У входа в какой-то ярко освещенный ночной клуб они едва не наткнулись на кричащую толпу репортеров бульварной прессы, с нетерпением поджидающих, не появится ли на пороге какая-нибудь ничего не подозревающая знаменитость. Джек и Франческа бросились прочь от них.

— Эти ребята скоро сведут меня с ума, — сказал Уэстман. — Но, надо отдать им должное, на балу они сделали несколько отличных кадров. — Голос Джека дрогнул: — Мне так хотелось хоть что-то узнать о тебе! Я даже прочел все газетные статьи и вырезал твою фотографию! Она и сейчас за рамой зеркала в моей спальне. Видишь, как я потерял голову!

— Я тоже вырезала один снимок: тот, где мы с тобой на балконе, — призналась Франческа. — Он мне понравился, потому что мы выглядим как пара влюбленных.

Джек отступил в темный дверной проем, потянул за собой Франческу, обхватил ее лицо ладонями и приник к ее губам. Девушка почувствовала неизведанный прежде огонь желания. Ноги ее ослабели, колени подкосились. Сердце неистово билось.

Джек осторожно отстранил Франческу, взял ее за руку, их пальцы переплелись, и они медленно побрели по темной улице.

— Знаешь, чего я хочу больше всего на свете? Увести тебя в свой номер, и остаток ночи не выпускать из объятий, занимаясь с тобой любовью. Я мечтаю остаться с тобой навсегда и прокричать на весь белый свет, что мы принадлежим друг другу.

Франческа с радостью ощущала, как крепко прижимает ее к себе Джек. Она потерлась подбородком о его плечо.

— По-моему, за этим последует какое-то «но».

Джек кивнул. Он уже не улыбался.

— Но, — сказал он, — я слишком…

Франческа закрыла ему рот рукой:

— Если ты скажешь, что слишком стар для меня, слишком знаменит, к тому же иностранец и не такого высокого происхождения, то я заберусь на ступени вон той церкви и буду визжать до тех пор, пока не приедет полиция и не заберет меня. Все эти нелепые аргументы я уже слышала от отца. Причем дважды! — Она не отрывала руку от его рта, но наконец ощутила, что губы Джека расплываются в улыбке.

— Но я действительно слишком стар для тебя, Франческа.

— Если газеты не врут, тебе тридцать два. Это не больше, чем было отцу, когда он женился на моей матери. — Франческа обхватила голову Уэстмана ладонями и на миг прижалась к его губам. Голос ее стал глухим и напряженным: — Я уже взрослая женщина и ко всему готова. Ты это знаешь.

Джек кивнул, серьезно и озабоченно посмотрев на нее:

— Понял и больше к этому не вернусь.

Франческа затаила дыхание.

— Но?..

— Но твой отец презирает меня и пойдет на все, лишь бы держать тебя подальше от такого порочного типа, как я. И по-моему, он не из тех, кто легко сдается.

— Мы можем встречаться так, что отец об этом не узнает.

— Я не хочу, чтобы ты тайком удирала из дома.

Франческа шумно вздохнула:

— Сделай одолжение, не изображай рыцаря.

Джек расхохотался, а Франческа снова взяла его за руку и принялась увещевать:

— Послушай, что получается: я оказалась в Венеции, самом романтическом городе мира, однако не могу уговорить знаменитого американского актера несколько раз тайно встретиться со мной. Как же мне себя чувствовать?

— Ты ведешь себя возмутительно, Франческа! Я шокирован! — драматически воскликнул он.

Девушка обняла его за шею:

— Так ты все-таки согласен тайком встречаться со мной? Обещаешь?

— Обещаю, — прошептал Джек, зарываясь лицом в ее шелковистые волосы.

В голове Франчески тут же зароились разные мысли о том, что их ждет. Она радостно щебетала о будущих свиданиях, предлагая варианты, места, даты и не переставая удивляться тому, как изменилась застенчивая, робкая девочка, приехавшая в Венецию несколько недель назад. Идя рядом с Джеком и чувствуя на плечах приятную тяжесть его руки, она вдруг потянулась и запечатлела быстрый поцелуй на его щеке. С Джеком она ничего не боялась, не сомневалась, что он отвечает ей взаимностью. Его неприкрытое желание вселяло в нее храбрость.

Перед ними предстало палаццо Нордонья, залитое лунным сиянием. Казалось, окна дворца взирают на них с молчаливым осуждением, а львы свирепо хмурятся. Отец, наверное, крепко спит. Ничего, разговор с ним можно отложить до завтра.

Джек проводил ее до темной калитки, ведущей во внутренний двор.

— Утром мы с Жози собираемся к мессе в церковь Сан-Дзаниполо. Встретимся там?

Джек кивнул и на прощание чуть коснулся губ Франчески.

— До завтра, любовь моя.

— Увидимся в церкви, дорогой.

Смех Джека звучал в ее ушах, пока она входила во двор, шла через темный сад. Франческа уже собиралась пройти к двери черного хода, как вдруг в тишине послышались приглушенные голоса. Девушка спряталась за деревьями и замерла. Голоса доносились с наружной лестницы, ведущей с верхних этажей палаццо во внутренний дворик. Франческа тут же узнала отца и Антонию.

