайфорда» дала каждому из нас новую жизнь. А теперь… смотрите, что я натворила.

Франческе хотелось утешить Аполлонию, но тут заговорил Эдуард:

— Зачем рассуждать о вине? Вы просто неправильно оценили Марио, вот и все. Но скажите на милость, с какой стати вам вздумалось открыть совместный счет, если вы не состоите в браке?

— Эта идея принадлежала мне. Мы прожили вместе целый год. Меня смущало, что я выдаю ему деньги, вынуждаю просить их… Это ущемляет таких мужчин, как Марио.

— У таких мужчин самолюбия нет, — сердито возразил Эдуард. Франческу покоробила его резкость.

— Сначала Марио внес на наш счет свой выигрыш в Каннах, несколько сотен тысяч долларов. Уверяю вас, я внесла гораздо меньше. Потом у него началась полоса неудач, потребовались новая машина, новый мотор. Не хотелось задевать его гордость, требуя отчета за каждый франк, и я разрешила ему брать деньги в банке. Осенью у меня начались лекции в университете, и я перестала следить за этим. — Аполлония беспомощно развела руками, словно удивляясь поступку Марио.

— Но как же ему удалось наложить лапу на средства «Розы Лайфорда»?

Несмотря на сдержанность Эдуарда, Франческа понимала, что он презирает Марио.

— Меня это потрясло не меньше, чем вас. Я дала Марио деньги и просила сделать вклад. Он положил их на наш совместный счет. После этого он легко мог их снять — требовалось лишь выписать чек. Я обнаружила, что деньги сняты, когда он уже уехал на соревнования в Мексику, откуда не вернулся.

Эдуард обратился к Франческе:

— Проблема в том, что Аполлония не считает это преступлением и не сообщила в полицию.

— Конечно, не сообщила! — воскликнула герцогиня. — Он мне скоро позвонит и все объяснит. Уверена, Марио взял деньги взаймы.

«Поразительно, как она слепа в том, что касается Марио!» — ужаснулась Франческа.

— Он уже и раньше так поступал? Сбегал не позвонив?

Аполлония бросила на нее растерянный взгляд. Большие голубые глаза заблестели от слез.

— Да, — тихо пробормотала она.

— Что ж, значит, деньги потеряны навсегда, — заключил Эдуард. — Мы должны известить полицию, выяснить, покроет ли потерю ваша страховка, или, может быть, наша. Необходимо изыскать способ возместить эти деньги. Без новой рекламы, причем очень эффективной, «Розу Лайфорда» ждет крах.

Франческа украдкой взглянула на Эдуарда. Она знала, что он прав и у него есть основания сердиться на нее. Видя его гнев и разочарование, она чувствовала себя почти так же беспомощно, как герцогиня.

Аполлония достала из своей сумки свернутый в трубку журнал — французский выпуск «Вог», напечатавший статью о Франческе.

— Вот, Эдуард, специально принесла вам показать. Здесь целых три страницы фотографий Франчески. «Клейменая графиня»! А в конце они упоминают «Розу Лайфорда». Как вы считаете, это сработает на нас?

Эдуард просмотрел журнал с заметным неудовольствием. Франческа предвидела, что он будет задет и шокирован.

— Так вот как вы теперь проводите время, — с болью сказал он. — Не знал, что вы ищете дешевой популярности. Я-то думал, что в прошлом году вы позировали для всех этих газет и модных журналов, желая привлечь внимание к «Розе Лайфорда». Что ж, я ошибся. Это, — он презрительно ткнул пальцем в журнал, — совершенно бесполезно для нас. Более того, теперь все узнают, что Франческа Нордонья больше не управляет санаторием. Неужели вы не понимаете? Они съезжались к нам из-за вас, надеясь познакомиться с вами и вашим детищем. Никакая вы не «Клейменая графиня», все это чушь собачья! Вы — «Роза Лайфорда».

Аполлония не выдержала:

— Эдуард, прошу вас! Вы слишком далеко зашли!

— Боюсь, я не сумел объяснить вам всю серьезность нашего финансового положения. Вы, мои партнеры, ведете легкомысленный образ жизни. Если не хотите работать, давайте закроем санаторий. Такова наша обязанность перед клиентами.

Герцогиня поднялась:

— Прошу вас, Эдуард, дайте мне неделю на поиски Марио. Даю слово, я возмещу потерю.

— Очень настоятельно советую вам, Аполлония, как можно скорее вернуться в Лайфорд-Кэй. Это крайне важно — как для санатория, так и для вас самой. — Эдуард пожал герцогине руку и улыбнулся.

Проводив Аполлонию, Франческа вернулась в гостиную. Эдуард, стоявший перед камином, обернулся:

— Сожалею, что мне пришлось привезти такие дурные вести.

— Неужели все действительно настолько плохо?

— Да. Но хуже всего у Аполлонии. Я так настойчиво пытаюсь вернуть ее в Лайфорд-Кэй потому, что у нее начался рецидив.

— О нет… Почему же она ничего мне не рассказала? — ужаснулась Франческа.