Джейн Фэйзер - Завороженная

Они не хотят, чтобы Ливия их понимала. Другого объяснения этому не было. Но что за разговор мог вести Александр со своим мажордомом, который она не должна была понимать?

Ливия закрыла глаза и откинулась на подушки. Звуки чужой речи лились бессмысленным потоком, но в этих чужих, незнакомых словах было нечто, что внушало ей беспокойство. К тому же она чувствовала себя так, словно ее бесцеремонно выставили за дверь. И сейчас она вдруг осознала, что это чувство возникает у нее уже не в первый раз с тех пор, как она вышла замуж за Александра.

Когда Александр резко отдернул полог балдахина, Ливия округлила глаза.

– Борис ушел?

– Да, все чисто. – Александр поцеловал ее. – Доброе утро, любовь моя. Ты хорошо спала.

– Да, как убитая. Вы говорили по-русски? Я думала, ты его не знаешь.

– Я редко разговариваю по-русски. Лишь в случае крайней необходимости.

– Тогда почему ты предпочел говорить на нем сейчас?

– Что на тебя нашло? Зачем тебе это знать? – Алекс улыбался, но смотрел на нее испытующе.

– Просто так. Уверена, что ваши разговоры с Борисом меня не касаются.

– Совершенно верно. – В тон ей ответил Александр. – Так ты встаешь?

– Да, – сказала Ливия и откинула одеяло. – Какие у тебя планы наутро? – Она встала и потянулась. Прохладный воздух приятно холодил тело.

Алекс одобрительно на нее посмотрел, но, тряхнув головой, подал ей халат:

– Накинь его, пожалей меня, не искушай. Я очень занят.

– Занят? Чем? – с шутливым разочарованием протянула Ливия.

– Мне нужно кое с кем повидаться, кое-куда съездить. – С этими словами Алекс направился к двери. – Не забудь о приглашениях. Как только ты их напишешь, Борис позаботится о том, чтобы их доставили адресатам.

– Как я могла забыть? Не понимаю только, зачем ты хочешь обречь нас на вечер беспросветной скуки.

То ли Алекс не слышал ее, то ли сделал вид, будто не слышит, но дверь за ним закрылась.

Ливия уже спускалась вниз, когда во входную дверь постучали. Наверное, это торговец – с визитами в такое время не ходят. Ливия замерла, но вдруг повернулась и чуть ли не бегом поднялась наверх и, прижавшись к стене, затаила дыхание. С того места, где она стояла, ее нельзя было увидеть из холла, зато она могла наблюдать за происходящим внизу. За последние несколько недель Ливия не раз ловила себя на том, что в собственном доме ведет себя настороженно. Она была почти уверена, что в доме происходит что-то, что пытаются от нее скрыть.

Спрятавшись за поворотом лестницы, Ливия следила за тем, что происходит в холле. Борис открыл дверь, и между мажордомом и визитером состоялся короткий разговор на русском.

Ливия узнала в госте разбойничьего вида русского, того самого, которого успела разглядеть в библиотеке, когда заглянула туда, разыскивая Александра. Борис проводил гостя в библиотеку и, оставив дверь приоткрытой, вернулся на кухню.

Ливия быстро спустилась вниз, прошла через холл и распахнула дверь библиотеки.

– Простите, я не знала, что здесь кто-то есть, – с улыбкой солгала она, прикрыв за собой дверь. – Мы, кажется, уже встречались. – Она протянула русскому руку.

– Павел Татаринов к вашим услугам, княгиня, – сказал он, пожав ей руку. – Я пришел поговорить с вашим мужем.

– Кажется, его нет дома.

– Я подожду, – заявил гость.

– Пожалуйста, присаживайтесь. Что вам предложить? – Ливия указала на буфет, где стояли графины.

– Спасибо, ничего не надо, княгиня. – Татаринов продолжал стоять.

Ливия села.

– Вы давно в Лондоне, сэр?

– Уже несколько месяцев, княгиня.

– И давно вы знаете моего мужа?

Татаринов молчал.

– Вы знали его в России? – продолжала расспрашивать Ливия.

– Нет.

Весьма неразговорчивый господин, подумала Ливия.

– Значит, вы познакомились с ним в Лондоне, месье Татаринов? Следует ли мне называть вас «месье»? Или вы предпочитаете, чтобы вас называли по-другому?

– «Месье» – меня вполне устраивает, княгиня.

– В Лондоне много эмигрантов из России? – не унималась Ливия.

– Несколько человек, – ответил Татаринов.

Ливия кивнула.

– Я знакома, кажется, с двумя. Видимо, вы много времени проводите вместе. Должно быть, приятно оказаться среди соотечественников в эмиграции.

Что-то в ее словах заставило Татаринова насторожиться. Он пристально на нее посмотрел, поджал губы и хотел что-то ответить, но в этот момент в библиотеку вошел Александр. Выражение его лица ошеломило Ливию. Но в следующее мгновение оно исчезло, и он сказал:

– Дорогая, я вижу, ты развлекаешь моего гостя.

– Месье Татаринов изъявил желание дождаться тебя, и мы немного поболтали.

Алекс распахнул дверь:

– Ну что же, прошу нас извинить, но…

Ливии ничего не оставалось, как с достоинством удалиться.

