— Ты вечером заедешь?

— Я подумаю, — без всякого намёка на мягкость в голосе, сказал Антон, буравя девушку взглядом. — Иди уже.

Алиса вздохнула на показ, после чего на меня взглянула и скупо улыбнулась.

— Пока.

Я тоже улыбнулась без особого энтузиазма.

— Пока.

— Дурная девчонка, — проговорил ей вслед Антон, а я мысленно его дополнила: «Дурная девчонка, с которой ты спишь», но вслух ничего не произнесла, и в машину села, как только он для меня дверь открыл.

— Куда теперь? — спросила я, когда мы с кладбища выехали.

— Поминки в ресторане. Зал на триста человек.

Я голову на подголовник сидения откинула и закрыла глаза.

— Кошмар.

Антон быстрый взгляд на меня кинул.

— Не хочешь идти?

— Ты скажешь, что я должна.

— Не должна, — вдруг заявил он. И ещё более неожиданно предложил: — Поехали ко мне.

Я глаза открыла и удивлённо на него посмотрела.

— Что?

Он плечами пожал.

— У меня есть бутылка хорошего вина, холодильник, кажется, не пустой, а главное, никого вокруг. Посидим вдвоём, Борю помянем. Я тебе расскажу про него что-нибудь, если хочешь.

Я к окну отвернулась.

— А как же Алиса?

Антон уж как-то слишком понимающе усмехнулся.

— Я же сказал, что подумаю. Ну вот, я подумал.

Жил Антон за городом, в очень хорошо знакомом мне посёлке. Не в том смысле, что я в нём бывала, с чего бы мне бывать в охраняемом посёлке, у меня и знакомых таких до сегодняшнего дня не было, но я проезжаю мимо каждый раз, как еду к бабушке. Смотрю на аккуратные кирпичные коттеджи за коваными заборами, можно сказать, что любуюсь, а теперь вот представился случай побывать внутри, изучить и рассмотреть. Дом Антона был одним из тех, что располагались на самом берегу Волги. Двухэтажный коттедж из светлого кирпича, с коваными балкончиками и большими окнами. Вокруг дома подстриженный газон, пара ухоженных клумб и пышный кустарник. За всем этим явно приглядывал садовник. Мы въехали на участок, остановились у ворот гаража, а когда Антон из машины вышел, я в первый раз огляделась и тайком вздохнула. О таком доме я даже мечтать боялась, чтобы зря не расстраиваться, поэтому моя мечта была куда скромнее — «жук», и то часто казалась мне неосуществимой.

Антон открыл мне дверь и галантно подал руку. Я её приняла, из машины вышла с его помощью, но сказать честно, его упорная галантность по отношению ко мне, настораживала. Чувствовалось, что это неспроста.

— Милости прошу, — сказал он, обводя рукой свои владения. — Не против, если мы в дом со стороны веранды зайдём? Покажу тебе, из-за чего я этот дом купил.

— Уже не знаю, к чему готовиться, — проговорила я вполголоса, вызвав у Антона улыбку. Зато оказавшись за домом, попросту ахнула, не скрываясь. — Красота какая, Антон!

— Красота, — с удовлетворённым вздохом согласился он. Остановился, наблюдая то ли за мной, то ли тоже впитывая в себя красоты природы. А я прошла вперёд по газонной травке, не в силах убрать с лица восторженную улыбку, хоть что-то хорошее за сегодняшний кошмарный день. Прошла до дощатой пристани и сощурилась, глядя на Волгу, сияющую в лучах солнца. На другом берегу, на вполне приличном расстоянии, русло в этом месте было достаточно широким, живописная деревушка и видна колокольня церкви. По реке пронеслась моторная лодка, и спустя минуту о пристань ударилась первая волна, за ней другая, и я чуть отступила, испугавшись, что промочу туфли. А когда обернулась, увидела, что Антон уже стоит в дверях дома и машет мне рукой.

— Очень красиво! — поделилась я с ним своим восторгом. — Ты давно здесь живёшь?

— Два года почти. Когда купил, вокруг ещё стройка шла. Но это стоило того, чтобы потерпеть.

— Здесь можно и без дома, в палатке жить, — засмеялась я.

— Ну да, с милым рай и в шалаше, — отозвался он, но я не совсем поняла его мысль. А Антон распахнул передо мной дверь. — Проходи.

Мы вошли и сразу оказались на просторной кухне. Ничего лишнего, ни цветов в горшках, ни салфеток расшитых, которые так любят женщины, сплошной технический прогресс. Но чисто. Слишком чисто для одинокого мужчины, всё блестит и сияет, надо думать, стараниями домработницы.

Антон первым делом заглянул в холодильник.

— Ты есть хочешь? — спросил он меня.

— Да.

— Я тоже. И наша сытость зависит от тебя.

Я лишь головой качнула.

— А ты хитрый.

— А то.

Прежде чем направиться к холодильнику и взяться за готовку, к чему меня Антон открыто призывал, я прошлась по кухне, потом заглянула в гостиную, интересничая, а в итоге спросила:

— Не против, если я туфли сниму? Они такие неудобные.

