В кабинет Брежнева вошел среднего роста плотный мужчина в скромном костюме и светлой рубашке без галстука.

– Здравствуйте, Леонид Ильич. – Мужчина протянул свою руку для рукопожатия.


– Здравствуйте, Сергей Павлович. – Брежнев пожал крепкую руку Технического руководителя космического проекта.

– Не буду долго занимать ваше время, да и у меня его особо нет, поэтому перейду прямо к делу. – Королев, как всегда четко формулировал свои фразы.

– Конечно, мы прекрасно понимаем друг друга, – ответил Первый секретарь Компартии Казахстана, но внутри у него побежал холодок, ибо понимал, что Королев просто так не пришел бы к нему. Значит, у него имеются проблемы. А учитывая, чем занимается этот человек, то проблемы были эти общегосударственного масштаба, которые не так просто решаются.

– Наша работа по устройству площадки затормозились, – Сергей Павлович даже в таком узком кругу соблюдал секретность, ибо у стен есть уши.

– Почему так?

– За два месяца работ мы выполнили только малую часть запланированных работ. И при таких темпах работ мы не только не справимся с планом в четыре месяца передать площадку под сооружение бетонных конструкций, но не сделаем это и через год.

– Но вы же сами утверждали такой план, – у Брежнева на лице выступил пот, и он вытянул из кармана брюк носовой платок, который каждое утро меняла ему Виктория.

– Планировали одно, но вышло совсем другое.

– Как это можно, мы ведь перед ЦК брали обязательство.

– Дело в том, что мы выбирали одну площадку, но секретчики из военного управления рекомендовали сместить на пару километров эту площадку.


– Но почему же они вмешались. Ведь в прошлый раз вы приходили ко мне и просили, чтобы я уговорил правительство Казахстана, чтобы оно согласовало вам такие большие площади под строительство. Они говорили, что не могут выделить столько своих земель. А какое отношение имеет к этому военные специалисты?


– Дело в то, что площадка наша размещалась на возвышенности, и таким образом, она может быть уязвима для вражеской артиллерии, поэтому они предложили перенести площадку в ложбину.

Ну, так в чем дело. Стройте там свой объект.

– Мы и начали там строительство, и сделали просчет, ибо геодезисты не сделали пробу грунта, посчитали, что там, на 50 метров будет песок, как и на той местности. А там, через семь метров пошла твердая глина, которую никаким инструментом не возьмешь.

– А взрывами направленными?

– Вы же знаете, что в целях секретности там запрещено использование взрывчатых веществ.

Брежнев схватился за голову, он представил, как он будет докладывать Хрущеву о провале работы на важнейшей стройке страны. И косвенно будет и он виноват в том, что не проконтролировал работы на таком архиважном объекте.

– Как же можно было так опростоволоситься?

– Сейчас не надо искать виноватых, а надо искать выход из положения, – сказал Королев.

– Что вы предлагаете?

– Вы едете в Москву на Президиум ЦК, и я прошу лично это письмо передать Никите Сергеевичу. Понимаете, я не хочу, чтобы получилась утечка информации, поэтому хочу через вас передать письмо.

Брежнев взял письмо в руки, которые немного дрожали от волнения.

– Что там?

– Я прошу Первого секретаря выделить нам еще техники, ибо у нас работает всего пару экскаваторов, несколько скреперов, самосвалов, отбойных молотков. С такой техникой нам не закончить подготовку стадиона.

Леонид Ильич пробежал бегло по строкам письма, во всем соглашаясь с его содержанием.

– Хорошо, я постараюсь помочь вам в этом. А какие у вас еще есть проблемы.

– Мы стараемся все решать сами, но вот ничего у нас не получается с жильем, люди до сих пор живут в палатках, не хватает питьевой воды, потому частые отравления.

– Да, здесь с водой и жильем везде плохо, постараемся помочь.

– Спасибо, Леонид Ильич.

Королев вышел из кабинета, и Брежнев долго смотрел ему вслед, удивляясь этому человеку. Было в нем что-то мощное богатырское. Излучал он неведомую мощь и уверенность в начатом деле. Чего греха таить, ведь многие люди, занимающие высокое положение в стране гражданские и военные высказывали сомнения, что эти затеи с ракетами дадут положительный результат. Он сам не мог понять тогда, когда их повезли на экскурсию на подмосковный полигон, что эта длинная труба с острым наконечником может сильно соперничать с самолетами. Не лучше ли было создавать самолеты-бомбардировщики дальней авиации, и размещать их на Курилах и Сахалине, откуда они могли бы достать Америку. Что-то было великое, необычное, неземное в этом человеке. А главное у него была большая вера в свое дело. Такие люди нравились Брежневу, поэтому он поддерживал их.


В субботу после ужина Петр вышел из столовой, сел на лавочке и закурил папиросу "Шахтерская". Рядом с ним сел Сергей.

– Завтра будет выходной? – спросил он у своего друга.

– Да, отдыхаем. Ведь несколько недель не делали выходных. Надо дать людям отдохнуть.

Уже совсем стемнело, жара спала, дул легкий ветерок, а все небо было усеяно яркими звездами.

– А какую сторону будет наша Украина?

– Сейчас посмотрю, – Петя развернулся, нашел на небе полярную звезду. – Вот полярная звезда указывает направление на север, но мы расположены на северо-западе, так что надо брать посредине между звездой и местом, где солнце заходило за горизонт. Примерно там будет.

