Инга едва дождалась решающего дня. К его наступлению она чувствовала себя совершенно измотанной в моральном плане.

Римма провела в неволе только сутки. Феликс с Молотовым всё же решили использовать её в своих целях. Её временное исчезновение могло насторожить врага, поэтому было решено вернуть Римму в её квартиру — конечно, под присмотром. Теперь рядом с ней постоянно находился человек из охраны Ветрова, на мероприятие её должно было доставить подставное такси, опять же со своим человеком за рулём. У Риммы не оставалось ни малейшего шанса предупредить сообщника о готовящейся облаве.

Её телефон пока оставался у Молотова — на случай, если незнакомец объявится. Перед началом вечера мобильник возьмёт Феликс. Он увидит номер, по которому Римма должна была бы связаться с сообщником, и в нужный момент подаст ложный сигнал.

Самым опасным и пугающим моментом плана было то, что Инге всё-таки придётся на миг показаться перед похитителями. Выйти с Риммой с чёрного хода и пару мгновений постоять у двери. Молотов был уверен, что без этого похитители себя не проявят, догадаются о ловушке.

— Наши люди будут за вами на чёрной лестнице, — спокойно, словно речь шла о прогулке в ближайшую булочную, а не о смертельно опасном предприятии, инструктировал он. — Я сам там буду. Как только увидишь, что в вашу сторону кто-то направляется, падай на землю. Конечно, им ты тоже нужна живой, но мало ли — вдруг, поняв, что нападение провалилось, тебя захотят просто пристрелить.

Наверное, при этих словах она сильно изменилась в лице, потому что всегда непробиваемый Молотов вдруг поспешил успокоить.

— Это маловероятно. Да и по времени риск получается чисто гипотетический. На оценку ситуации и принятие решения нужно хоть пару секунд, а мы выступим сразу же, как только увидим цель. Ты вздохнуть не успеешь, как окажешься недосягаемой за спинами охраны. Не бойся, принцесса.

Вряд ли начальник охраны действительно о ней беспокоился. Скорее, опасался, что она в последний момент откажется во всём участвовать и нарушит его продуманный план.

Феликс не стал бы возражать, вздумай она пойти на попятную. Пожалуй, наоборот был бы рад. Его волнение было видно невооружённым взглядом. Однако Ингу настолько вымотала неопределённость и ощущение нависшей над ними дамокловым мечом угрозы, что, несмотря на страх, она была готова на всё, чтобы от этого избавиться.

А ещё их отношения с Феликсом стали вызывать у Инги всё больше сомнений. Внешне после их небольшой размолвки ничего не изменилось. Феликс оставался предупредительным и заботливым, и смотрел на неё с такой почти физически ощутимой теплотой во взгляде, что невозможно было заподозрить его в неискренности или непрочности чувств.

Себя же Инга перестала понимать. Её по-прежнему влекло к этому человеку, она с удивлением и некоторым недоверием к самой себе осознала, что душой готова оправдать и простить ему очень многое. С каждым днём — всё больше и больше. Но это было абсолютно неправильно!

Так она скоро и сама утратит все нормальные представления о допустимом и запретном. Начнёт считать, что можно похищать людей, держать в подвалах, пугать и пытать. Ничего страшного, главное, самому не подставиться. А так кто победил, тот и прав. Простые исполнители — разменная монета.

Нельзя ведь надеяться, что текущие проблемы — последние в жизни Ветрова. При таком бизнесе, с такой биографией крупные неприятности будут преследовать всегда. Пусть не ежечасно, но периодически — наверняка.

И что тогда будет с ней? Из самостоятельного живого человека она превратится в спутницу бандита, которая должна вечно находиться под присмотром охраны? И ладно ещё она… Правда, пусть это дико и ненормально, но Инга готова была всерьёз задуматься о подобной судьбе, если бы дело касалось лишь её. Она уже поняла, что готова вслед за Феликсом повторить признание в любви. Что хотела бы разделить с ним жизнь. Что способна смириться даже с его тёмной стороной. Но это она. А если у них с Феликсом будут дети?

Обречь их на жизнь в клетке? Или притворяться нормальной семьёй, отпускать их в детский сад и в школу, на встречи с друзьями и детские утренники, не держать на домашнем обучении, а самой каждый день дрожать от страха, что однажды вместо вернувшегося домой ребёнка войдёт лишь один охранник и сообщит, что того похитили или убили враги Феликса?

А если вдруг у них самих что-то не заладится между собой? Раньше Инга думала, что люди для Феликса делятся на своих и чужих, и если с последними он способен вести себя, как чудовище, то первым никогда ничего не грозит с его стороны. Случай с Риммой разбил это предположение в прах. Да, он всё объяснил, и это даже звучало убедительно, но…

Но факты заключались в том, что он поддерживал отношения с этой женщиной целых четыре года. И он смог отнестись к той с таким холодным равнодушием. Как к одной из безликих пешек, не больше. Для него на самом деле ничего не значила эта связь, несмотря на достаточно долгий срок? Или он умеет так легко и быстро выбрасывать людей из души и мыслей? Какой вариант ни выбери, всё едино.