Когда они спустились, девушка разобрала слова:

— Подожди, piccola, не уходи. Нет причин…

— Так будет лучше, Карло.

В глазах у Франчески потемнело от ярости. Вот, значит, как проводит свободное время ее добродетельный отец! Неудивительно, что он так легко отпустил ее на обед с Франко Мдвани: Карло хотелось удалить дочь на несколько часов и развлечься со своей юной любовницей.

— Что ж, тогда до завтра, — услышала девушка голос отца.

— До утра, Карло, — ответила Антония.

Тони спустилась в сад, и дворик снова погрузился в тишину. Она прошла совсем недалеко от Франчески, спрятавшейся под яблоней.

Девушка перевела дух, только когда закрылась калитка, но не двинулась с места, пока шаги отца не стихли на верхней площадке лестницы.

«До утра, Карло…», «До завтра» — эти слова все еще звучали в голове Франчески.

Завтра утром, пока они с Жози будут в церкви, Карло потихоньку уйдет из палаццо на встречу с молодой любовницей.

Каким же она была наивным ребенком! Искренне верила словам отца, что он каждый день подолгу работает в своем офисе в деловой части города. Вот уж поистине работает! Занимается любовью с женщиной из среднего класса, которая всего на пару лет старше его дочери. С женщиной еще более низкого положения, чем Жози! И после нескольких часов любовных утех он вернется в палаццо, чтобы охранять добродетель дочери. Как отец посмел заявить ей, что Джек Уэстман, видите ли, недостаточно благородного происхождения, слишком стар и слишком опытен! Оказывается, граф Нордонья не только деспот, но еще и лицемер.

Франческа поднималась в свою комнату, затаив глубокую обиду на отца.

«Забудь об этом, — приказала она себе, — думай о завтрашнем дне, о встрече с Джеком в церкви Сан-Дзаниполо. Представь, как ты снова посмотришь в его голубые глаза и почувствуешь силу его рук».

Но когда Франческа разделась и легла в мягкую постель, мысли о Джеке вытеснились воспоминаниями о двух голосах, звучавших в тишине ночного двора.

Глава 10

Франческа оглядела посетителей открытого кафе на кампо Санти-Джованни-э-Паоло. Одни туристы заняли столики, другие входили в портал церкви. Джека нигде не было, но сердце Франчески учащенно забилось, словно предчувствуя его появление.

За церковью пятнадцатого века с ее величественным фасадом возвышалась конная статуя Бартоломео Коллеони работы Андреа Верроккьо. Противостояние военачальника, олицетворения земного могущества, и парящих в вышине контрфорсов церкви показалось Франческе символичным и напомнило ей о противоречиях, недавно обнаруженных в отце. С одной стороны, он пытался навязать ей строгий католицизм, с другой — лицемерил и вел греховный образ жизни.

— Я подожду тебя в кафе, — вдруг сказала Жози.

— Разве ты не пойдешь к мессе?

— Я не исповедовалась.

— Я тоже.

Жози усмехнулась:

— Тебе это ни к чему.

— Откуда ты знаешь? — сухо спросила Франческа. — Кроме того, ты можешь просто послушать и не причащаться.

— Я встречаюсь здесь с Чарльзом, — призналась Жози. — Я сказала ему, что после мессы мы отправимся на остров Мурано, и он попросил разрешения присоединиться к нам. Надеюсь, ты не против?

Франческа улыбнулась:

— Конечно, нет! Я рада, что вы встречаетесь и можете отправиться в Мурано и без меня. Мне кажется, будто я тебя сопровождаю.

— Дорогая, если так пойдет дальше, мне и вправду понадобится компаньонка.

Франческа накинула на голову кружевную мантилью и, пройдя через высокий портал, вошла в церковь Сан-Дзаниполо. Под высокими гулкими сводами девушка вдруг почувствовала себя какой-то потерянной. Статуи работы Ломбардо на мраморных гробницах государственных мужей сурово взирали на девушку, словно зная все тайны ее семьи. Перекрестившись, она прошла алтарь Сент-Винсент-Ферре и села в укромном уголке перед главным алтарем. Поглощенная своими мыслями, Франческа едва заметила восхитительную работу Беллини.

Она стала молиться, но так и не смогла сосредоточиться. Перед глазами вставал образ отца, целующего ее за завтраком. А ведь несколько часов назад он ласкал любовницу!

— Пресвятая Дева Мария, благословенна ты в женах, благословен плод чрева твоего…

Что-то то и дело отвлекало ее от молитвы. Найдет ли ее Джек в переполненной церкви? Служба началась, а Франческа украдкой поглядывала на людей, заполнивших огромный неф. Все глаза были устремлены на священника, совершающего богослужение. Может, Джек не решится войти в церковь во время службы? Если же он религиозен, то скорее всего слушает мессу, а значит, не ищет ее. Еще раз бегло оглядев прихожан, Франческа заставила себя сосредоточиться на богослужении. Вскоре ее захватила молитва, заворожил блеск риз и аромат ладана. «Господи, прости, — говорила она, — если я поступила неправильно, ослушавшись отца, прости за то, что я обижена и разгневана на него. Но меня оскорбляет лицемерие отца. И могу ли я подчиниться ему и перестать встречаться с Джеком, таким хорошим и любящим меня!»