— Нет. Однако приезжал Джесс Фарстон в той шикарной двуколке миссис Маклин, — ответил первый же встреченный там кучер, хитро поглядывая на ковбоя в ожидании дальнейших вопросов.

— Мне нет никакого дела до миссис Маклин и ее проклятой коляски! — рассердился Бульдог. — Я жду Слейтера и его невесту, которые должны приехать сюда, чтобы обвенчаться.

Несказанно удивленный тем, что в округе остался еще человек, не знающий главных новостей, кучер с удовольствием начал их обстоятельно пересказывать.

— Я сам разговаривал с одним из солдат, и он рассказал, что Трэвис застрелил свою мамашу. Трэвис стал хвалиться, будто видел в горах труп Слейтера с выклеванными уже стервятниками глазами, и в результате поссорился с Джессом. Вот женщина и влезла между ними. Том Трелор, главный помощник Джесса, снес Трэвису выстрелом полголовы. Но это еще не все. Солдат сказал, что Слейтер ранен, тяжело ранен… — Кучер замолчал и посмотрел в лицо Бульдогу, готовясь сообщить самое главное. — Ты вроде говорил, что Слейтер должен приехать сюда с той девушкой из Пини-Вудс? Да? Ну… тем более тогда непонятно, почему она приехала в Гамильтон с Джессом Фарстоном. На днях он устроил ее в гостинице.

Бульдог чуть не проглотил свою табачную жвачку. Ни слова не говоря, он развернул свою лошадь и поехал в направлении главной улицы. Гордый тем, что именно он сообщил важную новость, обескуражившую даже заезжего ковбоя, кучер самодовольно улыбнулся и подтянул брюки.

Бульдог был в гостинице уже через несколько минут.

— Грейвс! — зарычал он, врываясь в коридор. — Где же ты, черт тебя возьми?

Толстяк семенящей походкой выскочил из боковой комнаты, утирая нос рукавом.

— Чего тебе надо? Комнату? Есть свободная.

— Плевал я на твою проклятую комнату! Мне необходимо знать, здесь ли сейчас мисс Кайкендал.

Грейвс только вздохнул и уставился на дверь салуна.

— Ну так здесь она или нет? — вновь заревел ковбой, хватая регистрационную книгу. О том, что он ровным счетом ничего не мог в ней прочитать, Бульдог вспомнил лишь потом.

— Ее имя там не вписано, — сказал Грейвс.

— Мне неинтересно, кто тут у тебя вписан, кто нет, глупая твоя голова! Я спрашиваю, здесь ли она?

— Тебя не касается, кто останавливается в моей гостинице.

— А я, мерзавец, хочу разобраться именно в этом!

Грейвс сделал было движение, чтобы загородить дорогу на лестницу, но, взглянув в лицо Бульдога, пожал плечами и отошел в сторону. В конце концов ему все равно. Он делает то, что ему было велено. Пусть эти ребята сами разбираются между собой. Он с удовольствием за этим понаблюдает. Это будет великолепное зрелище: Джесс Фарстон и Слейтер Мак-лин, дерущиеся за ту маленькую штучку!

Саммер, которая увидела Бульдога из окна, поначалу не поверила своим глазам. Она уже успела забыть, что с неделю назад старого ковбоя послали в город. А ведь это казалось таким важным тогда… Он должен был удостовериться наверняка, имеется ли в Гамильтоне священник, а если нет, привезти такового из Барлесона или даже из Джорджтауна. Саммер охватил ужас, кровь прилила к вискам, внутри похолодело. Она отпрянула от окна и прижалась к стене.

Через несколько секунд, которые показались ей вечностью, девушка услышала тяжелые шаги на лестнице. Бульдог принялся колотить во все двери подряд, выкрикивая ее имя. Время от времени кто-то открывал и ругался на низкорослого, кривоногого ковбоя, а тот в ответ тоже выкрикивал нечто неприличное. Удары по двери ее собственного номера гулко отозвались в сердце. Девушка прекратила даже дышать. Время будто остановилось.

— Саммер! Проклятие, если ты там, открой мне!

Наконец выкрики смолкли, и Бульдог ушел. Саммер смогла набрать в легкие воздуха и, с трудом передвигая ноги, подошла к окну и осторожно выглянула на улицу. Бульдог уже развернул коня и выезжал на улицу. Далее сдерживать в себе страх и отчаяние сил уже не осталось. Девушка опустилась на край кровати, закрыла лицо руками и горько заплакала. Слезы тоненькими ручейками заструились по ее изящным пальцам.


За всю свою предыдущую жизнь юный Джон Остин Кайкендал ни разу не разлучался с сестрой. Первые два дня его отвлекало ощущение нового, утром третьего дня мальчик начал ощущать одиночество и страх. Что, если Саммер уехала навсегда и никогда больше к нему не вернется? Как же без нее? Сестра всегда была рядом, когда это было нужно. Это она побуждала его к обучению чему-нибудь новому, постоянно присматривала за ним, старалась приготовить его любимые блюда, сидела возле него, когда ему нездоровилось.

Джон Остин сидел, прислонившись спиной к высокому тополю, держа на коленях книгу о войне за независимость. Но сегодня его не смогла заинтересовать даже судьба Натана Хэйла. Перед мысленным взором то и дело вставало лицо Саммер. Она выглядела такой счастливой, когда приехала от Слейтера и рассказывала, что он стал выздоравливать. И вдруг… Как она закричала в комнате на миссис Маклин: «Заткнись!» Раньше, даже когда сестра очень сердилась, услышать что-либо подобное от нее было немыслимо. Наверняка что-то произошло во время их разговора.