– Я требую, чтобы вы держались подальше от моей жены, – заявил Александр.

Татаринов пожал плечами:

– Я княгиню сюда не звал. Что она знает?

– Разумеется, ничего.

– Она задавала слишком много вопросов. Я готов поклясться, княгиня заподозрила неладное.

– Не говорите ерунды. Ей нечего подозревать, – сказал Александр, не на шутку встревожившись.

Ливия сильно рискует, задавая ненужные вопросы, особенно таким, как Татаринов. Каким-то образом ему надо все это прекратить.

Татаринов ушел как раз в тот момент, когда Ливия закончила писать очередное приглашение. Перо зависло над карточкой с тисненым золоченым узором, сердце ее забилось чуть быстрее от смутного страха. Ей нечего бояться, она не сделала ничего дурного. Хозяйке дома положено развлекать гостей, будь то ее гости или гости супруга, – так принято в обществе. И хотя от того взгляда, которым Алекс ее окинул, увидев, что она сидит с Татариновым, Ливию бросило в дрожь, она готова была поклясться, что сам он тоже испугался.

Ушел ли он вместе со своим визитером или пойдет ее искать? Ливия решительно тряхнула головой и вернулась к прежнему занятию. Услышав, что открылась дверь, она не сразу обернулась.

– Что ты думаешь о моем приятеле? – спросил Александр как ни в чем не бывало.

– А, это ты, – сказала Ливия и, опустив перо, посмотрела через плечо.

– Разумеется, а кто же еще? – Александр стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, скрестив руки на груди. Взгляд у него был непроницаемый.

Ливия пожала плечами:

– Странно, что ты водишь с ним компанию. Месье Татаринову явно недостает светского лоска.

– Это верно. И моей жене он явно не компания.

– Но ты приглашаешь его в дом, – веско заметила Ливия.

– Полагаю, что если я просто скажу, что он тебе в приятели не годится, это тебя не удовлетворит?

– Воспитание не позволяет мне просто исполнять приказы, не получая объяснений, – сказала Ливия.

– Плохо иметь жену, воспитанную математиком. – Александр предпринял попытку все обратить в шутку, но потерпел неудачу.

– Я знакома с некоторыми твоими русскими друзьями, – сказала Ливия, – но надо быть слепой, чтобы не увидеть, что месье Татаринов совсем другого поля ягода.

– До чего же ты проницательна. – Алекс продолжал стоять у двери, не меняя позы.

– В шахматах такая позиция называется мат. Тупик. – Ливия прикусила кончик пера, вопросительно глядя на мужа.

– Кажется, мы наткнулись на барьер между нашими культурами, Ливия. В этой стране, возможно, и принято, чтобы жена развлекала друзей мужа в его отсутствие, но в моем обществе такое поведение жены считается неприемлемым, даже одиозным. Мне не нравится, когда моим друзьям неуютно под моей крышей. Такое объяснение тебя устраивает?

– Очень удобное объяснение, – заметила Ливия. – Различием между культурами можно объяснить все, что угодно. А я привыкла общаться с людьми, которые приходят в мой дом. – Она сделала едва заметный акцент на слове «мой» и заметила, как вспыхнули при этом его глаза.

– Можешь оставаться при своем мнении, Ливия, но в данном случае будет так, как скажу я. Татаринов, как ты верно заметила, джентльмен, а следовательно, в друзья тебе не годится. Тот факт, что мне приятно его общество, тут ни при чем. У меня много друзей, которых нельзя считать подходящей компанией для моей жены. И я готов поспорить, что многие из твоих приятелей мужчин могли бы рассказать о себе то же. По-твоему, у Бонема нет знакомых, которых он не стал бы представлять Корнелии?

– Понятия не имею, – сказала Ливия. – Меня это просто не интересует. И мы говорим сейчас не о Гарри, мы говорим о тебе и о тех людях, которые приходят в этот дом и с которыми мне, хозяйке этого дома, запрещено общаться. Ты тоже не ведешь себя с ними так, как положено гостеприимному хозяину. Не играешь с ними в карты, не оставляешь их ужинать. Ты проводишь с ними по часу взаперти в библиотеке, а потом они уходят. Разумеется, мне любопытно, чем вы там занимаетесь. У них есть жены?

– Не здесь, – сказал Александр. – Если бы их жены жили с ними в Лондоне, все было бы по-другому. Тогда мы принимали бы их вместе. Но русские мужчины, приходящие в дом без жен, чувствуют себя неуютно в обществе жен тех, к кому они приходят. – Александр понимал, что заврался, но ничего не мог поделать. Он привык отдавать приказы и ожидал безропотного повиновения. Но с Ливией так не получалось. Однако рисковать он не мог. То, что произошло сегодня утром, не должно повториться.

– Так о чем вы говорите, когда они к тебе приходят? – спросила Ливия.

– Мы пьем водку и говорим о России.

– Если ты так сильно любишь родину, зачем было ее покидать? – Ливия в запале даже не подумала о том, что если бы Александр не уехал из России, она не была бы сейчас за ним замужем.

– Я наполовину англичанин. Я хотел почувствовать себя таковым, – сказал он, беззаботно пожав плечом. – Мы не могли бы прекратить этот допрос? Он меня утомил. – Последнюю фразу он произнес достаточно резко.