Джеральд нахмурил брови. Гвинейра успела достаточно хорошо изучить своего будущего свекра, чтобы понимать: сейчас он думал о том, как наиболее жестоким образом наказать виновных. Обычно Уорден не стеснялся высказывать свои мысли по этому поводу вслух и делал это в самых красочных выражениях, однако сегодня он предпочел сдержаться. Может быть, причина крылась в том, что ответственным за ферму во время отсутствия Джеральда был Лукас? Вероятно, «овечий барон» не хотел очернять сына в глазах его невесты, тем более накануне их первой встречи.

Гвинейра в это время сгорала от нетерпения и любопытства. Ей хотелось поскорее увидеть свой будущий дом, а еще больше – своего будущего мужа. Последние мили пути девушка представляла, как он с улыбкой выходит из главного здания роскошной фермы, примерно такой же, как у Бизли. Тем временем они с Джеральдом уже проезжали первые здания Киворд-Стейшн. Огромную территорию вокруг главного особняка занимали сараи и загоны для овец. Гвинейре это очень понравилось, однако она была удивлена масштабами фермы. В Уэльсе четыре сотни племенных овец ее отца считались довольно большим поголовьем. Здесь же количество животных исчислялось тысячами!

– Ну что ж, Гвинейра, теперь мне не терпится услышать, что ты скажешь!

День клонился к вечеру, и губы Джеральда растянулись в радостной улыбке, когда он направил свою лошадь поближе к Игрэн. Кобыла Гвинейры только что свернула с грязной грунтовки на твердую подъездную дорогу, которая проходила мимо небольшого озера и возвышавшегося за ним холма. Через несколько метров путникам открылся вид на главное здание фермы.

– Вот мы и приехали, леди Гвинейра! – гордо объявил Джеральд. – Добро пожаловать в Киворд-Стейшн!

Гвинейра думала, что она готова к любому сюрпризу, и все же чуть не упала с лошади от удивления. Перед ней в косых лучах солнца посреди бесконечной зеленой равнины на фоне величественных гор возвышался настоящий английский особняк! Конечно же, он был не таким большим, как Силкхэм-Менор, с меньшим количеством башенок и боковых пристроек, и все же это была настоящая усадьба. В сущности, главное здание Киворд-Стейшн выглядело даже красивее, чем родной дом Гвинейры, потому что оно было сразу же тщательно спланировано архитектором, вместо того чтобы множество раз перестраиваться и расширяться, как это происходило с большинством английских домов. Здание, как и говорил Джеральд, было построено из серого песчаника. Посередине дома находился эркер, окна были большими и высокими, перед некоторыми из них виднелись аккуратные балкончики; от главного входа тянулась широкая подъездная аллея с цветочными клумбами, которые, однако, пока не были засажены. Гвинейра решила, что на них будут расти кусты раты. Красные цветы этого растения оживят серый фасад, к тому же за ними будет легко ухаживать.

В остальном же все происходящее казалось Гвинейре красочным сном. Сейчас она наверняка проснется и обнаружит, что никакой игры в блек-джек между Джеральдом Уорденом и ее отцом никогда не было. Вместо этого отец добыл ей приданое, продав отару племенных овец какому-то валлийскому дворянину, выдал ее замуж, и теперь она переезжала в один из особняков под Кардифом.

Однако прислуга, которая по английской традиции выстроилась перед домом для встречи хозяина, не совсем вписывалась в представленную Гвинейрой картину. Разумеется, слуги были одеты в ливреи, а служанки носили белые передники и чепцы, однако их кожа была значительно смуглее, чем у англичан, а лица украшали замысловатые татуировки.

– Добро пожаловать, мистер Джеральд! – поприветствовал «овечьего барона» плотный приземистый маори, улыбаясь всем своим широким лицом, ставшим идеальным «полотном» для вытатуированного на нем рисунка. Широким жестом он обвел голубое небо и залитые солнечным светом пастбища. – И добро пожаловать, мисс! Вы видеть, сияет rangi, небо, от радости, что вы прибыть, и дарит papa, земля, улыбку, потому что вы ходить по ней!

Гвинейру до глубины души тронуло это сердечное приветствие. Она непроизвольно протянула коренастому аборигену руку.

– Это Уити, наш слуга, – представил его Джеральд. – А это наш садовник Хотурапа, горничная Моана и помощница кухарки Кири.

– Мисс… Гва… не… – Моана собралась сделать книксен и вежливо поприветствовать Гвинейру, однако кельтское имя девушки, как оказалось, было для нее непроизносимым.

– Мисс Гвин, – помогла ей Гвинейра. – Зовите меня просто «мисс Гвин»!

Самой ей было нетрудно запомнить имена маори, и она решила в ближайшее время выучить пару вежливых фраз на их языке.

Значит, это была вся прислуга. Гвинейре показалось, что для такого большого особняка этого явно маловато. А где же Лукас? Разве он не должен был выйти из дома вместе со слугами, чтобы встретить свою невесту, поприветствовать ее и ввести в дом?

– А где… – начала Гвинейра, которой не терпелось познакомиться с будущим мужем, однако ее опередил Джеральд. Похоже, отсутствие Лукаса удивило его не меньше, чем девушку.

– Где там прячется мой сын, Уити? Он мог бы постараться оторвать свою задницу от дивана и выйти сюда, чтобы познакомиться с будущей… э-э-э, я хотел сказать… что мисс Гвин наверняка с нетерпением ожидает, когда он засвидетельствует ей свое почтение…

Слуга улыбнулся.

