– Прости, я не считала, что допрашиваю тебя, – сказала Ливия. – Но я знаю о тебе так мало, и с каждым прожитым с тобой днем неведение мое лишь увеличивается. Ты считаешь предосудительным мое желание лучше понимать человека, которого я называю своим мужем?

Пришло время искать примирения.

– Нет, моя сладкая, конечно, нет. – Он подошел к ней и, взяв за руки, помог подняться с кресла. – Ты знаешь, этот процесс идет, он обоюдный. С каждым днем я узнаю тебя все лучше и лучше, но большая часть твоей жизни все еще скрыта от меня. – Он провел подушечкой большого пальца вокруг ее губ.

– Я ничего от тебя не скрываю, – возразила Ливия, хотя внезапно почувствовала, как расслабилось тело, смягчилось лицо, как решимость ее тает от тепла его прикосновений, от тепла его взгляда. Насколько уютнее чувствовала она себя, когда ее муж становился таким – нежным и любящим.

– Тебе незачем что-то скрывать от меня, – сказал он. – Всего пару месяцев назад я не знал о твоем существовании. Ты стала такой, какой стала, до того, как я появился в твоей жизни. Я узнаю о тебе то, что должен узнать. Но со временем. Давай не будем спешить.

– Я никуда не спешу, Алекс. Но не люблю загадки, которые не могу разгадать.

– Хорошо, я все тебе объясню. Но обещай, что больше не станешь поднимать этот вопрос и будешь вести себя с моими русскими друзьями так, как я тебя прошу. Мы можем заключить такой договор?

– Да.

– Многие русские эмигранты – нищие. Есть среди них такие, у которых в России осталось все – поместья, состояния, все нажитое. И все это конфисковал царь. Я помогаю им финансово. Но они гордые, и им бы не понравилось, узнай они, что я рассказал тебе об этом.

– Понимаю. – Ливия не нашлась с ответом.

– Так мы можем теперь раз и навсегда оставить эту тему? – спросил Александр, ненавидя себя за ложь. Но что еще он мог ей сказать, чтобы взять ситуацию под контроль?

– Можем, – сказала Ливия. – Твои друзья, как ты их называешь, могут быть спокойны – они меня больше не увидят.

Александр мысленно воздал хвалу Господу за то, что тот его надоумил. Однако он понимал, что тема не исчерпана. Чего ждать от нее в следующий раз?

– У тебя есть планы на утро? – спросил он. – Может, покатаемся верхом?

Ливия подумала о том, что активный отдых на свежем воздухе прогонит прочь дурной осадок, который остался на сердце после сегодняшнего разговора.

– Да, пожалуй. – Она бросила перо на секретер. – Закончу, когда вернемся.

Александр бросил взгляд на приглашения:

– Сколько тебе еще осталось написать?

– Всего два.

– Тогда быстро дописывай, и я отдам их Борису, чтобы доставил адресатам.

– Они могут подождать до вечера.

– Их надо разослать как можно раньше, – сказал Алекс. – Давай, Ливия, потрудись еще немного.

Ливия никак не могла понять, почему ему так хочется пригласить именно этих гостей. Если он собирается поговорить о политике, пусть пригласит мужчин поужинать в один из его излюбленных клубов. Ладно, подумала Ливия, еще один утомительный вечер – не такая уж большая жертва с ее стороны.


Однако званый ужин вызвал к жизни весьма интересные вопросы. Вопросы, которые вполне могли развеять скуку. Изначально все шло именно так, как она и предвидела. Живой и остроумной эту беседу можно было назвать разве что в насмешку. Занудство сменяло бахвальство, и наоборот. Впрочем, Александр был на высоте. Он вел себя как радушный, внимательный хозяин, подливал в бокалы вино. Даже глазом не моргнул, когда лорд Эвершем заявил:

– Да что он такое, этот ваш император, князь Проков? Дурак, да и только, скажу я вам.

– Боюсь, вы не одиноки в своем мнении, сэр, – сказал Александр и наклонился, чтобы подлить Эвершему вина.

– Это верно, не одинок, – заявил лорд Кармартон, оторвав взгляд от тарелки. – Прекрасный палтус. У вас великолепный повар, княгиня Прокова. Мои поздравления.

Ливия улыбнулась в ответ. Да, палтус неплох, но Ада и Мейвис приготовили бы не хуже.

– Все правительство готово высказаться в том же духе, – заявил Кармартон. – Я не имею в виду палтуса, разумеется. – Он засмеялся собственной шутке, видимо, сочтя ее удачной. – Нет… нет… Я о походе против Финляндии. Так зачем ему понадобился этот демарш, Проков?

– По-моему, это Наполеон его надоумил, – ответил Александр.

– Премьер-министр такого же мнения, – заявил лорд Флинток. – Говорит, вашего императора Александра водят за нос, и если мы предоставим ему вариться в собственном соку, то он еще увидит, с какой стороны намазан маслом его хлеб.

– Веселая получится свалка, – пробормотал Кармартон.

– Наполеон не дает ему прибрать к рукам Польшу, вот в чем дело, – заявил Эвершем. – Так говорят в правительстве. Малыш в треуголке не дает Александру протянуть загребущие руки к Польше.