Мальчик невидящим взглядом посмотрел вдаль. Только теперь он начал понимать, что не так уж правильно относился к Саммер. Порой он был совсем невнимателен к ней. А ведь она делала практически всю работу по дому и никогда не придиралась к нему, как сейчас Сэди…

В Сэди тоже что-то изменилось. Она делает все с каким-то нетерпением, будто ее постоянно что-то беспокоит. Возможно, что это связано с Саммер. Может, Сэди знает, что сестра уехала вовсе не на похороны миссис Маклин и больше не вернется. Джону Остину стало по-настоящему страшно. Он попробовал успокоиться, напоминая себе, что сестра никогда его не обманывала, что она просто не могла бы бросить его, если… Если только сама не попала в беду!

Джон Остин осмотрелся, постаравшись запомнить место, на котором сидел, и направился к загону, заскочив по дороге на крыльцо, чтобы оставить там книгу. Если Саммер оказалась в беде, то единственный человек, который сможет помочь ей, — Слейтер. Слей-тер любит ее, сильно любит, может быть, так же сильно, как сам Джон Остин. Сказал же Слейтер, что теперь будет заботиться о них и что заберет их жить в большой дом. Мальчик оседлал Джорджиану, забрался на ограду и прыгнул на спину лошади.

— Куда это ты собрался, Джон Остин? — закричала заметившая его Сэди. — Никуда не уезжай со двора! Слышишь меня? Вернись немедленно! Я поиграю с вами… Джон Остин!

Юный Кайкендал, не обращая на крики никакого внимания, уже скакал в сторону тропинки, ведущей к ранчо Кип. До цели своего путешествия он добрался без приключений. Но у дома Слейтера топтался, отгоняя хвостом надоедливых мух, конь Джека, а Джек едва ли одобрит желание мальчика побеспокоить раненого. Джон Остин направил свою лошадь в сторону, привязал ее у изгороди и принялся ждать, стараясь держаться в тени.

Время тянулось медленно. Но в конце концов Джек появился, вскочил на коня и поехал к саду Енота. Джон Остин осторожно прошел вдоль стены и юркнул в прохладу веранды. Прислушиваясь к шуму, производимому на кухне Терезой, он незаметно проскользнул в дом, прокрался по коридору к комнате Слейтера и заглянул туда через приоткрытую дверь.

Слейтер лежал на кровати в одних кальсонах, забинтованный от груди до талии. Бинты покрывали также его левое плечо, а руки до локтей были обмотаны чем-то более плотным. Правая ладонь безжизненно лежала на лице. Джон Остин невольно замер при виде этого печального зрелища. Слейтер не был сейчас похож на человека, который может помочь даже себе самому, а тем более Саммер. И все-таки мальчик решил, что должен хотя бы поговорить с ним.

Войдя в комнату, он сел на стул рядом с раненым, а когда поднял глаза, убедился, что Слейтер наблюдает за ним, сдвинув ладонь на лоб. Выглядел хозяин ранчо Кип ужасно. Щеки ввалились, и перерезающий правую щеку шрам был виден даже сквозь черную щетину, которой успел обрасти Слейтер, не бреясь уже несколько дней. Но даже не это испугало Джона Остина и заставило пожалеть о своем решении прийти сюда. Слейтер выглядел как человек, которому было глубоко безразлично все, что происходило вокруг него.

— Чего тебе надо?

Слейтер говорил так, будто за что-то сердился на него. Джон Остин лихорадочно стал придумывать подходящий повод для объяснения своего визита, ни на мгновение не забывая, однако, о необходимости помочь Саммер.

— Ты чувствуешь себя лучше? — спросил он, чтобы выиграть время.

— Нет. Мне чертовски плохо. А ты чего ожидал?

— Я хотел, чтобы ты поправился.

— Ну это твое желание не сбылось. А еще чего ты хочешь? Новую книгу?

Холодный тон обидел мальчика, но он справился с собой и решительно посмотрел на Слейтера.

— Я пришел поговорить о Саммер. Ты же любишь ее? Ты сам об этом говорил.

Слейтер вновь прикрыл глаза ладонью и замер, ничего не говоря. Пауза длилась слишком долго. Джон Остин начал побаиваться, что Слейтер не хочет разговаривать с ним.

— Что мы можем обсудить? — наконец хрипловато спросил Слейтер. — То, что она уехала с Джессом на похороны Эллен? И так ясно, что она посчитала это более важным для себя, чем остаться здесь со мной.

— Не думаю, что это так, — серьезно произнес мальчик и, вздохнув, выпалил свой главный довод: — Думаю даже, что она вовсе не любила миссис Маклин. Иначе бы Саммер никогда не сказала бы ей: «Заткнись».

Слейтер какое-то мгновение лежал неподвижно, потом сдвинул руку и посмотрел в обеспокоенное лицо Джона Остина.

— Когда это было?

— В тот день, когда Саммер приехала и сообщила, что ты начинаешь поправляться. Она была такая радостная, улыбалась. Но после разговора с миссис Маклин улыбки на ее лице уже не было. Она плакала, обнимая Сэди. А Сэди сразу сказала, чтобы мы с Мэри шли наверх. Миссис Маклин тоже ушла и осталась на крыльце. Это было как раз перед тем, как ее застрелил Трэвис.

Джон Остин замолчал, стараясь понять по реакции Слейтера, интересен ли тому его рассказ.