— Где ты остановилась?

— В «Шерри Недерланд».

— Тогда увидимся в баре в половине двенадцатого.

— С удовольствием, Джек. Буду тебя ждать.

Он поймал для Жози такси.

— Ответь мне только на один вопрос, — сказал он, помогая ей сесть в машину. — Франческа в Нью-Йорке?

— Нет.

Она назвала таксисту адрес и загадочно улыбнулась. Если Джек хочет узнать о Франческе и что-то еще, ему придется прийти в отель.


Когда Джек Уэстман вошел в роскошный бар, все головы как по команде повернулись к нему. Жози наблюдала за ним, сидя за маленьким столиком в дальнем углу. Издали он походил на древнего бога солнца, но вблизи она увидела морщины, скрытые прежде гримом. Джек поцеловал ее в щеку. От него пахло спиртным. Усевшись, он подозвал официанта и заказал себе виски, а ей — бокал шампанского.

— Я не слышал о вас с Франческой с тех пор, как прочел в газетах о ее свадьбе. — У Джека слегка заплетался язык. — Это известие меня сломило.

— Но, Джек, ты же сам был в ту пору женат!

— Одно ее слово, и я был бы свободен. Ну ладно, хватит об этом. Как поживает Франческа?

У Жози кружилась голова. Понимая, что придется ответить на его вопросы о Франческе, она решила покончить с этим как можно скорее.

— Прекрасно. Стала деловой женщиной. Ты слышал, что Карло умер? Франческа превратила отцовский особняк в Нассау в лечебно-оздоровительный центр. Затея оказалась невероятно успешной.

— А как ее муж?

Официант принес напитки.

— Ах да, Майкл Хиллфорд. Он моряк, один из тех парней, которые лучше чувствуют себя на море, чем на суше, но любящий отец.

— У них есть дети? — Лицо Джека исказила боль.

— Сын, Кристофер.

Джек сделал большой глоток виски.

— Мы должны выпить. — Он поднял бокал. — За твою карьеру, Жози! Прости, из-за этой ужасной пьесы, которую ты сегодня видела, я совсем выдохся. «Неполное затмение». Ха! Должно быть, на меня самого нашло затмение, причем полное. Мне хотелось сыграть что-нибудь в театре, и я был в долгу перед режиссером-постановщиком. Отзывы прессы убийственные. Мне так стыдно, что я хожу по улицам, надвинув на глаза шляпу. — Он рассмеялся, и постепенно его глаза ожили. — Один маститый критик пишет, что в этой пьесе я похож на кита, выброшенного на берег и судорожно глотающего воздух.

Жози удивленно смотрела на него.

— Честно говоря, странно, что мы продержались целых шесть недель. С превеликой радостью уеду завтра из города. Самое лучшее, что случилось со мной с того дня, как я приехал на восток, — это сегодняшняя встреча с тобой.

Девушка покраснела от удовольствия.

— Не верю.

От шампанского она слегка захмелела.

— Почему? Сама знаешь, ты роскошная женщина, и голос у тебя прекрасный. Тебя ждет большой успех, Жози, если только выживешь в схватке с акулами бизнеса.

— Все это напоминает увлекательное приключение, да вот только боюсь, что Рэд вдруг предложит мне убираться в Нассау.

— Кто такой Рэд?

— Музыкальный продюсер.

— Но почему? С какой стати любой мало-мальски уважающий себя мужчина может отослать тебя отсюда?

— Э… — Жози замялась, — именно потому, что он себя уважает, а я могу задеть его гордость.

— Понятно. Значит, он имеет на тебя виды.

— Полагаю, да.

— Ничего, Жози, держись! Не иди на компромиссы. Это не имеет никакого отношения к делу, чертов ублюдок тебя не стоит.

Она засмеялась:

— Как подумаю, на что претендует это чудовище… Да, легко смеяться, когда сидишь рядом с тобой. Между тем моя судьба всецело зависит от него.

— Я спасу тебя. Если этот тип позволит себе хоть что-то лишнее, я вызову его на дуэль и буду защищать твою честь.

— О, ты успокоил меня! И что бы я делала без своей чести?

Джек серьезно посмотрел на нее.

— Мне нужно познакомить тебя кое с кем из моих друзей, имеющих влияние в мире музыкального бизнеса. Когда сделаешь запись, пришли мне копию. Слушай, а может, отправишься со мной в Калифорнию? Там я могу тебя представить…

От этого предложения у Жози захватило дух. Джек наклонился ближе и, словно все уже было решено, заговорил о своих планах подробнее — когда улетает самолет и где они встретятся…

— У тебя есть ручка? — Он написал на салфетке свой номер телефона.

— Не верится, что все это на самом деле, — прошептала Жози. — Завтра мне нужно закончить запись альбома, но послезавтра я бы, наверное, могла.

— Обещаешь? Я должен вырвать тебя из клешней этого гнусного типа.

Джек быстро поцеловал ее.

— Где я остановлюсь?

— О, в моем доме в Лос-Анджелесе полно места. Ты слышала о каньоне Бенедикта? Он на том склоне горы, что обращен в сторону долины, как раз над Голливудом. Будешь жить там сколько захочешь. На следующей неделе мне, возможно, придется уехать, но я оставлю тебе мой «БМВ».

