— А что? Она ничего.

— Ничего, — согласился Антон. — Забыл, какой папик её на свадьбе сопровождал?

— Я таких папиков знаешь, на чём вертел?

Антон на спинку дивана откинулся, сунул руки в карманы брюк, а на слова Соловьёва никак не отреагировал, будто и не слышал. И шею вытянул, снова отыскивая глазами жену. Уж слишком она выглядела весёлой, что тоже вызывало некоторые опасения. Сама собой возникала мысль: а не пытается ли Лера за своей весёлостью скрыть горечь и недовольство тем, что пришлось уступить и с работы уйти. Перестать общаться с очкариком.

— Что Марина?

Антон хмыкнул, Соловьёв этого слышать не мог.

— Собирается нас засудить.

Виктор отхлебнул пива, взглянул заинтересованно.

— Шансы?

— Да есть шансы, что скрывать. Она настаивает на супружеской доле, на вкладе в бизнес Давыдова своего отца. Наверное, так и было, но нужны серьёзные обоснования.

— Думаешь, они у неё есть?

— Да чёрт её знает. Эта стерва на всё готова.

Виктор широко ухмыльнулся.

— Да, да, я помню. Но не думаю, что твоей жене стоит это знать.

— Вот и я не думаю.

— Слушай, а Лиска знает?

— Ты сдурел? У неё язык, как помело.

— Но это тоже козырь, Антох. Называется: разделяй и властвуй. Она маменьке точно долго не простит.

— Простит, как только оголодает. До денег отца ей ещё три месяца.

— И то не факт, что Марина её к ним допустит.

Антон кивнул.

— Не факт.

— Знаешь, если бы у Марины не было достойного повода, она всё равно бы тебе отомстила. Такая уж у баб натура. — Виктор пиво допил и из-за стола поднялся. — Пойдём-ка, Лерочка с тебя глаз не сводит.

Антон встрепенулся, выпрямился и поискал жену глазами. Поторопился подняться. Почувствовал, как Соловьёв его в спину кулаком ткнул, когда они по лестнице спускались. Оказавшись среди танцующей молодёжи, Антон вдруг почувствовал себя неуютно, такое нечасто случалось, а возможно и впервые. Добрался до Леры и сразу её обнял, поцеловал в губы. Улыбнулся, как по заказу.

— Ты не устала?

Лера головой качнула, но не отстранилась, обняла его, и они, не в такт музыки, принялись неспешно двигаться в обнимку. Антон руками её обхватил, уткнулся носом в её шею и на минуту даже глаза закрыл. Правда, думал в этот момент совсем не о жене, думал о проблемах, о своих моральных долгах, если таковые имеются, как ему намекнуть пытаются. И что делать, если всё вскроется. Лера точно впечатлится, и придётся разводиться. На следующий день.

Лера погладила его по волосам, прижалась покрепче, грудью к его груди, и Антон, наконец, вздохнул. Выпрямился, затем обернулся через плечо, на Виктора, который что-то говорил Лене на ухо и при этом пошловато ухмылялся. Правда, судя по тому, что та позволяла его руке гулять по её спине, ничуть из-за этого смущена не была.

— Поедем домой, — проговорил Антон Лере на ухо.

Она лишь кивнула, не собираясь спорить, и взяла его за руку.


На следующий день привезли ковёр. Я была вне себя от радости, грузчики внесли его в дом и даже помогли расстелить на том месте, на которое я указала. Расцветку подобрала замечательную, неброскую, но в то же время взгляду было приятно. И с обивкой мягкой мебели сочеталось, оставалось шторы поменять. Я едва дождалась Антона. Он приехал на обед (мы завели традицию, по крайней мере, пытаемся ей следовать, привнести в нашу жизнь стабильности), и я гордо продемонстрировала ему свою покупку.

Антон остановился у края, разглядывая ковёр у своих ног, после чего усмехнулся.

— Наступать можно?

— Можно. Но сними ботинки.

Он кашлянул, сдерживая смех, но принялся разуваться. Затем наступил, брови вздёрнул.

— Мягкий.

— Правда? — Я невероятно обрадовалась и поспешила последовать его примеру и босая оказалась на новеньком ковре. Ступням было очень приятно, я ногами переступила. — Как здорово. Не зря мне тот мальчик так его советовал. — Я смотрела себе под ноги, а Антон снял пиджак и кинул его на диван.

— Какой ещё мальчик? — поинтересовался он.

— Продавец. Ему на вид лет семнадцать, а, видишь, толк в своей работе знает.

— Ну, это ещё не ясно, надо ещё проверить на мягкость и прочность. — Я только сейчас поняла, что он не просто меня обнимает, а просовывает руки мне под футболку, чтобы лифчик расстегнуть.

— Ты же обедать приехал.

— Успеется.

Я на поцелуй ответила и позволила ему расстегнуть мои шорты и сунуть ладонь внутрь.