Антон хмыкнул. Весьма красноречиво хмыкнул, и я без труда догадалась, какой ответ ему на ум в этот момент пришёл, причём, молниеносно, как любому мужчине. Но он счёл правильным промолчать, и это было разумно. Правда, улыбка его говорила о многом, и я пихнула его локтём, специально и достаточно болезненно, чтобы потеснить его у холодильника. Туфли задвинула ногой под стол, из холодильника достала замороженную курицу, и вдруг поймала себя на мысли: какой всё-таки невероятный по событиям сегодня день. Начался с тревог и сомнений, продолжился похоронами отца, а сейчас я в доме мужчины, которого до вчерашнего дня и не знала, ужин ему готовлю. Что совершенно на меня не похоже. И на вопрос: почему я приняла приглашение приехать к нему, у меня ответа не находилось. Но при мысли, что окажусь дома, в одиночестве, и буду вспоминать и анализировать случившееся, на душе становилось тяжело. И я старательно избавлялась от этой тяжести, нарезая салат и натирая курицу специями.

— Пахнет вкусно, — сказал Антон, вернувшись минут через десять на кухню, успев сменить чёрный костюм на джинсы и футболку.

— В твоём холодильнике я нашла только курицу и овощи. И ещё виноград.

— О, это Аннушка постаралась, она меня подкармливает.

— Кто такая Аннушка?

— Домработница. Золотой человек, несмотря на то, что вечно раскладывает мои вещи по странным местам. — Он продемонстрировал мне бутылку. — Я вино принёс. Выпьем прямо сейчас?

Я плечом дёрнула, не отказываясь, и через пару минут в моей руке оказался бокал с красным вином. Я сначала потянула носом терпкий аромат, затем сделала глоток.

— Вкусно?

Я кивнула.

— Боря из Испании привёз пару месяцев назад.

Я едва не поперхнулась. Антон заметил и повинился.

— Прости.

Я ничего не ответила, вернулась к приготовлению ужина, а после нескольких минут молчания спросила:

— Вы были друзьями?

— Да.

— У вас большая разница в возрасте.

— Он не чувствовал себя шестидесятилетним. На этом, наверное, и погорел. Поберёгся бы, дольше прожил. А он думал, что ему всё тридцать. Врачи говорили: шестьдесят, а он их посылал. И спрашивается: кто оказался прав?

— Ты говорил, что у него была любовница…

Антон опустошил свой бокал, а после моих слов лишь рукой махнул.

— Она никто. В «Колесе» танцует. Боре нравилась.

— Настолько, что он на ней умер…

Антон присмотрелся ко мне.

— Не принимай близко к сердцу. Такой уж он человек был. Всё с размахом. — Антон вдруг усмехнулся. — Думаю, он себе другой смерти и не пожелал бы. Правда, годков на двадцать попозже.

Я обернулась через плечо, и поняла, что Антон сидит на высоком барном стуле и меня разглядывает.

— Что смотришь?

Он хмыкнул.

— Ты на мать похожа?

— Чем-то. А что?

— На Борю вроде не похожа, и с Алиской вы разные совершенно. Кстати, как она тебе?

— Она… — Я слова подбирала, одновременно обдумывая. — Она ещё не повзрослела.

Антон даже рассмеялся.

— Это точно. Подзадержалась в капризном семилетнем возрасте.

— Ну, зачем ты так? На семилетнюю девочку она совсем не похожа, думаю, ты спорить не будешь.

— Это ты сейчас о чём?

Мне стало неудобно за свои намёки, они явно были неуместными, и поэтому я лишь дёрнула плечом, продолжая стоять к Антону спиной. Но он и сам догадался, потому что усмехнулся.

— Думаешь, я с ней сплю?

Я головой покачала, отказываясь и надеясь, что мы сменим тему, но Антон не спешил.

— Думаешь, думаешь. И, кстати, зря. Я не любитель незрелых, избалованных девчонок. Хотя, она не прочь, лет с восемнадцати почему-то уверена, что я на ней женюсь.

— Так почему бы тебе этого не сделать? И все твои проблемы решатся сами собой.

— Это какие такие проблемы?

Язык прикусывать было поздно, и я решила выкручиваться.

— Про которые ты мне вчера говорил. Про доли и наследство.

— А-а. Знаешь, Лер, это была бы слишком большая жертва с моей стороны. При одной мысли, что Марина моей тёщей станет, у меня на висках седина пробиваться начинает. — Он голову повернул и пальцем указал. — Вот, видишь? Уже.

Я ложку облизала и рассмеялась.

— Не выдумывай. Хотя, ты прав по поводу Марины Леонидовны, она очень решительный человек.

— Сука она, — сказал вдруг Антон совершенно нейтральным тоном, а я удивлённо посмотрела на него. — Боря бы никогда с ней не развёлся, она его знаешь как держала? — Он кулак сжал и стал его разглядывать. — Вот прямо за одно место и держала. Иначе он бы от неё давным-давно сбежал.

Я непонимающе хмурилась.

— Она… знала про него что-то серьёзное?

— Не знаю, если честно. Боря об этом говорить не любил. Но по бабам ходил, я бы даже сказал, бегал, и этого не скрывал. Вот так они и жили.

Я даже передёрнулась, как от озноба. Потом газ выключила.

— Всё готово. Где есть будем?

— Давай на веранде? Я на стол накрою.

Через десять минут мы уже сидели за накрытым столом, Антон с аппетитом ел, а я лишь попробовал то, что приготовила, и снова пригубила вино. Смотрела на Волгу и думала. Потом спросила: