Мы с Дженни сегодня обменялись несколькими сообщениями. Она мне написала, что предпочитает встретиться со мной в ресторане. Мне хотелось бы забрать её, как обычно делается на свидании, но я понимаю, что за этим стоит. Дженни мало знает меня для того, чтобы дать свой адрес. Я собираюсь показать ей, что она может мне доверять и что со мной она всегда будет в безопасности.

Мы договорились встретиться в «У Марио» в семь часов. Когда подъезжает её такси, я жду снаружи. Я подхожу и подаю ей руку, помогая выйти. Когда я протягиваю деньги водителю, Дженни начинает протестовать, но как только дверь закрывается, такси уезжает. Беру её руку и провожаю на тротуар, подальше от оживленной дороги и только потом останавливаюсь, чтобы на неё посмотреть.

— Привет, — улыбаюсь я ей.

Кажется, я много улыбаюсь в её присутствии, что уже само по себе достижение.

— Ты выглядишь потрясающе, — говорю и я действительно так думаю.

Я скольжу взглядом по её телу, пожирая глазами её ноги, которые спрятаны под обтягивающими черными брюками. Они сидят как влитые, да так, что мне четко видна форма её икр и бедер. Дженни не на каблуках, а в черных кожаных балетках. Мне нравится её миниатюрность. В моих объятиях сегодня вечером, когда я поцелую её впервые, она будет отлично смотреться.

— Привет, как дела? — спрашивает она, и кажется, что она рада меня видеть.

— Теперь, когда ты пришла — великолепно. Я ждал этого с момента нашего прощания в кафе.

На лице Дженни появляется быстрая улыбка, как будто она думала то же самое. Она невероятно красива, настолько, что это меня пугает. У меня привлекательная внешность, но я знаю, что я — не подарок. У меня тяжёлое прошлое, и я не знаю, захочет ли кто-либо, такой же милый, как Дженни, иметь со мной дело. Мне нужно уйти сейчас, пока еще есть возможность. Но я — эгоистичный ублюдок и мне невыносима мысль, что нам не быть вместе. Если бы я был действительно хорошим парнем, то положил бы этому конец прямо сейчас, до того, как мы узнаем друг друга получше. Я покончил бы со всем до нашего первого поцелуя. И ещё я знаю, что, как только я узнаю вкус её сладких губ, пути назад не будет.

Нащупываю её руку и веду к главному входу в ресторан. Открываю дверь и приглашаю жестом пройти вперёд. Администратор проводит нас к нашему столику и всего через несколько минут официантка принимает наш заказ. Дженни быстро определяется с выбором блюд, а я заказываю, как обычно, лазанью.

Мы с Дереком иногда приходим сюда на деловые обеды, но я никогда не приводил сюда ужинать женщин. Господи, да я даже не могу вспомнить своё последнее свидание и последний раз, когда трахался… это было так давно. Может быть, два года назад. Не то, чтобы я не мог, если бы захотел, но на текущем этапе моей жизни мне проще не утруждать себя неловкостью иметь партнершу на одну ночь и позаботиться об этих вещах самому.

За ужином мы болтаем о всякой всячине, прощупывая друг друга: мы как будто пробуем пальцем воду в бассейне перед тем, как нырнуть в неё с головой.

— Какой твой самый любимый фильм?

Я многое могу сказать о человеке по тому, как он отвечает на этот вопрос.

— «Темный рыцарь», — отвечает Дженни без колебаний. — Потому что все, у кого есть настоящий вкус, знают, что это самый лучший фильм про Бэтмена. Кроме того, Кристиан Бейл —величайший Бэтмен.

Кажется, я влюбился.

— Какое у тебя любимое хобби?

Она окидывает озорным взглядом зал, словно ей стыдно отвечать, и жестом приглашает меня наклониться ближе.

— Мне нравится читать эротические любовные романы. Я не могу остановиться.

Её щеки покрываются розовым румянцем и зубы кусают нижнюю губу.

Теперь я действительно влюбился.

Жаль, что я никогда не видел её в доме Мура до той нашей неожиданной встречи вечером в «Землетрясении». Я не планировал ни одну из наших первых двух встреч, и чем больше времени я провожу с Дженни, тем больше осознаю, что нас толкает друг к другу судьба. Хотя я пока молчу, что уже давно знаю её секрет, но я скажу ей правду, когда выберу подходящий момент.

Мы выходим из ресторана, и я предлагаю прогуляться и полакомиться десертом, который продаётся как раз дальше по улице. Северная часть Бостона полна настоящих итальянских закусочных, таких как «У Марио», и очень хороших, скажу я вам. Мы идем, взявшись за руки, по потрескавшемуся, покрытому ямами тротуару. Удивительно, насколько это кажется с ней естественным. Для начала марта погода слишком мягкая. Воздух немного холодит, но не настолько, чтобы мне было холодно.

Оказавшись внутри «Декаданса», популярного десерт-бара, мы усаживаемся за пустой столик в углу. Я выдвигаю для неё стул. Я давно не практиковался в ухаживаниях за женщиной, но если быть честным, то мне кажется, что я никогда толком и не был в этом хорош. Хотя мне и хочется. Мне хочется показать ей себя, как мужчину, с лучшей стороны, вот только я не уверен, что моих лучших сторон будет достаточно.

Дженни заказывает чизкейк, а я — трехслойный шоколадный торт и мы договариваемся, поделимся друг с другом.

