Бриттани Черри - Земля, о которую мы разбились

Поэтому, когда реальный мир стучался в ее дверь, она всегда оказывалась одна. Одиночество ужасно меня пугало.

Но жизнь без Грэма и Тэлон пугала меня еще больше.

Когда я добралась до дома Грэма, у меня не хватило духу войти внутрь. Даже пробежка не смогла очистить мой разум, поэтому я пошла и села на заднем дворе возле дерева Олли. Я сидела, скрестив ноги, и смотрела на крошечное деревце, которому предстояло расти еще много лет. Проходили секунды, минуты, часы. Только когда солнце начало садиться, Грэм вышел на задний двор и присоединился ко мне. Он был одет в идеальный костюм и выглядел просто потрясающе. Мне было стыдно, ведь я пропустила наше свидание, но я знала, что просто не была к этому готова. Мари поселила в моем сердце такое тяжелое чувство вины, что я просто не могла этого выдержать. Может, я становилась слишком наивна, когда дело касалось Грэма… может быть, я просто была глупа.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила я, и Грэм сел рядом со мной.

– Ты грустишь.

Я молча кивнула.

– Да.

– Ты здесь уже четыре часа.

– Я знаю.

– Я хотел дать тебе немного личного пространства.

– Спасибо.

Грэм молча кивнул.

– Думаю, с тебя уже хватит. Когда проводишь слишком много времени в одиночестве – начинаешь думать, что ты этого заслуживаешь, уж я-то знаю. Поверь мне, Люсиль Хоуп Палмер, ты точно не заслуживаешь одиночества.

Между нами повисла тишина, но я снова чувствовала себя целой. Если бы мир слышал, что наши сердца бьются как одно, может, он не стал бы судить нас так строго.

– Это ужасное первое свидание, – хрипло рассмеялась я.

Он сунул руку в карман пиджака, вытащил пачку лакричных конфет и протянул мне.

– Лучше? – спросил он.

Я коротко кивнула, прежде чем открыть пакет.

– Лучше.

Рядом с ним я чувствовала себя на своем месте. Как дома.

В этом смысле я отличалась от мамы. Она всегда неудержимо стремилась вперед, а мое сердце жаждало остаться рядом с Грэмом Расселом.

Впервые в жизни мне отчаянно захотелось встать на твердую землю.

– Ты должна позвонить ей, – сказал я Люси, пока она ходила по дому, придумывая поводы отвлечься. В течение нескольких месяцев она и ее сестра Мари не обсуждали ничего, кроме рабочих вопросов, но, очевидно, они сильно поссорились несколько дней назад. Я видел, что эта проблема съедала ее изнутри, но она не хотела об этом говорить.

– Все нормально. У нас все в порядке, – ответила она.

– Врушка.

Люси повернулась ко мне и приподняла бровь.

– Разве тебе не надо закончить книгу?

Я улыбнулся ее нахальству. Мне нравилась такая Люси.

Хотя она нравилась мне любой.

– Ты же скучаешь по ней.

– Я не знаю, – сказала Люси, но по ее бесстрастному лицу было понятно, что она переживает. Она прикусила нижнюю губу. – Как ты думаешь, она счастлива? Мне кажется, что нет. Не бери в голову. Я не хочу об этом говорить.

– Люсиль…

– В смысле, он ведь бросил ее в самый худший период ее жизни. Кто так поступает? Ладно, это ее жизнь. Молчу.

– Хорошо, – согласился я.

– Он же монстр! И даже не милый монстр. Я просто ненавижу его, и я так зла на Мари за то, что она выбрала его, а не меня. Сегодня вечером день рождения Тэлон, а она даже не придет! Не могу поверить… вот черт! – закричала она, вбегая в кухню. Последовав за ней, я увидел, как она вынимает из духовки сгоревший торт Тэлон. – Нет, нет, нет, – повторяла Люси, ставя его на стол.

– Дыши, – сказал я, положив руки ей на плечи. Ее глаза наполнились слезами, и я рассмеялся. – Это всего лишь торт, Люси. Все в порядке.

– Нет! Ничего не в порядке, – сказала она, повернувшись ко мне. – Мы собирались отправиться в путешествие по Европе. Мы начали копить деньги, когда она заболела. Мы завели «Банку Негативных Мыслей», и каждый раз, когда мы думали о чем-то плохом или страшном – мы должны были положить монету в банку. Через неделю банка был наполнена до краев, и нам пришлось достать еще одну. Она хотела отправиться в путешествие сразу после того, как у нее наступила ремиссия, но я была слишком напугана. Я боялась, что у нее не хватит сил, что еще слишком рано, поэтому мы остались дома. Я держала ее взаперти, потому что не была достаточно сильна, чтобы сесть с ней в самолет. – Я тяжело сглотнул. – А теперь она не разговаривает со мной и я не разговариваю с ней. Она моя лучшая подруга.

– Она придет в себя.

– Я пригласила ее на день рождения к Тэлон. С этого и начался спор.

– А почему это стало проблемой?

– Она… – голос Люси дрогнул, и она глубоко вздохнула, стоя всего в нескольких дюймах от меня. – Она думает, что все это неправильно: ты, я и Тэлон. Она считает, что это странно.

– Это странно, – сказал я. – Но это не значит, что это неправильно.

– Она сказала мне, что ты не мой. Что ты не моя любовь.

Прежде чем я успел ответить, в дверь позвонили, и она отвернулась, прилепив на лицо фальшивую улыбку.