Ливия, как и остальные женщины, не принимала участия в разговоре. Но скучно ей не было. Наоборот, беседа ее заинтриговала. Гости Александра поливали грязью властителя страны, которую Александр считал родиной. И не только это. Он сам говорил, что учился вместе с царем. Однако Александр никак его не защищал, а лишь подливал масла в огонь.

Она дала Борису знак нести второе блюдо и повернулась, чтобы ответить на какой-то невнятный вопрос леди Кармартон. Не то чтобы она винила леди Кармартон в неумении внятно выразить свои мысли. О какой интеллектуальной беседе могла идти речь, когда мужчины, крича и перебивая друг друга, пьяно хихикая, несли чушь заплетающимися языками. Вино лилось рекой.

– Они в ближайшее время встретятся для переговоров, – сказал Эвершем, – помяните мое слово. Премьер-министр в этом убежден. Александру надоест играть роль вассала при маленьком корсиканце, и он начнет предъявлять претензии. И когда это произойдет, тут уж запахнет жареным.

– Интересное мнение, – пробормотал Александр. – У вашего правительства есть какой-нибудь серьезный резон ожидать такого поворота событий?

– Разумеется. У нас есть свои источники. Разведка работает. – Кармартон выразительно постучал себя по носу. – И тогда Александр снова бросится нам в объятия, как только волк зарычит. Будет искать с нами альянса, это даже не обсуждается.

– Некоторые люди, занимающие высокое положение, так не считают, – произнес один из гостей, которого все слушали в почтительном молчании. Только он один за столом, не считая хозяина дома, оставался трезвым. – Говорят, Александр лишь притворяется, будто дружит с Бонапартом. Убаюкивает его бдительность. Насколько я понимаю, вы неплохо знаете царя, Проков. Что скажете?

– Вполне возможно, – ответил Александр, – но определенно ничего сказать не могу. Я был на короткой ноге с царем, это верно, но с недавних пор у нас появились разногласия, а наш император не любит, когда ему перечат. – Александр глотнул вина. Лицо его было непроницаемым, но собравшиеся намек поняли. Князь Проков находился в изгнании, вынужденном или добровольном, потому что впал в немилость к своему господину.

Ливия, которая знала своего мужа лучше гостей, была озадачена. У Алекса имелся скрытый мотив, побудивший его собрать у себя в доме эту компанию. Но она не могла понять, что именно за мотив.

Борис и двое лакеев внесли второе. Ливия не принимала ровно никакого участия в составлении меню и установлении порядка очередности смены блюд, как было бы, если бы ужин готовили ее кухарки, но придраться действительно было не к чему. Рейнский крем, савойский торт, тосты с анчоусами.

– Конечно, когда Наполеон рассаживает своих родственников на европейские троны, становится понятно, почему Александру захотелось получить еще и титул польского короля, – сказал Проков, умело направив разговор в прежнее русло. Встретившись через некоторое время глазами с Ливией, он едва заметно кивнул ей.

Это означало, что дамам пора удалиться. Ливия поднялась. Мужчины тоже встали и не садились за стол до тех пор, пока дамы не удалились. Сейчас должна была начаться настоящая мужская пьянка.

Вскоре мужчины присоединились к женщинам в гостиной. Алекс направился к дивану, где три дамы сидели рядком, как курицы на насесте.

– Милорд, я думаю, нам пора, – сказала леди Кармартон, помахав веером, и сочувственно посмотрела на Ливию.

– Да, действительно, Эвершем, – согласилась жена Эвершема, послав Ливии такой же взгляд. – Такой приятный вечер, княгиня Прокова, князь Проков. Большое спасибо за приглашение. – Она подошла к Ливии и прошептала: – Дорогая, почему же вы сразу не сказали?

Ливия встала, ответив дамам улыбкой. Господи, что же им сказал Алекс? Она вопросительно посмотрела на мужа.

– Да, бедняжка. Я знаю, как это бывает, – пробормотала леди Эвершем, похлопав Ливию по руке. – Поверьте мне, все скоро пройдет.

– Вы так добры, – пробормотала Ливия. Что, как они полагают, с ней не так? Должна ли она прижать пальцы к вискам, схватиться за живот или приложить платок к глазам? Ливия ограничилась тем, что помахала веером перед лицом, делая вид, будто ей душно.

Александр проводил гостей до дверей, как только Борис доложил, что экипажи поданы, а Ливия осталась в гостиной, потому что «в ее положении не следует слишком утомляться».

Александр вернулся через несколько минут, весьма довольный собой.

– Ты похож на кота, который съел канарейку, – сказала Ливия. – Что со мной такое? Я не знала, какие симптомы изображать.

– У тебя все отлично получилось, – усмехнулся он. – Я просто решил вознаградить тебя за то, что ты так стойко держалась.

– Это я понимаю, но что ты им сказал? – Ливия искоса смотрела на него. Ей не нравилась эта его усмешка.

– Я просто намекнул, что ты неважно себя чувствуешь, что у тебя разболелась голова, что неудивительно при подобных обстоятельствах…

– Ты намекнул, что я беременна?

– Я прямо никому ничего не говорил, – сказал он. – Они сами пришли к такому выводу.

Алекс рассмеялся, глядя на ошеломленную, лишившуюся дара речи жену.