Власенко показал рукой направление, где должна быть их Родина, Сергей внимательно всматривался в звездное небо, пытаясь рассмотреть там свое село и дом, который он оставил полтора года назад.

– Интересно, что они там сейчас делают? – спросил Лагута, думая о своих земляках.

– Думаю, что они сейчас сидят в клубе и смотрят какое-нибудь кино, – прочитал мысль товарища Петя. От таких воспоминаний ему немного взгрустнулось. Интересно, что сейчас там делает мама и младший братишка, сейчас он на каникулах, и вечером тоже, вероятно, пошел в кино. Его уже считают взрослым и пускают на вечерние сеансы.

Подошли еще ребята с ихнего цеха. Сергей обрадовал их тем, что объявил завтра выходных днем. Один из них побежал в общежитие и вынес оттуда патефон, и скоро ночную тишину нарушил голос Клавдии Шульженко, которая пела песню о валенках.

На музыку подошли студенты и студентки ленинградского института, которые сначала только слушали песни Шульженко, Бернеса, Утесова, а затем разобрались по парах и стали танцевать под эстрадные мелодии.

Петя окинул взглядом танцующих и поющих ребят, но ни Наташи, ни Лены не увидел среди них, поэтому решил пойти в общежитие и пригласить их на танцевальный вечер, чтобы разнообразить их жизнь на целину. Он постучал в двери их комнаты.

– Кто там? – отозвалась Лена.

– Это я, можно войти, – сказал парень.

– Заходи, – разрешила Лена.

Петр зашел в комнату, девушки сидели на кроватях, и просто отдыхали после нелегкого трудового дня. Уставали они больше от неимоверной жары, нежели от физической работы.

– Там ребята устроили танцы, пошлите немного развлекитесь.

Лена посмотрела на Наташу, мол, что будем делать подруга, но она молчала.

– Так ты нас обеих приглашаешь, или одну из нас, – глаза Лены лукаво блеснули, а Петя немного задержался с ответом, ибо не ждал такого каверзного вопроса, но потом сообразил и сказал, что приглашает обеих девушек, чтобы они не скучали в комнате.

– Мы устали очень, хочется отдохнуть, – заметила Наташа.

– Завтра отдохнете, завтра будет выходной.

– А как же с выпуском кирпича, ведь ты сам говорил, что поступило много заявок.

– Надо когда-то и отдохнуть. Мы потом догоним план, оставаясь дольше на работе.

– Это замечательно. Пошли подруга на танцплощадку. – Радостно поддержала предложение парня Лена.

– Хорошо, согласилась Наташа, ты только выйди из комнаты, мы переоденемся и приведем себя в порядок.

Петя вышел из общежития и снова закурил, он волновался, ибо чувствовал, что настают решающие минуты. Он должен сейчас выяснить. Нет, сделать попытку выяснить, как она относится к нему. Они знакомы больше полтора года, никогда ранее парень не допускал проводить свое время впустую, а он не продвинулся ни на шаг в отношениях с Наташей. Конечно, она совсем не похоже на бывших его подружек, в которых он мгновенно влюблялся, говорил приятные им слова, клялся в своих верных чувствах, но чувства тотчас уходили, только девушки верили тем чувствам. Правда, случались и такие подружки, которые не верили ему, то Петя не пытался их переубедить в противоположном, а просто меня объект своего внимания. Наташа была сделана с другого теста, это он чувствовал, её нельзя было убедить пошленькими ухаживаниями. Надо было бы делать задний ход, но он уже был втянут в эту историю – роман в письмах, и не мог противостоять своему желанию. К тому же он, можно сказать, бессознательно задавал себе прямой вопрос, а нужно ли ему в этих отношениях, чтобы все было, был пошлый интим, когда ему для неимоверной радости было достаточно, что он видел её, что он чувствовал её дыхание, что он мог говорить с ней запросто. Хотя вот разговора как такового никогда не было, а были только отдельные ничего не значащие фразы. Вот, когда она была далеко, когда они писали свои письма, то общение у них получалось несколько доверительней, что давало какую-то надежду.

Вышли девушки в легких ситцевых платьях, ремни подчеркивали их изящные стройные фигуры.

– А вот и мы, – сказала Лена, которая держала Наташу под правую руку, и не давая опомнится парню подхватила его другой рукой, и повела их к столовой, где звучала музыка патефона.

Правда, там уже откуда-то взялся аккордеон, и студент набирал на клавишах ту мелодию, которая звучала с музыкального устройства, усиливая и добавляя живой музыки. От этого зачерствелые души, обремененные ежедневными будничными делами, начинали звучать в унисон со звуками песни, и вся площадка была забита танцующими. Этому настроению поддался, и Петя и тотчас пригласил Наташу на танец. Петр Лещенко пел вальс "На сопках Маньчжурии". Они пошли танцевать, стараясь попасть в такт музыки, но это им трудно удавалось, ибо они постоянно натыкались на другие танцующие пары, сбивались с ритма и снова ловили его, ибо оба прилично владели этим танцем. Ведь Наташа еще в школе ходила на кружок бального танца, а Петя был талантливым самоучкой и после нескольких уроков, которые ему преподнесла одна знакомая девушка, он хорошо усвоил и закрепил самостоятельно эти уроки. Власенко считался в селе лучшим танцором.