Ничего особенного. За такое не одёрнешь, чтобы не выглядеть глупой или лицемерной — после того-то, как сама с ним целовалась! Если смотреть здраво, в самом деле волноваться не из-за чего. И реагировать так остро вовсе не на что. Это всего лишь невинный флирт, и адекватные взрослые девушки отвечают на подобное лишь уверенными загадочными улыбками, полными осознания своей привлекательности. И не дрожат как осиновый лист, задыхаясь от охватившей всё тело истомы и от иррационального страха перед чем-то новым и неведомым.

Вот только она сейчас не чувствовала себя ни взрослой, ни адекватной. Наверное, потому что не знала, чего ожидать от каждого следующего мгновения, и это сбивало с толку. Или почву из-под ног выбивало смутное ощущение того, что она уже нисколько не может повлиять на происходящее. Поздно.

Она уже сто раз пожалела о своей минутной слабости. Нельзя было позволять лишнее. Ветров — это не тихоня Пашка и даже не развязный, но безобидный по сути Игорь. Это тех можно было осадить одним жестом в любой момент. Феликс же явно не из тех, кому можно раздавать авансы, а потом идти на попятную.

— Ты снова задумалась?

Вопрос прозвучал неожиданно, и Инга не сразу осознала, что он уже до этого чем-то интересовался, но она не ответила, поглощённая своими переживаниями.

— Нет… Да… Просто немного устала, — наконец нашлась она. — Вечер насыщенный…

Он улыбнулся — так, словно прекрасно понял всё, что она не договаривает. А может, и правда понял. Сложно предположить, что её всерьёз мог утомить театр и ужин, так что он наверняка не поверил отговорке.

— Хочешь домой? — вкрадчивый голос и разгоревшийся взгляд.

Она хотела. Хотела поскорее стряхнуть наваждение, спастись от настолько тесной близости, привести мысли в порядок. Дома хорошо, дома можно спрятаться в душе и успокоиться; стоять под потоками прохладной воды, пока не исчезнет предательская слабость в коленях…

Оказалось, что Феликс ждал от возвращения домой совсем другого. Едва она переступила порог их поневоле общей спальни, державшийся на несколько шагов поодаль мужчина стремительно догнал, захлопнул за ними дверь и порывисто прижал её к створке.

— Иди ко мне… Наконец-то, Инга, хорошая моя…

От его стремительности совсем растерялась, все слова вылетели из головы. Сил хватило только на то, чтобы упереться руками в его плечи — и сама не поняла, было ли это по-настоящему попыткой оттолкнуть.

Феликс, казалось, и вовсе не заметил её движения. Целовал, куда придётся — лицо, волосы, шею. Нетерпеливо, исступлённо. Руки блуждали по её телу, даже через ткань заставляя кожу гореть. Это его ладони такие горячие или она воспламеняется от прикосновений?

В голове шумело, дыхание стало одним на двоих. Она ощутила осторожное, нежное прикосновение к груди и выгнулась навстречу ласке. Сжатие чуть усилилось и снова превратилось в нежное поглаживание. Тихий стон разорвал тишину, и Инга не сразу поняла, что стонала она сама.

Феликс нашёл молнию платья и потянул язычок вниз. Вспышка осознания на миг вернула Ингу в реальность. Что она делает?

— Пожалуйста… — о чём она просит? Остановиться? Продолжить? Нет, невозможно, нельзя. Кто они друг другу? Как потом держаться как ни в чём не бывало, продолжать игру и после распрощаться навсегда, если сейчас не прекратить это безумие? — Не надо!

— Ну что случилось? — выдохнул Феликс ей в ухо. Наполовину расстёгнутую молнию оставил в покое, но объятий не ослабил. — Инга, я не могу так больше! Теперь, когда ты всё время рядом, терпеть и не трогать… Мы ведь взрослые люди. Тебе ведь тоже этого хочется, я же чувствую! Зачем лишать нас обоих удовольствия? Ты боишься? Инга, тебе понравится, я всё сделаю, чтобы тебе понравилось… Нам может быть очень хорошо вместе.

— Я не хочу… — неубедительно возразила она, прикусив губу, чтобы не застонать снова от очередной провокационной ласки.

— Серьёзно? — он крепче сжал её, к блеску страсти в глазах примешался злой огонёк. — Почему ты меня отталкиваешь? Мечтаешь о принце на белом коне, о рыцаре без страха и упрёка? Инга! Ты же умная, чтобы верить в сказки… Скажи, чего ты хочешь, я сделаю. Хочешь, чтобы всё было всерьёз и надолго? Давай поженимся…

Последняя фраза отрезвила. У неё наконец нашлись силы, чтобы оттолкнуть настойчивей, вывернуться из объятий.

— Мне не нужен рыцарь! — с трудом переведя дыхание, выкрикнула она. — Но я уж точно никогда не мечтала, чтобы мне делали предложение, только для того чтобы затащить в постель!


Воспользовавшись минутной растерянностью мужчины, поспешила ускользнуть в ванную. Но уже перед дверью её остановил оклик:

— Инга!

Она неуверенно остановилась, держась за дверную ручку.

