Бетси Фюрстенберг - Зеркало, зеркало

— Послушай, я в таком напряжении, не найдется ли у тебя чего-нибудь выпить?

— Конечно, если тебе нужно расслабиться, я дам тебе что-нибудь покрепче, чем чай.

Открыв дверцу бара, Франческа усомнилась, стоит ли потчевать Жози спиртным.

— Увы, мои запасы невелики, только немного вина.

Та окинула взглядом бутылки:

— Смотри-ка!

Жози заметила нераспечатанный «Бушмиллз».

— Это осталось от Майкла?

— Нет, но это его любимый напиток.

Жози налила виски в стакан. Франческа удивленно смотрела на нее, ибо еще не видела, чтобы подруга пила.

— Составишь мне компанию?

Франческа покачала головой:

— Нет, но пусть это тебя не смущает.

Жози не пришлось уговаривать. Она выпила стакан до дна и тут же налила себе еще.

— Это за сестер! — провозгласила она.

— Мама, поезд куда-то уехал. — В дверях стоял перепачканный Кристофер. Только сейчас Франческа поняла, что надолго оставила его одного.

— Что ж, сейчас мы его найдем, — бодро отозвалась она и, взяв его за ручку, пошла в гостиную. Помогая мальчику поставить рельсы и собрать поезд, Франческа размышляла о гостье. Она боялась снова потерять Жози и хотела, чтобы та осталась жить с ней и Кристофером, но вместе с тем видела: с подругой происходит нечто такое, с чем ей не справиться. Возможно, Жози нужна помощь специалиста. Франческа испугалась, как бы подруга не напилась, пока она возится с Кристофером.

Услышав звон разбитого стекла, Франческа бросилась в кухню. Жози лежала на полу с расширенными от страха глазами.

— Что случилось? Тебе плохо? — Опустившись на колени, она осторожно приподняла голову девушки.

Та возбужденно забормотала:

— Ты простишь меня? Я и не думала, что проклятие подействует. Умоляю тебя, не рассказывай Марианне! Она меня предостерегала! Мама потому и увезла меня, что знала, какие чувства обуревают меня после Венеции.

Франческа помогла безумолчно тараторящей девушке подняться, проводила ее в спальню, уложила и позвонила Эдуарду.

— Ко мне пришла подруга, она в беде. Видимо, проблемы с наркотиками, боюсь, дело серьезное. Можете приехать сейчас же?

— Сам не могу, но пришлю машину «скорой помощи», и мы немедленно ею займемся. Кто она?

— Это Жози Лапуаре, моя… — сказать «сестра» Франческа не могла, — …моя давняя подруга.

До прибытия «скорой помощи» Франческа вызвала из особняка горничную и попросила увести Кристофера. В клинику она поехала вместе с Жози и объяснила врачу в приемном покое, что та смешала спиртное и наркотики.

— Полагаю, следует положить мисс Лапуаре на обследование в «Розу Лайфорда», — сказал врач. — Но больше всего ей сейчас нужен отдых. Я свяжусь с вами утром.

Франческа возвращалась домой пешком. Стоял ясный тихий вечер. Море стало темно-фиолетовым — таким его особенно любил Майкл. В такие вечера он бросался в спокойную, гладкую как зеркало воду, заплывал на полмили от берега и лежал на спине, оглядывая берег, где на фоне золотистого закатного неба вырисовывались стройные пальмы.

Погруженная в размышления, Франческа миновала особняк, прошла мимо новых коттеджей. В парке все стихло, цветы закрылись, но воздух был напоен их ароматом. Ноги сами несли ее к обрыву, туда, где стоял когда-то ее дом.

Любовь к Кристоферу вселяла в нее жизненные силы, но даже он не отвлекал Франческу от тяжких дум. Что осталось от радостных надежд и мечтаний? Она потеряла мужчин, которых любила. Сюзанна умерла. Карло оставил ей в наследство свою внебрачную дочь. Марианна, заменившая Франческе мать, скончалась вдали от нее. Но Жози, хоть и тяжело больная, все-таки вернулась! Успокоение, какого она не знала после пожара, вдруг снизошло на нее. Теперь она не будет так одинока, ибо Жози — ее сестра. Неудивительно, что в Венеции Жози от нее отдалилась. Все, что досталось Франческе: титул, палаццо, первый бал, — все должно было по праву достаться Жози как старшей дочери. А ее отослали к слугам и бросили подачку — уроки пения. Понятно, что Жози возненавидела сестру.

«Даже сама земля, на которой я сейчас стою, принадлежит ей, — подумала Франческа. — Интересно, любил ли Карло Марианну? И если да, то какие чувства питал к моей матери?» Жози он презирал. «Со слугами не обедают за одним столом», — вспомнила Франческа его слова. Следует ли ей отныне делиться всем с Жози, ей, считавшей себя единственной наследницей Карло Нордоньи?

«Боже милостивый, не знаю, хватит ли у меня сил принять этот дар. Я люблю ее, но все получается совсем не так, как хотелось».

