МИКОЛА АДАМ

ЗДРАВСТВУЙ, ДАША!

В этом городе нет рок-н-ролла!

Рок-н-ролла здесь нет!..

«Звери»

Перемен требуют наши сердца!

Перемен требуют наши глаза!..

«Кино»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ЭПИЗОД 1

За окнами рыдала осень. Стучалась дождем в стекла, чтобы впустили, пожалели. Разбивалась каплями в отчаянии о равнодушие.

Ничего не изменилось за лето. Ничего существенного. Мальчики, какими были придурками, такими и остались, только смелее стали, наглее. Особенно Костальцев с Хвалеем, в последнее время повсюду державшиеся вместе. И откуда такая дружба? Что их объединяло? Разве что на одной улице жили, Индустриальной?… Папаша первого – директор мясокомбината, а мама – владелица местного салона красоты. И у папы Костальцева роман с географичкой Натальей Франсовной, о чем в знали, но делали вид, что нет. Отец же Хвалея заурядный пьяница. Хвалей, к тому же, вытянулся. Ростом был ниже всех, даже ниже нее, Даши Белой, ученицы 10-го «А», симпатичной, в общем-то, девочки, увлеченной Кафкой и фильмами Валерии Гай Германики, хотя не особо любила кино, больше книжки читала. «Властелин колец», «Гарри Поттер», Кафка, особенно «Америка» Кафки. Гулять – не гуляла. Скучно и однообразно было в их городе и пойти некуда. Никаких достопримечательностей. С удовольствием соглашалась участвовать в школьной самодеятельности, но это происходило всего лишь три раза в году: на Новый Год, на Восьмое Марта и на Двадцать третье февраля. Мероприятия происходили почти всегда одинаково по похожим друг на друга сценариям. Скукотища, в общем.

Даше очень хотелось подружиться, хоть с кем-нибудь, но с кем? Все ее отношения с одноклассниками ограничивались «привет-пока». Ни о какой дружбе она раньше и не помышляла. Мальчики, скорее всего, дружили друг с другом, но не все. Колю Пиноккио, прозванного так за длинный нос, вообще зачмырили и человеком не считали, потому что он не мог постоять за себя и плакал как девчонка, боясь ответить агрессией на агрессию. Он неплохой парень, но трусливый, прилежный в учебе и все такое, однако школа для него, наверное, ад. Он даже перемещался как-то боком и ближе к стенке, чтобы не получить пинком под зад, потому что обидеть его, то есть слабого, считалось святой обязанностью каждого уважающего себя «пацана». А ни один уважающий себя пацан, так мальчики друг друга называли, не позволит себя просто так унизить. Жалко Пиноккио.

Мария Петровна, училка по русской литературе, сидела за учительским столом, возвышаясь над классом, читала что-то гламурное в глянцевом журнале, медленно и с удовольствием поедая шоколад, ожидая окончания урока. Она озадачила учеников сочинением на тему «Как я провел(а) лето». Никто не галдел и не шумел в классе, даже странно, все усердно уткнулись в розданные листочки и сочиняли собственные каникулы. Даша ничего не сочиняла. Она написала, что ни на какие курорты не ездила, ни с какими мальчиками не знакомилась, никому не признавалась в большой и чистой любви. Написала о своей сестре, о ее жизни в общаге, о ее подругах, прошедших «Крым и Рим», как они выражались; о том, как попробовала вино, но оно ей не понравилось, кислое какое-то. Водка лучше. Ее хоть пьешь залпом, а потом закусываешь, а потом тепло по всему телу и так хорошо вдруг становится, краски появляются в серости будней. А еще про папку, который мог днем и ночью пялиться в голубой экран, лежа на диване. Ему было все равно что смотреть, лишь бы человечки бегали или портретики вещали.

Блин, так хотелось с кем-то посоветоваться, поделиться самым сокровенным, просто поболтать, в конце концов. Таня Павловская вроде ничего как человек. На танцы в Дом культуры ходит. Должна наверняка адекватно отнестись к Дашиному предложению дружбы. Только сидела она слишком близко к училке. Нет, ничем она не выделялась таким, подхалимажем, там, или еще чем-нибудь похожим, и подруг в классе вроде у нее не было… Да, надо с Таней стусоваться. С ней будет не скучно.

ЭПИЗОД 2

– Тань! – позвала Даша одноклассницу, догоняя ее после уроков. – Таня! Павловская!.. Подожди!..

– Чего тебе? – обернулась та у самых дверей, ведущих вон из школы.

– Отойдем? – попросила Даша, поравнявшись с Павловской, чтобы не мешать спешащей толпе учеников избавиться от груза школьных стен.

– Зачем? – спросила Павловская, однако последовала за Дашей к ближайшему окну.

– Понимаешь, – взяла Даша одноклассницу за руку, – я тут подумала, короче…

– Зацени, Костальцев, – заметил девочек Хвалей, шагавший к выходу в компании Костальцева и еще нескольких пацанов из паралелльного класса, – Белая с Павловской, как «голубцы»…

– Лесби, – поправил его Костальцев, вглядываясь в одноклассниц, быстро спрятавших руки за спины, будто пойманные с поличным воришки. – И кто из вас актив, а кто пассив?

– Отвали, Костальцев! – произнесла Павловская с вызовом.

– А то чё? – бесстрашно заявил Хвалей.