Разве может она быть уверена, что их чувства, вспыхнувшие так быстро и при таких своеобразных обстоятельствах, не иссякнут через год или два? Да хоть через десять лет. Что тогда? Это с обычным среднестатистическим мужчиной можно разойтись и не потерять ничего, кроме энного количества нервных клеток и части имущества. А что решит на её счёт Ветров, если вдруг охладеет, предсказывать не приходится. Сколько девушек вот так романтически заблуждаются, любят, считают себя исключением и не ждут плохого, а потом годами бегают по всяким центрам поддержки в напрасных попытках снова почувствовать почву под ногами и отсудить у мужа общих детей? И это в лучшем случае!


Сердце сопротивлялось подобным мыслям, но разум упорно подбрасывал воспоминания о самых неприятных моментах их взаимоотношений. Разве правильно их отбрасывать, как она чуть было не сделала? Разве правильно поверить в то, что теперь с ней он всегда будет другим человеком, не тем, кто пленил и угрожал? Душа коварно нашёптывала — правильно, верь. Здравый смысл сухо отмечал, что в таком случае её можно назвать последней бестолочью. Инга металась между ними, пытаясь сделать выбор и раз за разом меняя решение.

Конечно, с Феликсом Инга предпочла пока не обсуждать ни терзавшие её сомнения, ни варианты их дальнейшего будущего. Рассудила, что лучше это отложить на потом, когда внешние проблемы будут решены и они смогут спокойно вздохнуть.

В назначенный день Инга чувствовала себя, как несправедливо приговорённый, который отправляется на казнь, но всё ещё надеется на помилование.

С самого утра кусок не лез в горло. К обеду она вспылила из-за какой-то ерунды, наговорила Феликсу гадостей. В ответ получила лишь огорчённо-обеспокоенный взгляд и предложение остаться дома, и почему-то это ещё больше вывело из себя.

Начальник охраны всё время кружил поблизости, как коршун. Наверное, опасался, что если они останутся без присмотра, то всё же решат переиграть план. Инга в очередной раз задумалась, можно ли доверять этому человеку? На самом деле он хочет поскорее со всем разобраться ради всеобщего спокойствия и чтобы дело не пострадало, или у него другие мотивы? После того как начальник охраны согласился привезти в качестве заложницы собственную мать, Феликс стал склоняться к доверию.

Инга глянула в зеркало и уже во второй раз пошла смывать неудачный макияж. Можно было пригласить визажиста на дом, но она отказалась, посчитав, что справится сама, а вот теперь об этом жалела. Руки дрожали и не слушались. В голове, как заезженная пластинка, крутились полученные от Молотова инструкции. «Падай на асфальт… Могут стрелять…» Кажется, она только теперь в полной мере осознала, на что подписалась.

Наконец приготовления были закончены. Они молча вышли из дома, сели в машину. Прослушку из автомобиля ещё не убрали, опять же, чтобы не насторожить противника. Поэтому игру стоило начинать ещё в дороге. Притворяться беззаботными и не сболтнуть лишнего.


Звуки сливались в монотонный гул. К ним то и дело подходили какие-то люди, здоровались с Феликсом, перебрасывались ничего не значащими фразами, смеялись. Тот умудрялся отвечать, причём голос звучал вполне естественно и доброжелательно. Инга могла только растягивать губы в вымученной улыбке и кивать, если вдруг кто-то решал обратиться со словами приветствия непосредственно к ней. К счастью, таких было немного.

— Вижу Римму, — проговорил ей на ухо Феликс, со скучающим видом обведя глазами зал. — Когда кто-нибудь снова подойдёт поздороваться, я якобы отвлекусь на разговор, а вы уходите. Пора.

Она опять молча кивнула.

— Инга?

— Да. Я поняла, хорошо.

Римма явно чувствовала себя спокойнее, чем она. Крутилась неподалёку, и в первый же подходящий момент уверенно направилась в их сторону. Правда, когда та подошла поближе, Инга поняла истоки её решительности — Римма точно не проигнорировала возможность угоститься бесплатным шампанским, которое исправно предлагали гостям официанты.

— Ну привет, коллега, — развязно поздоровалась она. — Что, отойдём, перебросимся парой слов?

Несколько стоящих поблизости людей оглянулись, и Инга почувствовала вспышку злости, которая неожиданно помогла унять страх. Конечно, она не ждала от Риммы дружеского участия, но можно ведь было вести себя не так вызывающе.

Не удостоив вынужденную сообщницу даже взгляда, Инга холодно кивнула и, надменно вскинув голову, направилась к выходу из зала. Наверное, со стороны она в этот момент выглядела не менее злой и стервозной, чем Римма, но сейчас Ингу это не волновало.

На волне негативных эмоций вернулась и прежняя решимость, готовность бороться. В конце концов, она не трусила, когда решилась выступить против Ветрова, и потом, когда хотела сбежать… Так стоит ли трястись сейчас, когда она не одна, и за её безопасность отвечает уйма сотрудников Феликса?