– Мистер Лукас выехать на лошади, проверять загоны. Мистер Джеймс говорить, кто-то должен одобрять материал, из которого будет новый загон для лошадей. Старый загон очень плохой, лошади убежать. Мистер Джеймс очень сердится. Поэтому мистер Лукас уехать.

– Вместо того чтобы встретить отца и невесту? Хорошенькое начало! – вспылил Джеральд.

Гвинейре же такая причина отсутствия Лукаса показалась довольно уважительной. Она бы каждую секунду беспокоилась об Игрэн, если бы ее пришлось оставить в ненадежном загоне. А объезд угодий подходил к образу ее идеального мужчины гораздо лучше, чем бесконечное чтение и игра на фортепьяно.

– Ну что ж, Гвинейра, в таком случае нам остается лишь запастись терпением, – поразмыслив, успокоился и Джеральд. – Может быть, это даже к лучшему. В Англии ты бы тоже не стала знакомиться с будущим супругом в платье для верховой езды и с распущенными волосами…

Сам «овечий барон» считал, что с распавшейся от быстрой езды прической и немного загоревшим на солнце лицом Гвинейра выглядела изумительно, однако Лукас мог быть совсем иного мнения…

– Кири сейчас покажет тебе твою комнату, а также поможет тебе освежиться, переодеться и уложить волосы. А через час мы все встретимся внизу за чаем. К пяти часам мой сын наверняка вернется домой – он не большой любитель ездить верхом. Так что ваша первая встреча пройдет по всем правилам приличия, как и хотелось бы любой девушке.

Гвинейре, разумеется, хотелось совсем не этого, но она решила покориться неизбежности.

– Может кто-нибудь взять мой чемодан? – спросила девушка, повернувшись к прислуге. – О нет, Моана, для тебя он слишком тяжел. Спасибо, Хотаропа… Хотурапа? Простите, что не сразу запомнила ваше имя. Кстати, как сказать «спасибо» на языке маори, Кири?


Хелен против воли осталась жить у Болдуинов. Какой бы противной ни казалась ей семья священника, другого выхода у молодой женщины не было. Поэтому она старалась не ссориться с Болдуинами и вести себя по возможности дружелюбно. Она сказала преподобному отцу, что может записывать под его диктовку тексты для церковной газеты и относить их в типографию. Миссис Болдуин учительница помогала с покупками и по дому, в частности с шитьем. Кроме этого, она проверяла домашние задания Белинды. Последнее в кратчайшие сроки сделало Хелен объектом жгучей ненависти девушки. Белинде ужасно не нравилось, что ее контролируют, и она не упускала случая пожаловаться матери на нелюбимую гостью. При этом Хелен поняла, как мало, должно быть, в недавно открытой школе Крайстчерча хороших учителей. Она подумывала о том, чтобы устроиться туда на работу, если они с Говардом не поженятся. Однако викарий Честер по-прежнему пытался приободрить девушку, напоминая, что, возможно, пройдет не один день, прежде чем О’Киф узнает о ее прибытии.

– Полагаю, Кендлеры вряд ли станут посылать кого-то к нему на ферму. Скорее всего, они подождут, пока мистер О’Киф приедет за какими-нибудь покупками в Холдон, а это может затянуть дело еще на пару дней. Но когда он узнает, что вы здесь, то сразу же приедет, в этом я не сомневаюсь.

Для Хелен это было очередным поводом для размышлений. За эти дни она уже примирилась с мыслью, что Говард живет не под Крайстчерчем. По всей видимости, Холдон был не предместьем, а самостоятельным и таким же развивающимся городом. К нему Хелен постепенно тоже смогла бы привыкнуть. Но теперь викарий говорил о том, что ферма Говарда находилась далеко за пределами Холдона. Так где же ей придется жить? Хелен очень хотелось поделиться своими переживаниями с Гвин, которая могла бы, не привлекая особого внимания, выяснить что-нибудь по этому поводу у своего мистера Джеральда. Но Гвин еще вчера отправилась в Киворд-Стейшн. Хелен понятия не имела, где и когда она увидится с подругой в следующий раз.

Однако сегодня днем ее ждало хоть что-то хорошее. Миссис Гоудвинд по всем правилам хорошего тона повторила свое приглашение, и ровно в назначенное время ее экипаж с кучером Джонсом на козлах ждал Хелен перед домом Болдуинов. Джонс радушно улыбнулся учительнице и, как положено, открыл перед ней дверь кареты. Вдобавок к этому кучер заметил, как мило Хелен выглядит в своем новом сиреневом платье. Всю остальную дорогу до дома миссис Гоудвинд он пел хвалебные оды Элизабет.

– Наша миссис стала другим человеком, мисс Дэвенпорт. Вы не поверите. Она как будто молодеет с каждым днем, постоянно смеется и шутит, общаясь с девочкой. А Элизабет такое чудное дитя, она все время старается научиться чему-нибудь новому у моей жены и никогда не бывает в дурном настроении. А как девчушка читает! Господи, я всегда стараюсь найти себе какую-то работу в доме, когда миссис Гоудвинд просит малышку почитать ей вслух. У нее прекрасный голос, и она произносит каждую фразу с выражением, заставляя слушателей все глубже погружаться в историю.