Катя Абель - Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа

– Да ужас, ужас, ужас… Этот мне ещё говорит: не уезжай, пойдем, дом покажу…

– А может, зря спряталась?

– Как это – зря?

– Ну, столкнулись бы нос к носу, так или иначе, ситуация была бы поставлена на ребро, все карты раскрыты, маски сдёрнуты…

– Не… ну нет, – тем не менее, Яна задумывается, – Да ну, нет… Пусть они свои маски сдёргивают без меня…

– Без тебя – не те маски…

На следующее утро он ей позвонил. Сказал, что не ясно: заметила жена Яну или нет, никакого разговора не было, он, докурив, вернулся в дом, и они разошлись по разным комнатам.

Яна срывающимся от волнения голосом сказала:

– А представляешь, если бы я согласилась и пошла с тобой дом смотреть? Я как предчувствовала, что она раньше приедет!

– А она не раньше, она нормально приехала.

– Как это нормально?! Ты знал, что она не в час, а в двенадцать вернется?

– Ну да.

***

– Кать, ты представляешь, он знал, что она в двенадцать вернется, и без двух минут звал меня на экскурсию по дому! Это – вообще как?

– Ну, это получается, провокация подготовленная. А может, и сымпровизированная. Вроде как заявить жене о том, что у меня другая женщина, я не могу, а сделаю так, что она сама всё узнает. Никаких других вариантов мне в голову не приходит.

Яна молчит потрясенная.

– Зря ты за колонну прыгнула, всю комбинацию сломала…

– Я же хотела как лучше!

– Понимаю. Но всё равно: не могла она тебя не увидеть. Ты, конечно, девушка стройная, но за колонной тебе не спрятаться. И такси перед домом стояло. Да и следы твоего пребывания он скрыть не успел. В любом случае что-нибудь осталось: волосы на диване, запах духов, смятые подушки…

По словам любимого мужчины Яны они с женой после того вечера перестали разговаривать.

Через неделю после случившегося он снял Яне квартиру на Петроградке и впервые остался у нее ночевать. На целых два дня. Что было равносильно его уходу из семьи.

Правда, через два дня он уехал домой.

***

Спустя несколько месяцев после этого события, когда Яна уже привыкла к своему новому жилью, а любимый мужчина стал её частым гостем, я сидела в компании моего друга Паши. Паша – умный, обеспеченный мужчина, с большим количеством жён за плечами и рождённых в любви детей, о которых он ни на минуту не прекращал заботиться после расставания с их мамами, находился в данный период жизни в одиночном плавании. Я спросила у Паши, как у умного, уверенного в себе человека: а что это была за эквилибристика с женщинами на крыльце, которую устроил в своей жизни любимый мужчина Яны? Паша подумал минуты три, потом сказал:

– Он хотел наказать жену.

– Как это – наказать жену? – оторопела я.

– А вот так. Видимо, в последнее время она стала вести себя как-то неправильно, с его точки зрения, и он решил щёлкнуть ее, чтобы вернулась на место.

– То есть, это не та история, когда он не знал, как признаться в том, что у него есть другая, и решил пустить ситуацию с горы – пусть катится, как снежный ком?

– Нет. Такие люди ситуацию с горы не пускают. Это сознательная, заранее спланированная акция. Дело не в твоей подруге, а в его жене.

В общем, я тут подумала и поняла, что не знаю, как себя вести дальше. С одной стороны – затевать новый конфликт – не отвечать на смс или начинать хамить – я не хочу. С другой стороны, оставлять все как есть и делать вид, что ничего не происходит, тоже нельзя. Потому что так, как происходит – мне плохо. Идеальный вариант – поговорить с тобой. Честно, предельно искренне. Разложить все по полочкам – это сюда, то – туда, и прийти к какому-то – общему или не очень – знаменателю. Но. Во-первых, ты не разговариваешь. Почему – для меня загадка. Почему в свои 50 лет ты не умеешь выстраивать диалог с женщиной – я не могу понять. Я подразумеваю, что мужчина – взрослый и умный, который говорит мне: «дурында, давай разберемся, здесь ты себя неправильно повела, здесь ты себе вообразила черти что, здесь – если честно, мой косяк», – этот мужчина – утопия. Но хотя бы какое-то подобие диалога… А во-вторых, я – трус. И разговаривать, когда со мной не разговаривают, я не умею.

Ладно. В общем, я пошла старым, за мою жизнь много раз проверенным способом – монологом. То есть, письмом. Я тут тебе скажу, что я по всему происходящему думаю, а ты уж там мне – как-нибудь ответь.

Значит, первое. Я тебя люблю.

Умная любовница – та, которая знает, чем она может быть лучше жены. Умная жена – та, которая знает, как нейтрализовать любовницу.

Почему жене, защищающей свой брак, с точки зрения общественной морали можно всё, а любовнице – в борьбе за собственное счастье – ничего?

И не надо тут вплетать детей и говорить: ради детского блага… Тысячи историй, когда никто детей не щадит, превращая их в разменную монету, в способы шантажа и мести, орудие ненависти к бывшему или бывшей. Давайте не будем лицемерными, господа.