В общем, ковёр оказался выше всяких похвал. Мягкий, пушистый и даже кожу не стирал. Правда, спине было жарко, о чём я Антону и поведала, на что тот справедливо заметил, что об этом стоило думать перед покупкой, странно, что профессионально подкованный «мальчик» об этом не предупредил. Я только головой покачала. Мне никогда не хватало слов на споры с ним, Антону мастерски удавалось заговаривать мне зубы. А иногда просто затыкать мне рот поцелуем. Мы занимались любовью на новом ковре, мои пальцы вцепились в край, потом вернулись на спину Антона, принялись чертить на его коже непонятные фигуры. Глаза закрыла, дышала со стоном, глубоко и сбивчиво, чувствуя, как он двигается во мне, сильно и глубоко. С готовностью приняла его поцелуй, подалась навстречу, когда его пальцы впились в моё бедро. И в досаде глянула на журнальный столик, с которого понеслась трель моего мобильного. Как же не вовремя! Антон повернул мою голову и снова поцеловал.

— Не думай.

Я и не думала. Я за шею его обняла, когда он навалился на меня всем телом, ногами его обхватила и забыла обо всём на свете, даже о мешающем телефоне. Он звонил ещё с минуту, после чего замолк, зато я застонала громче и затряслась под крепким мужским телом.

— О Боже, Антон!

Он даже на краю оргазма засмеялся, а я пяткой его по заднице двинула.

Дурацкий телефон даже передохнуть толком не дал. Антон только скатился с меня, обнял, покусывая моё плечо и пытаясь отдышаться, как он снова зазвонил.

— Что за сукин сын звонит? — задал муж риторический вопрос, на который я всё-таки сочла должным возмутиться.

— Что ты говоришь? Вдруг это мама?

— Ах, ну да, мама. — Он снова склонился к моему плечу, поцеловал, потом щекой прижался. А я потянулась за телефоном. Антон ладонью мою грудь накрыл, а я его по руке стукнула и шикнула:

— Подожди. — Посмотрела на дисплей и про себя чертыхнулась. А ещё постаралась, чтобы Антон имени звонившего не увидел, поспешила телефон к уху приложить. И ровным тоном проговорила: — Я слушаю.

— Ты занята?

Я покосилась на голого мужа за своей спиной, и соврала:

— Нет. Что-то случилось? — Хотелось задать совсем другие вопросы, например: «Зачем ты, Стас, звонишь» и «Почему так не вовремя»? Но это, безусловно, насторожило бы Антона, и говорить я старалась сдержанно.

— Мне нужно с тобой поговорить. И прежде чем ты начнёшь возмущаться, скажу, что это по поводу работы.

— А что с ней?

— Тебе на самом деле удобно говорить? Ты странная.

Будешь тут странной, когда на тебя, голую, муж наваливается, с определённой целью.

— Нет, не очень. Давай я тебе позже позвоню?

— Лучше встретиться.

— Вот ещё!

— Лер, кто это?

Я секунду медлила, после чего шёпотом проговорила, оправдываясь:

— Сашка.

Антон успокоился, а вот Стас в трубку выразительно хмыкнул.

— Я не Сашка. Ладно, я понял, что ты занята. Буду весьма признателен, если ты завтра приедешь в школу. В десять.

И что было делать? Я согласилась. Телефон выключила и легла, устроив голову на вытянутой руке Антона. Встретилась глазами с мужем и растянула губы в улыбке.

— Ты кушать хочешь? Я суп сварила. — И поспешила встать.

Какого чёрта Стасу надо?

На следующий день приехала в школу. И опять же соврала Антону. Вроде, что проще — сказать ему правду. Я же не по собственной воле еду на встречу с бывшим, это по работе, Стас сам сказал. Но Антону я соврала, что еду на маникюр, к нему он точно приглядываться не будет.

— Здравствуй, Лера, — поздоровалась со мной секретарь Станислава Витальевича, окинула любопытным взглядом, а я кивнула в знак приветствия.

— Доброе утро. — И немного переигрывая, шёпотом спросила: — Он у себя?

— Да, да, тебя ждёт.

— Ждёт меня?

Очень интересно. Прежде чем войти, постучала. Так ведь положено, да? Стас распахнул передо мной дверь.

— Входи.

Станислав Витальевич казался занятым и деловитым, даже не взглянул на меня, лишь указал рукой на кресло у стола.

— Так что случилось? — спросила я, поторапливая события.

— Я подписал твоё заявление.

— Замечательно, — похвалила я его.

— Да, но так, как до начала учебного года осталось всего ничего, а замену найти не так просто, я вынужден тебя просить войти в наше… в моё положение.

Я на кресле развернулась, посмотрела на него.

— Что это значит?

— Дай мне месяц, Лера.

— Поработать месяц? — Я отчаянно соображала. Затем покачала головой. — Я не могу.

— Ты уезжаешь?

— Нет, но… я уже сказала Антону.

— Господи, Лера. Ты что ему в преступлении призналась? — Он швырнул на стол какую-то папку, обошёл стол и сел. При этом смотрел на меня волком. — В конце концов, я по закону могу заставить тебя работать две недели.

Я только руками развела, не зная, что сказать.

— Почему ты так его боишься?

Я вскинула на него глаза. Головой качнула.

— Я не боюсь.

— Ты только и знаешь, что повторяешь: «Антон, Антон, Антон». Лера, что происходит?

— Ничего не происходит! Мы поженились три месяца назад, что удивительного, что я о нём думаю? — Я поднялась, хмуро на Стаса посмотрела, после чего направилась к двери.