Бетси Фюрстенберг - Зеркало, зеркало

— По ночам здесь невероятно тихо! А небо какое темное — в Венеции я никогда такого не видела. Вот бы поскорее начать приглашать сюда гостей.

— Сюзанна, бунгало на пляже будет готово не раньше чем через полгода.

— О, рабочие управятся быстрее, я уверена! Если понадобится, я заставлю их разбить лагерь на лужайке. Этот дом идеально подходит для приемов.

На лице Карло появилось страдальческое выражение.

— В чем дело, дорогой, разве ты не рад? Я думала, ты именно этого хотел.

— Да, если это сделает тебя счастливой. Кроме того, по-моему, тебя должен заинтересовать клуб Лайфорд-Кэй. Там ты найдешь, чем себя занять.

Сюзанна прижалась к мужу.

— Признайся, дорогой, ты был бы не прочь владеть мною безраздельно.

Карло поцеловал ее, потом включил свет в спальне, где пока стояла лишь огромная кровать. Ящики с книгами и дорожные сундуки до сих пор не разобрали.

— Смотри-ка, электричество уже провели.

— Выключи лампу, дорогой, я предпочитаю темноту.

Карло выключил свет, протянул руку к Сюзанне, притянул жену к себе, коснулся пальцами ее щеки, очертил нежные контуры губ, почувствовал шелковистую прохладу ее кожи. Она торопливо расстегнула пуговицы на блузке и потянула Карло к кровати.

— К чему такая спешка?

— Я знаю, что сегодня забеременею, — прошептала Сюзанна.

Она так и не зачала, но старалась сделать его счастливым. Карло это помнил. Боже правый, как же она старалась!

Младенческие годы Франчески были самым безмятежным временем в его жизни, но когда девочка немного подросла и стала меньше зависеть от матери, Сюзанна изменилась. В ее душе словно открылся какой-то клапан и на свободу вырвалась дотоле сдерживаемая жажда приключений.

По мнению Сюзанны, в главном она уже угодила Карло и теперь считала, что обрела право на свободу и может с чистой совестью уезжать от него в любое время. Разумеется, она всегда находила уважительные причины — то аукцион антиквариата в Лондоне, то встреча с торговцем предметами искусства в Париже, то подруга, попавшая в больницу в Нью-Йорке…

Когда дом был наконец закончен, Сюзанна провела его по всем комнатам. В залитой солнцем, импозантной гостиной высотой в два этажа лежали ковры, изготовленные по их заказу. Сюзанна обставила ее современной мебелью, обитой белым и песочным льном. Оживляли комнату полотна де Кунинги, Роткоса и «Обнаженная» Модильяни. На стенах других, меньшего размера комнат висели лошади Дега.

Почти все картины нравились Карло, его смущал лишь портрет Сюзанны кисти Дали, кардинально отличавшийся от того, что висел в палаццо — как, впрочем, и самый дух усадьбы Лайфорд-Кэй. Новый портрет огорчил и Сюзанну, хотя она не знала, чем именно. Ей, как и Карло, было невыносимо смотреть на него. Только спустя годы граф понял, что Дали подметил и отразил темные стороны души Сюзанны, которые Карло не желал замечать. Разумеется, вопрос о том, чтобы отказаться от работы Дали, даже не ставился. Заказав портрет, они купили его и повесили на втором этаже в комнате для гостей. Через несколько лет после смерти жены Карло снял портрет, а впоследствии анонимно продал.

А потом была Сибилла…

Отказавшись от попыток уснуть, Карло встал с постели и налил себе бренди. Через дверь, соединяющую смежные комнаты, он прошел в свой кабинет, достал из изящной резной коробочки черного дерева маленький ключик и открыл потайной ящик письменного стола. Записная книжка лежала на том же месте. За все эти годы он ни разу не открыл ее. Пожалуй, следует кому-нибудь о ней рассказать на случай, если с ним что-нибудь случится. Но кому? Может, Антонии?

Воспоминания, связанные с этой записной книжкой, да и сам ее вид внушали Карло отвращение. Он запер ящик и вернул ключ на прежнее место.

Леди Сибилла Хиллфорд. Карло поморщился. Вот уж действительно леди.

Когда Карло осушил стакан, в комнату уже проникали первые лучи солнца. Могли ли передаться дочери темные стороны натуры Сюзанны?

Он покачал головой, пытаясь отогнать эту мысль. Франческа — невинное дитя, отчаянно желающее угодить отцу, так долго не обращавшему на нее внимания. Незачем опасаться, что и она запятнает имя Нордонья.

Для островов лагуны, на которых была построена Венеция, Лидо представлял собой нечто вроде заслона из песка, предохраняющего берега от размывания. Франческа быстро шла по мокрому утрамбованному песку мимо длинных рядов пустых пляжных кабинок. С моря наползал густой туман. Утром девушка надела розовое платье, легкое, как лепестки цветка, но сейчас этот «цветок» изрядно поник, а ее волосы отсырели и слиплись. Погода испортилась, стало сыро и холодно. Франческа злилась и нервничала. День после бала обернулся настоящим кошмаром, непредвиденные задержки следовали одна за другой. Теперь, опаздывая на час, она почти не сомневалась, что Джек ее не дождался.