— Ты уедешь? — разочарованно протянула Жози. — И я буду в твоем доме совсем одна?

— Для подруги Франчески я готов на все. Я знаю, вы с ней как сестры.

Лицо Жози вытянулось. Она допила шампанское. Значит, она вовсе не интересует Джека. Он просто хочет сохранить ниточку, связывающую его с Франческой.

— Я слышал о смерти Карло Нордоньи, — сказал Джек. — Франческа, наверное, очень горевала?

— Когда это случилось, меня там не было. — Жози вертела в руках бокал, думая, как заставить Джека забыть Франческу.

— По-моему, смерть этого деспота облегчит ее существование, — заметил он. — Если бы не Карло, мы с Франческой были бы вместе. Хотя, признаться, я понял, что слишком стар для нее. Франческе будет без меня лучше.

Жози вспомнила написанное от имени Франчески письмо и почувствовала отвращение к себе. Впрочем, Джек не узнает, что это она, а не Карло положила конец их отношениям.

— Джек, — тихо заговорила она, — не лучше ли тебе забыть о ней?

— Я пытался.

— Но ты окружен красивыми женщинами.

Он допил виски и невесело улыбнулся:

— Я никогда никого не любил, кроме Франчески. — Он снова склонился к Жози: — Однако это ничему не мешает. Я люблю самых разных женщин. Хочешь еще выпить?

Жози коснулась его бедром.

— Не понимаю, почему она тебя не дождалась? Уж мне бы на ее месте хватило терпения!

Осознав смысл этих слов, Джек обнял Жози за плечи так, словно хотел предостеречь ее.

— Ты всегда была очень милой, — прошептал он и дружески коснулся губами ее волос.

Ну нет, Жози не позволит ему так легко отделаться от себя! Улыбнувшись, она прошептала ему в самое ухо:

— Разрешаю тебе сделать это еще раз.

— Что — это?

Когда он начал целовать ее по-настоящему, Жози закрыла глаза и погрузилась в бархатную темноту, желая забыть обо всем, кроме этих поцелуев с привкусом виски.

— Такой нежной кожи, как у тебя, я еще никогда не касался, — шепнул Джек и осторожно убрал с ее лба волосы. Потом снова прижался к ее губам.

Жози казалось, что в этот момент она вручила Джеку свою жизнь, ибо он, конечно же, прочел в ее глазах желание. Джек поднес к губам стакан, а Жози смущенно поправила прическу. К счастью, в этот поздний час бар был почти пуст, лишь два-три человека сидели к ним спиной и интересовались только своими стаканами.

— Мне не хочется от тебя уходить, — сказал Джек.

— Ну и не уходи, — ответила Жози, понимая, что ее слова смахивают на мольбу.

— Такая красивая девушка — и одна, ночью, в этом ужасном городе. Нет, я не могу тебя оставить!

— Не оставляй, что мне без тебя делать? — Жози непринужденно улыбнулась.

Они вышли из бара и направились к лифту.

Желтая комната раскрылась перед ними, словно цветок, — светлая и напоенная ароматом роз.

Жози словно перенеслась в прошлое — в Нассау, когда Марианна была еще жива, а сама она еще не побывала в Венеции и не узнала о своем происхождении. Гордость заставила ее покинуть палаццо Нордонья, после чего она осталась почти нищей. Теперь Жози своими силами завоевала достойное положение в этом мире. Джек заказал в номер бутылку шампанского, сел на кровать и снял ботинки.

Жози смущенно стояла возле него. Ей никогда еще не случалось заниматься любовью с белым мужчиной, да и вообще она была близка только с Лукасом и Чарльзом. Ей хотелось сказать Джеку, что она любит его и мечтала о нем много лет. Но Жози знала: делать этого не следует, иначе Джек уйдет, боясь причинить ей такую же боль, как Франческе.

Джек привлек девушку к себе. Обхватив голову Жози, он приник к ее губам. Никогда еще она не испытывала ничего подобного. Теперь ей уже незачем признаваться ему в любви: об этом говорило ее тело.

Они оторвались друг от друга, когда в дверь постучал официант. Он принес бутылку шампанского в ведерке со льдом. Жози удалилась в ванную и там сбросила с себя одежду. Она дрожала и ощущала легкое головокружение. Девушка посмотрела в зеркало: в глазах ее светились желание и страх. При мысли о том, на что она решилась, Жози почувствовала гордость. Сбрызнув тело духами, она запела тихо, но так, чтобы слышал Джек, потом накинула бледно-розовый пеньюар, расчесала волосы и вошла в комнату.

— Джек?

Жози в ужасе огляделась. Часы и ботинки Джека исчезли. Только открытая, но не тронутая бутылка шампанского напоминала о том, что он здесь был.

Девушка налила себе вина, выключила свет, села у окна и пила до тех пор, пока голова не затуманилась настолько, что она перестала ощущать боль. Потом приняла таблетку Лукаса.

Джек Уэстман не позвонит ни завтра, ни послезавтра. Если бы она полетела с ним в Калифорнию, он был бы к ней добр и внимателен, как сегодня, но никогда бы не лег с ней в постель, потому что для него она только подруга Франчески Нордонья.