Франческа незаметно добрела до развалин бунгало. Когда рухнувшие балки преградили ей путь, она очнулась и поняла, что стоит возле обуглившейся лестницы, ведущей теперь в пустоту. Именно здесь упала балка, которая ранила Майкла и оставила шрам на ее щеке. Из сада сквозь почерневшую оконную раму проник стебель вьющегося растения. Из зеленых листьев на нее смотрела «Роза Лайфорда». Бархатистая поверхность одного из лепестков была испачкана сажей. Франческа попыталась стереть ее, но цветок оторвался и остался у нее в руках.

Она пристально разглядывала его в сгущающихся сумерках. Потом смяла и выбросила, но пальцы сохранили его аромат.

Франческа сидела в саду Аполлонии де Тион в пригороде Парижа и читала письмо от Эдуарда. Она надеялась узнать о санатории, но Эдуард сообщал лишь о том, как идет бизнес и как живут их именитые клиенты. В основном же он пытался убедить Франческу, что она должна жить, несмотря ни на что.

«Иногда мне кажется, что вы не осознаете, как прекрасны». Прочитав эти слова, Франческа смяла письмо. Даже если бы в «Розе Лайфорда» и возникли какие-то проблемы, деликатный и добрый Эдуард не стал бы сообщать о них. Его самоотверженность смущала Франческу. Да, по сравнению с ним она суетна и тщеславна, а к тому же жалость к себе настолько захлестнула ее, что она перестала радоваться жизни.

С резной каменной скамьи Франческа видела огромное пшеничное поле. Неподалеку от нее гудели пчелы кружившиеся над анютиными глазками и отцветающими желтыми тюльпанами. Как всегда, поздней весной уже благоухали розы. Воспользовавшись услугами дизайнеров, Аполлония восстановила свой великолепный сад в полном соответствии с канонами восемнадцатого столетия. Живая изгородь шла по обеим сторонам мощенных плитами дорожек, прекрасные скульптуры радовали глаз. Казалось, это место создано специально для влюбленных, и, согласно легенде, именно здесь Мария Антуанетта, переодетая пастушкой, соблазняла своих возлюбленных. Между тем сама Франческа сомневалась, хватит ли у нее смелости когда-нибудь снова полюбить.

В противоположном конце сада сидела Жози и радовалась теплому весеннему солнцу. Франческа привезла ее в дом Аполлонии, надеясь, что сестре тоже не помешает перемена обстановки. Перед этим Жози провела несколько недель в клинике Эдуарда, преодолевая наркотическую зависимость от амфетаминов. Сейчас, возрождаясь к жизни, она преисполнилась решимости продолжить карьеру певицы. Франческа же по-прежнему пребывала в депрессии и с ужасом ждала большого приема, назначенного Аполлонией на этот вечер.

Уже в который раз она спрашивала себя, почему скрывает ото всех, что Жози — ее сестра. В чем дело: в обычном снобизме или в том, что Жози выдала отцу (их отцу, напомнила себе Франческа) место тайного свидания с Джеком и она все еще не может простить ее?

Карло принудил сестру к предательству, в этом Франческа не сомневалась. Не верила она и в то, что Майкла погубило проклятие Жози.

Но почему же тогда она не может произнести такие простые слова: «Это Жози Лапуаре, моя сестра». Ей так и не удалось сказать их ни Кристоферу, ни Аполлонии, ни Эдуарду. Вот и сегодня вечером, представляя Жози гостям, она снова будет чувствовать себя виноватой.

И сестра опять смолчит. Долго ли она будет терпеть? Как скоро вновь отвернется от нее?

Франческа испытала к себе отвращение, невольно осознав, что Жози стала для нее эмоциональной нагрузкой. Презирая себя за это, она вместе с тем понимала, что ей будет легче, если сестра исчезнет из ее жизни. Тяжкий гнет, лежавший у нее на душе, усугублялся теперь еще муками совести.

Франческе давно пора было идти в свою комнату и готовиться к приему, но при мысли, что придется предстать перед гостями и фотографами, у нее подгибались колени. В этот вечер она впервые появится на публике с обезображенным лицом. Шрам не скрыть никаким макияжем. Люди будут смотреть на нее с ужасом и жалостью.

Франческа окинула взглядом классический фасад французского особняка восемнадцатого столетия. Его величавая строгость и простота, несомненно, произвели бы впечатление на Карло. Высокие эркеры не нарушали классических форм здания с коринфскими колоннами. Естественная терраса спускалась в сад к огромному мраморному фонтану. Когда солнце садилось между холмами, окна особняка полыхали огнем, а стройные колонны оживали в игре света и тени.

При внешней простоте комнаты поражали роскошью отделки. Высокие сводчатые потолки были украшены росписью на мифологические сюжеты. В старинных серебряных канделябрах горели свечи, в камине потрескивали поленья. Пламя бросало отблески на позолоченную мебель и мраморные полы.

Франческе было здесь не по себе, ибо каждое зеркало причиняло ей боль.

Аполлония готовилась к приему истово. Сегодня к ней собирались гости со всей Европы, а человек десять предполагали остаться до воскресенья — в этот день в Монте-Карло должны были состояться автомобильные гонки.

Франческа догадывалась, что Аполлония затеяла все лишь для того, чтобы показать обществу своего очередного воздыхателя.