— Тебе кажется, что я тороплюсь, да? — он по-прежнему стоял на пороге спальни, не сделав ни шагу в её сторону, словно опасался, что тогда она сбежит и не станет слушать. — В юности всё происходит по-другому… Тебе хочется романтики, какой-то красоты? Хорошо. Разреши мне за тобой ухаживать. По-настоящему, не напоказ.

* * *

Ухаживать… Проще сказать, чем сделать! Он уже и забыл, как это бывает. Единственный опыт остался в прошлом настолько далёком, что уже кажется другой жизнью. К тому же тогда всё было по-другому.

Он сам был молод. Для него тоже всё было впервые, он сам робел и не испытывал такого нетерпения. Ожидание, предчувствие близкого счастья имели свою прелесть, и эти чувства тоже хотелось пить полной чашей, не торопить события. В каждом шаге навстречу друг другу была новизна, каждый дарил такую бурю эмоций и радости свершившейся победы, которую сейчас вообще сложно представить.

И ухаживания… Всё начиналось по-юношески дерзко. Проводить домой и по пути забраться в соседский сад за яблоками для любимой. Нарвать цветов в городском сквере, который распростёрся прямо перед окнами отделения милиции… Теперь о таком и подумать смешно. Ничего из прежнего опыта не подходит. Нелепо, неуместно, невозможно.

Но как ещё? После первой любви его отношения с женщинами складывались совсем по другому сценарию. По товарно-денежному. Он — средства, ему — услугу. Он намеренно следовал этой схеме, чтобы не привязываться, не нарушить выданный самому себе запрет на новые чувства. А вот Инга их всё-таки разбудила. Вернула настоящему краски, а прошлое превратила в сон.

А что он ей может дать и что из этого ей может понравиться? На ум приходит всё, что можно купить за деньги, но сразу же приходится себя одёргивать. Если Инге подарить бриллиантовое колье или путешествие на острова, она расценит это как попытку её купить, а не как романтику. Но что тогда?

Ходить за ручку под звёздами и вести долгие задушевные разговоры? Инга, может, и была бы довольна, но для него это уже чересчур. Не мальчишка ведь давно.

Впрочем, котёнка она приняла с неподдельной радостью, и судя по тому, как возится с ним всё свободное время, она по-настоящему любит животных. И лилиям обрадовалась. Пойти и дальше по проверенному пути? Раз уж других идей нет…

Инга давно уже спала — кажется, сегодня по-настоящему, не притворялась — а он всё думал. Нереализованное желание не давало покоя. Даже холодный душ не помог. Сразу вроде бы успокоился, но стоило устроиться на своей половине кровати, в такой обманчивой близости к беззащитной сонной девушке, как физический голод вспыхнул с новой силой.

Инга укрылась одеялом до самого подбородка, но сейчас ему было всё равно. Демонстративная недоступность желанного тела распаляла не меньше, чем если бы она расхаживала перед ним в коротком шёлковом пеньюаре.

Попытался призвать на помощь здоровый цинизм, убедить себя, что таких девчонок можно найти по десятку на каждом углу. Подъезжай к любому университету и выбирай на свой вкус, хоть нетронутую, хоть принципиальную, хоть хохотушку, хоть творческую натуру. Можно и получше найти, и ломаться столько не будет… Просто у него раньше никогда не было цели найти себе кого-то помоложе и посвежее, вот Зеленцова и засела в голове как что-то особенное. А на самом деле овчинка выделки не стоит, и глупо в его возрасте и положении так обхаживать обычную девчонку.

Уговаривал себя и сам не верил ни одному слову. Нет больше таких, как Инга. А если где-то и есть, то ему не нужны. Никто не нужен, кроме этой феи-недотроги. А ведь она даже ничего не пообещала, не дала никаких гарантий, что его старания не окажутся впустую. На вопрос об ухаживании пролепетала что-то смущённо-невнятное, что, конечно, он мог истолковать в свою пользу, но всё же с некоторой натяжкой.


Инга проснулась от ворвавшихся в комнату ярких солнечных лучей и аромата жасминового чая.

— Доброе утро, — поприветствовал Феликс. Оказывается, это он только что распахнул шторы на полную ширину. — Кажется, на завтрак в постель принято приносить кофе, но я вдруг вспомнил, что ни разу не видел, чтобы ты его пила.

Инга растерянно улыбнулась. Это было чем-то новым, и спросонья она не могла сообразить, как реагировать. Вчера она восприняла слова об ухаживании бредом ослеплённого вожделением мужчины, и подумала, что он забудет об этой странной идее уже к утру. Разве можно было к чему-то серьёзно отнестись после его нелепого предложения пожениться?! Но Феликс не только не забыл, но и явно не собирался отказываться от этой мысли. К такому она не была готова.

На подушке рядом с ней лежал букет ирисов. Инга с невольным восхищением прикоснулась к лепесткам, вдохнула тонкий аромат и не сдержала удивления:

— Где ты нашёл ирисы в октябре?!

— Нравятся? — вместо ответа довольно поинтересовался мужчина.

Она кивнула. Притворяться равнодушной не было смысла, он уже и так всё понял по её лицу.


— И с чаем ты угадал, — чуть смущённо подтвердила Инга его догадку. Никогда бы не подумала, что он так внимательно наблюдает за её привычками. — Не люблю кофе.