– Все в порядке, правда. Я просто расстроена, что сожгла торт. Я открою дверь.

Я стоял, уставившись на торт, а потом вытащил нож, чтобы проверить, не смогу ли я как-то его спасти, если соскребу подгоревшую корочку. Люси нужно было хоть что-то, что заставило бы ее улыбнуться.

– О боже, – послышалось из соседней комнаты. Голос Люси звучал испуганно, и, войдя в гостиную, я сразу понял, в чем дело.

– Джейн, – пробормотал я. Она стояла в дверях с плюшевым мишкой в одной руке и подарком в другой. – Какого черта ты здесь делаешь?

Она открыла рот, словно хотела что-то сказать, но затем ее взгляд вернулся к Люси.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она с ядом в голосе. – Что ты здесь забыла?

– Я… – начала Люси, но я видел, что ее нервы слишком напряжены, чтобы она могла произнести хоть слово.

– Джейн, что ты здесь делаешь? – повторил я.

– Я… – ее голос задрожал, совсем как у Люси. – Я хотела увидеть свою дочь.

– Твою дочь? – выдохнул я, потрясенный тем, что ей хватило наглости не только вернуться в мой дом, но еще и произнести эти слова.

– Грэм, мы можем поговорить? – попросила Джейн. Ее взгляд метнулся к Люси, и она прищурила глаза. – Наедине?

– Можешь говорить в присутствии Люсиль, – сказал я.

Кажется, и без того израненное сердце Люси пыталось перенести новый удар.

– Нет, все в порядке, – сказала она. – Я уйду. Все равно в цветочном магазине еще полно работы. Я только возьму свое пальто.

Когда она проходила мимо меня, я схватил ее за руку и прошептал:

– Тебе не обязательно уходить.

Она медленно кивнула.

– Я думаю, что будет лучше, если вы поговорите наедине. Я не хочу создавать еще больше проблем.

Люси слегка сжала мою ладонь и отдернула руку. Схватив пальто, она молча вышла из дома, и комната сразу погрузилась в темноту.

– Чего ты хочешь, Джейн?

– Прошел уже год, Грэм. Я просто хочу ее увидеть.

– С чего ты взяла, что имеешь право видеться с ней? Ты бросила ее.

– Я испугалась.

– Ты повела себя как эгоистка.

Она поморщилась и поерзала на месте.

– И все же ты должен позволить мне увидеть ее. Я ее мать. Это мое право.

– Мать? – прошипел я, чувствуя, как все мое нутро наполняется жгучим отвращением. Чтобы быть матерью, недостаточно просто родить. Быть матерью – это значит кормить своего ребенка посреди ночи. Быть матерью – значит спать рядом с кроваткой, потому что твой ребенок болен и тебе нужно следить за его дыханием. Быть матерью – это знать, что твой ребенок ненавидит плюшевых мишек. Быть матерью – значит всегда быть рядом.

Джейн ни секунды не была матерью.

Она была незнакомкой для моего ребенка. Она была незнакомкой для меня. Незваной гостьей в моем доме.

– Тебе лучше уйти, – сказал я, потрясенный ее уверенностью в том, что она может вот так просто вернуться в нашу жизнь.

– Ты спишь с Люси? – ее вопрос совершенно ошарашил меня.

– Прости, что? – я чувствовал, как гнев зарождается где-то в моем животе и медленно поднимается к горлу. – Ты бросила свою дочь год назад. Ты ушла, оставив лишь паршивую записку. И ты думаешь, что у тебя есть право задавать мне такие вопросы? Нет, Джейн. Я не буду тебе отвечать.

Джейн расправила плечи, и хотя она достаточно уверенно стояла на своих каблуках – ее голос едва заметно подрагивал.

– Я не хочу, чтобы она была рядом с моим ребенком.

Я подошел к входной двери и открыл ее.

– Прощай, Джейн.

– Я твоя жена, Грэм. Тэлон не должна быть рядом с Люси. Она токсичный человек. Я заслуживаю…

– Ничего! – закричал я, достигая предела гнева, паники и отвращения. – Ты ничего не заслуживаешь.

Она пересекла черту, использовав слово «жена». Она зашла еще дальше, попытавшись очернить Люси – женщину, которая осталась рядом. Но хуже всего, что она считала, будто может решать, как должна расти Тэлон.

– Убирайся! – снова закричал я. В эту секунду Тэлон начала плакать, и я тяжело сглотнул.

Я вырос в доме, где постоянно кричали, и я не хотел такого для своей дочери.

– Пожалуйста, уходи, Джейн, – сказал я низким голосом. – Просто уходи.

Она вышла на улицу с гордо поднятой головой.

– Подумай о том, что ты собираешься делать, Грэм. Если ты захлопнешь эту дверь, значит, нам придется бороться. Если ты захлопнешь эту дверь, значит, будет война.

Не раздумывая ни секунды, я ответил:

– Мои адвокаты свяжутся с твоими.

С этими словами я захлопнул дверь.

– Лирика вернулась в город, – сказала я, торопливо входя в «Сады Моне», где Мари украшала витрину.

Она взглянула на меня и слегка кивнула.

– Да, я знаю.

– Что? Когда ты это узнала?

– Я видела ее два дня назад. Она заходила к Паркеру, чтобы поговорить. – То, как эти слова легко и беззаботно слетали с ее языка, сбивало меня с толку. Кто-то забрал мою сестру – моего самого любимого человека во всем мире – и подменил ее.