— Где ты выросла? — спрашиваю её, хотя и знаю ответ на этот вопрос. Мне хочется, чтобы ей было комфортно говорить со мной, и ещё мне хочется знать о ней всё.

— Я выросла примерно в двадцати минутах езды отсюда, в Бельмонте.

Она изучает свои ногти, стараясь не смотреть мне в глаза. Понимаю, что она не хочет говорить на эту тему.

— Твои родители всё еще живут там?

Господи, ненавижу, что так с ней поступаю, но у меня нет выбора. Как я смогу объяснить, что уже знаю ответы на все эти вопросы? Я не смогу... Поэтому мне нужно придерживаться первоначального плана. Вижу, как на её лице мелькает тень печали, и потом она отвечает:

— Нет, оба моих родителя погибли во время пожара в доме прямо перед началом моей учёбы в университете.

Дженни нервно крутит браслет на запястье. Я ничего не говорю. Просто молча сижу и жду, когда она продолжит. Я знаю, что она много чего может мне рассказать. Она поднимает свои голубые глаза и встречается со мной взглядом.

— Я тоже была в том доме вместе со своим парнем из старшей школы, но только я одна смогла выжить.

Накрываю её ладонь своею, мягко сжимая и ожидая продолжения.

— Причину пожара так и не нашли.

Дженни переворачивает руку под моей ладонью так, что наши ладони складываются вместе.

— Я сочувствую твоей утрате. Я знаю, что нет слов, которые бы могли унять эту боль. Мне так хотелось бы, чтобы тебе не пришлось пережить так много.

— Спасибо, теперь мне легче об этом говорить. Что насчет тебя? Где ты вырос?

— Я вырос в Южном Бостоне. У меня есть сестра, Кенна, она на восемь лет младше. Моих родителей больше нет с нами. Десять лет назад они погибли в аварии по вине пьяного водителя.

На этот раз Дженни сжимает мою ладонь, и мне нравится, что её ладонь такая мягкая и крошечная.

Ногти у неё окрашены в светло-голубой цвет. Эта небольшая деталь заставляет меня задуматься, есть ли у неё легкомысленная сторона, которую она старательно скрывает.

— Я тоже сочувствую твоей утрате. Не думала, что встречу когда-нибудь человека, который также потерял обоих родителей в один день. Когда их не стало, что случилось с Кенной? Кто заботился о ней?

Так мило, что она переживает о Кенне, и мне нравится, что она искренне беспокоится о других людях. Чем больше я её узнаю, тем больше я в неё влюбляюсь.

— О Кенне заботился я. Когда они умерли, мне было двадцать три, и я был единственным её близким родственником.

Дженни откусывает свой чизкейк, запивает его глотком воды и только потом продолжает:

— Так значит тебе сейчас тридцать три?

Она вопросительно поднимает бровь и ждет моего подтверждения.

— Да, тридцать три. Я для тебя слишком старый?

Надеюсь, что нет.

Я жду ответа и мой желудок тревожно сжимается.

— Нет, я никогда не зацикливаюсь на возрасте. Мне двадцать два, я — взрослая и могу сама решать. Я знаю, что для меня хорошо, а что плохо.

— А я хорош для тебя? — спрашиваю я и мой голос кажется мне слишком хриплым.

Дженни отрывает глаза от тарелки и встречается взглядом со мной, и я могу поклясться, что почти вижу возникающее между нами сексуальное напряжение.

— Это еще предстоит выяснить.

***

Я был потрясен, когда Дженни позволила мне отвезти её домой. Я ужасно рад, что она чувствует себя со мной уже более комфортно. Поездка к её дому проходит, в основном, в тишине, но в этой тишине совсем нет неловкости. Время от времени я отвожу взгляд от дороги и смотрю на Дженни. Наши глаза встречаются, и мы улыбаемся друг другу.

Дженни показывает мне дорогу к зданию, в котором она живет. Я паркую машину, выпрыгиваю, и обойдя вокруг, открываю дверь с её стороны. Кажется, она удивлена, и я вижу, как она легко кивает в знак одобрения моей галантности.

К главному входу мы идем, держась за руки. Я не помню, кто кого взял за руку первым. Оказавшись внутри, меня поглощают мысли о том, чтобы поцеловать её, чтобы провести языком по её пухлым губам. Мне хочется втянуть её губу в рот и прикусить зубами.

Мы так и держимся за руки вплоть до двери её квартиры на первом этаже.

Мне совсем не нравится, что она живет на нижнем этаже. Для неё было бы намного безопаснее жить на втором.

Она отпускает мою руку, ищет ключи, и, собравшись отпереть дверь, поворачивается ко мне лицом:

— Не хочешь зайти ненадолго?

Я киваю в ответ, потому что прямо сейчас у меня нет слов. То, какими будут следующие примерно двадцать минут, решит нашу судьбу. Я надеюсь, что её просьба отвезти её домой и приглашение зайти в квартиру, означает, что ей тоже любопытно. Надеюсь, что ей тоже не терпится узнать, к чему это всё приведет.

Как только дверь открывается, и мы оба оказываемся внутри, мне приходится собрать всю свою волю в кулак, чтобы удержаться, не прижать её к стенке и не впиться в её губы. Сжимаю кулаки и сцепляю зубы, изо всех сил сопротивляясь желанию попробовать Дженни на вкус.