Понимал, что уговаривает себя. Убеждает. Сам с собой играет в поддавки; спорит, что такое хорошо и что такое плохо… Плохо будет без Инги. Это единственное, в чём Феликс сейчас был абсолютно уверен.

А ей? Может ли быть такое, что их «плохо» и «хорошо» совпадут? Он чувствовал отклик в тот вечер, когда целовал Ингу. Ей ведь понравилось, она желала ласк и отвечала ему… Не хотелось думать, что дело только в выпитом. Но с ней разбудить влечение — мало, иначе давно уже попробовала бы с кем-нибудь другим. А способна ли Инга захотеть его не только телом, но и душой, и разумом? Принципиальная, прямая и честная Инга…

Да и не только в нём дело. Ей не подходит и его образ жизни, вид деятельности, среда обитания. Всё, что так или иначе с ним связано. Она вон, мечтает о море и простенькой уютной забегаловке. А с ним пришлось бы вечно сидеть под охраной, какая там свобода деятельности и передвижений!

Остаётся только одно — жить даже не одним днём, а текущим мгновением. И действовать, исходя всегда из текущего мгновения. А дальше будь, что будет.

Инга давно заснула, а он всё думал, крутил и соединял в голове кусочки ближайшего и далёкого будущего, как фрагменты мозаики, но ничего не складывалось. Паззлы их жизней были разными и никак не сливались воедино.

Хотел обнять спящую девушку, ощутить её тепло хотя бы в таком невинном и незаметном для неё прикосновении, но котёнок, переехавший в его спальню вместе с владелицей, резво спрыгнул с кресла и забрался на кровать, старательно вытянулся между ними во весь свой маленький рост.

— Всё правильно, — не особо весело усмехнувшись, шёпотом одобрил Феликс. — Оберегай хозяйку.

Сам не заметил, как всё-таки тоже погрузился в сон, и проснулся уже от скользнувших по лицу солнечных лучей. Не привык к такому яркому свету по утрам, но Инга вчера попросила не занавешивать полностью плотные шторы. Боялась темноты. «Недолюбливала», как она сама выразилась, не желая признавать слабость в чём-то, но он мигом вспомнил и мрачный погреб, и реакцию Инги.

Будить её не хотелось, но с вечера не обо всём вспомнил, не все моменты обговорили. А в теперешнем положении каждая мелочь важна, ни одна деталь не должна вызвать ненужных подозрений и всё сорвать. Раз уж ввязались в игру, нужно идти до конца.

— Инга, — уже полностью собравшись, присел на её край постели и не выдержал, погладил обнажённый локоть и только тогда позвал. — Инга…

Она спала крепко, не проснулась окончательно, даже когда он, осмелев, проник ладонью под короткий рукав сорочки и коснулся плеча. Только отмахнулась сквозь сон и неразборчиво пробормотала:

— М-мм?

— Инга, я уеду до вечера — много дел, завтракать будешь одна.

— А который час? — поинтересовалась она, наконец стряхнув дремоту и устремив на него вопросительный взгляд.

— Ещё восьми нет. Поспи ещё, только сначала послушай — я оставляю на столе ноутбук, когда встанешь, выйди в интернет и порыскай по сайтам каких-нибудь известных дамских брендов — тебе лучше знать, — подбери себе платье на вечер. По бутикам я тебя даже с охраной не отпущу, так что скинешь выбранную модель фотографией, договорились? Телефон твой тоже на столе, батарея заряжена. Выбери несколько, на всякий случай — вдруг размер не сядет. Только ориентируйся на вещи с закрытыми плечами и шеей, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов насчёт швов.

Про бельё добавлять не стал, хотя вчерашним вечером едва удержался от нервного смеха, увидев её в длинной и плотной фланелевой ночнушке. Неужели такие ещё шьют?! Инга в этом безобразии была похожа на расшалившуюся девчонку, решившую изобразить привидение… Самое очаровательное привидение, которое только можно представить!

Однако пусть Инга и выбирала всё это не сама, настаивать, чтобы она подыскала что-то более подходящее, было бы лишним. Лучше сам купит и заменит. А разговоры о нижнем белье привели бы только к лишним спорам, в которых у Инги куда больше аргументов, чем у него.

Она и без того недовольно нахмурилась, услышав подробные наставления насчёт платья:

— Я бы и сама догадалась.

Конечно, привыкла быть самостоятельной, а теперь тем более к этому стремится, а он заговорил, как с несмышлёнышем. По обыкновению хочет всё контролировать, хотя знает уже, что с Ингой подобное вызывает только обратную реакцию.

— Не злись. Сама понимаешь, сейчас важно ничего не упустить.

— Ага, — сон окончательно с неё слетел, и теперь Инга смотрела с искренним интересом. — Ты доверяешь мне даже телефон?

…С помощью которого можно обзвонить все возможные правоохранительные инстанции в надежде, что хоть где-то попадутся честные люди, и не участвовать самой в сомнительной и опасной авантюре — мысленно закончил он вопрос. И без малейших сомнений отозвался:

— Я просто тебе доверяю. Всё и во всём.