– Знаешь, – говорит мне Яна, – тут еще очень двоякий вопрос. Женщине, которая узнала об измене мужа и выиграла борьбу за него, как с ним жить дальше? Знать, что в любой момент ситуация повторится. После всего вранья, лицемерия, двурушничества, постоянно ждать повторного удара. Доверие – его уже не восстановишь. Этот камень теперь навсегда в ее душе.

– Надо научиться смотреть на это проще.

– Как?

– Я не знаю. Надо смотреть на измены сквозь пальцы, в этом залог счастливого брака.

– В этом залог несчастного брака. Муж, который гуляет сам по себе, и жена, которая делает вид, что этого не замечает. Он приходит домой, ложится с ней в одну постель, занимается сексом… от него пахнет другой женщиной, но она не обращает на это внимания.

– Прежде, чем класть с собой гулящего мужа, надо отправлять его в душ.

– И к венерологу.

– Яна, вот мы с тобой до сих пор не замужем. Дожили до определенного возраста, который вполне можно охарактеризовать как сознательный. Сколько женатых мужчин пристает к тебе в месяц? Из их количества можно вывести процент тех, кто не изменяет в браке. Я из всех своих женатых знакомых уверена только в двух. Думаю, это какая-то десятая доля процента. Глупо рассчитывать, что именно тебе достанется эта десятая…

– Не знаю, я, наверное, дура, но мне хочется верить, что в моём случае все будет иначе…

– Особенно, если ты выйдешь замуж за человека, который из-за тебя ушёл из семьи. Есть все шансы полагать, что измена жене войдёт у него в привычку.

Яна молчит. Думает. Потом возражает.

– Если мужчина уходит из семьи, значит, что-то в этой семье было неправильно. Измены начинаются тогда, когда в отношениях появляется трещина. Женщина что-то не доглядела, или просто поленилась исправлять.

– Да, – подхватываю я, – мы даже можем вообразить себе, что мы-то такими женщинами не являемся, что нам с тобой хватит ума, терпения и любви, чтобы залатать любую трещину. Только вот что делать со здоровым мужским кобелизмом, который свойственен девяти мужчинам из десяти?

– Чёрт, ты права, я забыла учесть кобелизм.

– Единственный способ отвлечься от измен мужа, – продолжаю я, – изменять ему в ответ.

– Какой смысл тогда в браке?

– Брак рассматривается как сотрудничество, как содружество, удобное обоим для рождения и воспитания общих детей. Заводя романы на стороне, ты чувствуешь себя по-женски востребованной, удовлетворяешь потребность в поклонниках и тем самым компенсируешь недостаток внимания со стороны мужа, которое он переносит на других женщин. Все довольны и счастливы.

– Это не семья, а какой-то уродливый каркас от нее.

Предложенная мною конструкция рухнула на глазах. Я согласна с Яной.

– Я согласна. С моей проклятой моногамностью этот вариант – вообще не вариант. Либо я люблю мужчину, с которым я сплю, а тогда я ухожу от мужа, либо я не сплю с другим мужчиной. Но я понимаю всю тщетность надежд на то, что я проживу в браке долго и счастливо без измен. Мы выбираем востребованных мужчин. Те, что не изменяют женам – в большинстве своем просто не нужны другим женщинам. Мы же с тобой выбираем лучших. Оставаться моногамными, когда на тебя такой спрос, слишком большой подвиг. Даже лучшие на него неспособны. Более того, мы любим их за эти качества: за обаяние, энергию, мужской характер…

– Какой-то порочный круг, – вздыхает Яна, – из которого не выбраться…

Значит, первое. Я тебя люблю.

И тут же второе. Мне от тебя ничего не надо. То есть, любовь – чиста и бескорыстна. Ни денег (ха!), ни связей, ни замуж, ни жить вместе. Я от всего – из гордости личностной – отказываюсь. Я – самодостаточный человек. Во мне достаточно любви, чтобы дарить ее людям – бескорыстно, а не за интерес. Другой вопрос, что есть два момента. Меня тоже надо любить. И со мной нельзя обращаться как сволочь. Я ни в коем случае сейчас не хочу сказать, что ты со мной плохо обходишься. Но чувство недоверия к тебе – внутреннего – уже настолько велико – (прости!) – что я не могу не предусматривать самые гнусные варианты развития событий. Из чувства самозащиты. «Предупрежден – значит, вооружен».

Но это – ненормально. Я не хочу все время быть на стрёме и поджидать удара из-за угла. У меня к тебе просьба огромная. Ты, когда почувствуешь тот момент, что захочется поступить, как сволочь, – двинуть по мне как следует, например, чтобы расстаться было легче, женщины другие, проститутки и давние подружки – ты тормозни чуть-чуть, скажи: «Катя, шухер, сейчас буду поступать как сволочь», и я ретируюсь по-быстрому. Потому что я тебя запомнить хочу, как важного и светлого в своей жизни человека.

Вернемся к первому. Я тебя люблю. Я хочу иметь право говорить эти слова. Есть у меня такая потребность. Тебя это ни к чему не обязывает. Вообще. Любовь и обязательства – для меня – понятия, напрямую не связанные. Обязательства – это вопрос личной человеческой порядочности. Они у каждого – индивидуальны и определяются только собственной системой координат. Любовь здесь не причем.