– Дратуй отсюда, придурок! – крикнула в адрес Хвалея Даша.

– Сама дура! – не растерялся Хвалей.

Дашей овладела вдруг такая страшная неприязнь к этому представителю мужского вида, что она едва сдерживала себя. На подоконнике нащупала чей-то учебник, забытый или просто оставленный, схватила его и запустила в Хвалея. Тот, естественно, увернулся, быстро среагировав, но был несколько обескуражен.

– Слышь, – выдавил он, – Белая! Ты чё, бешеная?

– Это у нее обострение осеннее, – придумал Костальцев и рассмеялся собственной выдумке. Вся компания засмеялась тоже, вторя лидеру.

– Ха-ха-ха, Костальцев, очень смешно, – парировала Павловская.

– Так, Костальцев! – внезапно появилась географичка Наталья Франсовна. Она дежурила по школе. – Что здесь у вас происходит? Почему домой не идем? Или хотите на дополнительные занятия остаться? Я устрою.

– Почему сразу Костальцев? – деланно возмутился Костальцев.

– Это Белая тут терминатором заделалась, – пришел на помощь другу Хвалей. – Поставьте ее в угол, Наталья Франсовна, а то она учебниками швыряется.

– Да, – подтвердил Костальцев, – причем чужими, попрошу заметить.

– Все! – прекратила прения Наталья Франсовна. – Заканчиваем балаган и марш по домам! Хвалей, девочек пропускаем вперед!

– А чё я? Я ничё.

Даша подхватила Павловскую за руку, и девочки мигом покинули школу под улюлюканье одноклассников. Бежали до Площади. Она разлеглась в нескольких десятках метров от школьного двора. На рыночном пятачке перешли на шаг. Мальчикам, всем из той компании, было в другую сторону.

– Дебилы, блин, – произнесла Даша, успокаивая часто бьющееся сердце.

– Ловко ты зарядила по Хвалею книжкой, – похвалила ее Павловская. – А чего звала-то?

– Да мне некому… не с кем поделиться, что ли, самым сокровенным, – не знала, как сказать, чтобы ненароком не обидеть, Даша.

– В подружки, что ли, зовешь? – догадалась Павловская.

– Ну, в общем, да, – призналась Даша. – И в гости приглашаю, прямо сейчас.

– Если чё, я не по тем делам, – вспомнила Павловская намеки Хвалея.

– Ты чё, дура, что ли! – воскликнула Даша. – Я тем более не по тем. Не хочешь, так и скажи, что не хочешь. Переживу как-нибудь.

– Да ладно, не парься, – сказала Павловская. – Ты вроде нормальная. Где мы раньше были? Пойдем к тебе.

Девочки перешли дорогу, свернули направо, спустились вниз по тротуару мимо Ресторана, магазина. За банком повернули налево к пятиэтажкам. Прошли через два двора и уткнулись в подъезд Дашиного дома. На третьем этаже Даша проткнула боковую дверь ключом, открыла, пропуская одноклассницу вперед. Ее комната находилась слева, сразу за дверью. Комната ее и старшей сестры, если честно, но поскольку сестра сейчас жила в Минске, комната принадлежала Даше полностью, хотя двухэтажную кровать никто не разбирал. Да и зачем? Две кровати рядом занимали бы больше места, а так было довольно просторно. У окна – стол из красного дерева с четырьмя вместительными шуфлядками и глубокой полкой внизу, между шуфлядками и боковой стенкой. На столе – комп, журналы разные, учебники, тетрадки, настольная лампа. Офисное кресло и мягкое кресло рядом. Одно у стены. Трюмо и банкетка за дверью, шкаф напротив кроватей. На полу – мягкий ворсистый ковер. Стены обвешаны плакатами с изображением Аврил Лавин, Сергея Лазарева – любимого исполнителя старшей сестры, Джареда Лето, актера и вокалиста группы «30 секунд до Марса», Джонни Деппа, Эми Ли.

– Клёво у тебя, – оглядевшись, сказала Павловская.

– А у тебя не так? – не поняла Даша.

– Не так, – пожала плечами та. – Я же у бабушки живу.

– А родаки где?

– А родаков как корова слизала, – села Павловская в кресло.

– Жесть, блин, – промолвила Даша. – Извини, если чё, я не знала.

– Забудь, – отмахнулась Павловская. – Мы вообще друг о друге ничего не знаем.

– Да, – согласилась Даша. – Кофе будешь? – предложила.

– Давай, – согласилась подруга.

Даша включила электрочайник.

– Так чего у тебя случилось? – напомнила Павловская о главном.

– Есть одна тема, – сказала Даша. – Короче…

Закипел чайник, и Даша не договорила.

Приготовив кофе, она разлила его по чашкам, подала одну гостье. Со своей чашкой села на кровать напротив Павловской, уставшей, кстати, ждать продолжения начатого Дашей разговора, заинтригованная словами новоиспеченной подруги. Не выдержав затягивающегося молчания, она спросила:

– Что короче?

– Я, короче, хочу стать эмо, – на одном дыхании выпалила Даша, сжимая обеими руками чашку, будто грея об нее пальцы.

– Гонишь? – не поверила Таня.

– Правда, – подтвердила Даша, и столько в ее взгляде мерцало решительной уверенности, что Павловская поняла сразу о нешуточном намерении одноклассницы.