— Мезенцева нашли…

Ветров обрадованно встрепенулся, услышав начало доклада, но подчинённый продолжил:

— За городом возле трассы. Похоже, его застрелили в машине и вытолкнули на полном ходу.

Вот такого Феликс точно не ожидал! Главный подозреваемый, человек, в причастности которого к происходящему он даже не сомневался, сам стал чьей-то жертвой? Это случайность, встрял в связи с каким-то другим делом, или в наезде на него Мезенцев всё-таки играл не одну из главных ролей? И его ликвидировали, потому что некто более серьёзный понял, что люди Ветрова вот-вот к нему подберутся? Как понял, откуда?

— Как на него вышли? — осведомился вслух.

— Через приятеля. Не зря телефон столько времени прослушивали. Сам объявился, назначил встречу. Только явиться уже не успел.

Интересная получалась картина. Если с Мезенцевым разобрался его же неизвестный сообщник, выходит, тоже за ним следил и знал обо всех передвижениях — не по счастливой же случайности заволновался как раз в подходящий момент. И это странно. С чего бы кому-то не доверять подельнику? Или даже не так: зачем связываться с человеком, которому заведомо не доверяешь?

Если только тот не узнал о том, что Мезенцев себя выдал, случайно.

Молотов? Опять всё сходится. Кто как не начальник охраны первым узнаёт о достижениях отдела безопасности? Да, сейчас он отстранён, но Феликс и сам понимал, что это больше формальность. Большую часть сотрудников Глеб подбирал сам, и сейчас нет никакой гарантии, что он не получает информацию в полном объёме и не влияет на текущие дела.

Потрясти основательней этого нервного приятеля Мезенцева? Вряд ли тот может указать на кого-то, кроме уже покойного знакомого. Получится напрасная трата сил и времени, а вот хлопот может прибавиться.

Подумав, набрал Молотова. Стоило признать, что с отстранением приближённого он погорячился. Сейчас в любом случае лучше держать его при себе. Если причастен к проблемам, так скорее себя выдаст. И не будет иметь такой свободы действий, если приказать ему докладывать о каждом предпринятом шаге.

Начальник охраны будто ждал звонка. Отозвался сразу же и обещал приехать через четверть часа — получается, уже был поблизости.

— Ты уже знаешь о Мезенцеве? — стараясь сохранять бесстрастность, поинтересовался Феликс, едва завидел приближённого.

— В курсе, — не стал отпираться тот, проходя и по обыкновению устраиваясь напротив.

Похоже было, что чувствует себя как всегда уверенно, несмотря на разбитое лицо и шаткое положение.

— И что думаешь?

Глеб усмехнулся — с пониманием и какой-то горечью.

— Сейчас важно, что ты? думаешь, — проницательно отметил он. — Я догадываюсь, и тоже подозревал бы на твоём месте.

— Ни у одного из вас нет связей в Департаменте, — вслух отметил Феликс единственный момент, который до сих пор смущал и не позволял выстроить происходящее в стройную картину.

Это не было оправданием для Молотова, но побуждало думать, что тот если и виноват, то всё же не является главным лицом в этом деле. Получалось, даже если его подозрения верны, всё равно нужно следить и ждать.

— На этом стоит сосредоточиться, — как ни в чём не бывало посоветовал Глеб. — С кем из органов — и не только из Департамента по борьбе с организованной преступностью, но и из соседствующих структур — ты хотя бы опосредованно знаком, и кто может точить на тебя зуб. Списки сотрудников можно достать, вплоть до мелких служащих.

Молотов был в своей стихии, рассуждал, как предписывала должность, и в прежние времена он, конечно, прислушался бы к советам приближённого. Даже сейчас невозможно было не признать, что его слова звучат логично. Но Ветров и не полагал, что противник окажется неубедительным, иначе давно уже удалось бы того поймать.

— Достану, — не принимая невысказанное предложение помощи, уверил Ветров. — Если кто-то действует по заказу приятеля или родственника с другой фамилией, сам представляешь, сколько времени займут поиски. Мы с Ингой вступаем в придуманную тобой авантюру, — сдал карты, понимая, что Молотов в любом случае об этом узнает, а сейчас можно по крайней мере проследить реакцию.


Тот слегка нахмурился, словно это решение его не порадовало и даже насторожило.

— Девка всё-таки уломала, — утвердительно отметил он, явно ни на миг не усомнившись, кто был инициатором принятого решения. — Она настырная, сразу видно. Ты вообще насчёт неё-то точно уверен? Ведёт себя нагло с самого начала, совсем не как девчонка, у которой за спиной никого нет. Уверен, что она к следователю ходила не по чьей-то наводке? Может, тоже одна из пешек?

Феликс поморщился. В этот миг слова начальника охраны показались абсолютной глупостью и нелепой попыткой выгородить себя, сместить центр внимания.

— Невозможно, — отрезал он. — У неё была уже уйма возможностей сбежать или позвать на помощь. Ни у одной юной девчонки не хватило бы выдержки вести себя, как она, при двойной игре.