Началось с того, что. Жози отказалась сопровождать Франческу на прогулку по Лидо, поскольку собиралась встретиться с новым другом Чарльзом Кэшем. Франческа предложила взять его с собой, но Жози и слышать об этом не хотела.

Карло поручил Эмилио отвезти дочь на моторном катере и весь день оставаться при ней. Дворецкий с неудовольствием согласился, очевидно, полагая, что призван служить более высоким целям. Вскоре после отъезда катер сломался. Им пришлось бежать, чтобы успеть на водный трамвайчик. Разумеется, Эмилио считал, что бежать — ниже его достоинства. Они добирались до Лидо, кажется, целую вечность, но наконец Эмилио устал и захотел пить. Франческа лестью и уговорами склонила дворецкого зайти в кафе, сказав, что сама она прогуляется по пляжу.

— Но, contessina, кругом такой туман, вы ничего не увидите!

— О, Эмилио, мне нравится туман, — солгала она.

Едва дворецкий скрылся в кафе, девушка направилась к пляжу. Если Джек ждет ее, он наверняка зашел в какое-то помещение. Ближайшим и самым вероятным местом был отель «Эксельсиор». Промокшая и раздраженная Франческа направилась к зданию в псевдомавританском стиле, через тяжелые двери вошла в пышно отделанный вестибюль и огляделась.

— Франческа! Я о вас беспокоился!

При звуке знакомого голоса сердце девушки подпрыгнуло. Джек нежно коснулся ее щеки.

— Ах, Джек, со мной произошли все неприятности, какие только можно вообразить! — Встретив сочувственный взгляд, Франческа быстро продолжила: — Это было ужасно. Отец просто невозможный, Жози отказалась со мной пойти, а Эмилио…

— Садитесь, — пригласил Джек. — Девочка, дорогая, да вы вся мокрая! Должно быть, замерзли!

— Д-да, — заикаясь, пролепетала Франческа, чувствуя, что сердце замирает от его ласковых слов.

Джек подозвал официанта и заговорил с ним по-итальянски. Тот исчез, но через минуту принес чашку горячего шоколада и поставил ее на небольшой столик, за которым сидели Франческа и Джек.

— Ну вот, теперь рассказывайте обо всем, что с вами приключилось.

Девушка принялась перечислять свои злоключения, но вдруг обнаружила, что под взглядом голубых глаз Джека вся ее досада улетучилась.

— А кто этот Эмилио? — спросил Джек.

— Дворецкий отца, невероятно важный и очень предан ему.

— Интересно. С удовольствием познакомлюсь.

Франческа рассмеялась:

— Вы непременно его увидите, если я в ближайшие пятнадцать минут не встречусь с ним на дощатом настиле на пляже.

На лице Джека отразилось разочарование:

— Как я понимаю, он приставлен к вам, чтобы не подпустить меня близко.

— Не только вас, а любого мужчину, который попытается воспользоваться неопытностью девушки, воспитанной в монастыре, — лукаво заметила Франческа, потом серьезно добавила: — Мне очень жаль, что так получилось.

— Ничего. Это не ваша вина. Может, нам удастся встретиться завтра, если ваша подружка Жози сменит гнев на милость.

— Уверена, что так и будет. Она очень добрая, Джек, но прошлой ночью я обидела Жози — не пришла в зал послушать ее выступление.

— Ах так! Что же вам помешало?

— Не что, а кто — мой отец. Мне ужасно неловко, но он сказал, что пение Жози я могу слушать когда угодно, а обязанности хозяйки гораздо важнее. — Она допила остатки шоколада, поставила чашку на стол и задумчиво добавила: — Ему не нравится, что мы с Жози так близки.

— Из-за того, что она цветная?

— Может быть, отчасти поэтому, но в основном из-за того, что мы, по словам отца, принадлежим к разным классам.

Джек расхохотался:

— Господи, неужели он так и сказал?

Франческа кивнула:

— Напрасно смеетесь, Джек. По его мнению, вы тоже ниже меня по положению.

Джек поморщился.

— Ну и ну, про меня такого еще никто никогда не говорил! — Он вопросительно поднял брови. — Значит ли это, что вы не будете со мной встречаться?

— Нет! В крайнем случае я тайком улизну из палаццо.

— Франческа, я не хочу становиться между вами и вашим отцом. Возможно, нам лучше не видеться.

— Нет!

Уэстман улыбнулся.

— О'кей. Я надеялся, что вы это скажете. — Порывшись в карманах, он извлек огрызок карандаша и спичечный коробок. — Я запишу вам номер моего телефона.

Франческа взяла коробок и зажала его в руке, словно талисман. Он был красный, с золотой эмблемой, а поперек крышки шла надпись «Пипистрелло». Потом девушка быстро записала номер телефона палаццо на бумажной салфетке и протянула ее Джеку:

— Вы, конечно, можете попытаться мне позвонить, но если трубку возьмет отец, не ожидайте теплого тона.

Джек удержал ее руку в своей, поднес к губам и, поцеловав в ладонь, осторожно загнул по очереди пальчики девушки, как бы пряча свой поцелуй в кулаке. Через секунду Франческа почувствовала, как ее локтя касается чья-то твердая рука. Обернувшись, она увидела мрачного Эмилио. Джек вскочил и собирался уже пуститься в объяснения, но Франческа опередила его: