Джейн Фэйзер - Завороженная

Часом позже он покинул дом на Кавендиш-сквер, все еще думая о суровом неразговорчивом мужчине, который занимался его, Александра, воспитанием. Он помнил себя маленьким мальчиком, в тревожном напряжении пересказывающем отцу уроки, страстно желая его одобрения. Александр никогда не ждал от отца тепла и ласки – максимум, на что он мог рассчитывать, это твердое рукопожатие. Иногда отец удерживался от похвалы по причинам, недоступным понимаю ребенка, и лишь потом, повзрослев, он понял, почему отец был так сдержан с ним. Для той миссии, ради которой Александр был рожден, он должен был научиться стать самому себе судьей, самому анализировать собственные поступки и делать из них выводы.

Теперь Александр понял, что пройденная им жизненная школа многому его научила. И отец Александра был живым примером преподанной ему концепции воспитания. Князь Проков старший посвятил свою жизнь служению отчизне и своему росшему без матери сыну. Александр знал, что отец покинул жену и увез его, своего сына, обратно в Россию. Он сделал это ради его блага. Сам Александр не был так уж убежден в том, что родители его приняли верное решение, но никогда не ставил под сомнение мотивы отца. Он знал, что отец его думал не о себе, не о собственном благополучии. Александру не было известно, какие отношения связывали его отца и мать. Эта тема никогда не обсуждалась – на нее было наложено табу. Но Александр понимал, что отец поступил так, как считал единственно возможным. И теперь Александр наслаждался плодами такого выбора.

Но плоды оказались далеко не сладкими. Отец был настоящим патриотом, и Александр учился у него любить родину. Он тоже считал, что родина – главное, что есть у человека. Любовь к России, долг перед ней привели Александра сюда, в Лондон, привели его к Ливии. Эта любовь наградила его нечаянным счастьем. Сердце его замирало от радости при мысли о том, что вскоре ему предстоит делить постель с Ливией Лейси.

Он начал добиваться Ливии лишь потому, что исполнение миссии требовало от него обзавестись женой и нужными связями, но он не ожидал, что в итоге получит такой сказочный подарок. Эта женщина обещала ему море восторга.

За углом приветливо мигнула огоньком таверна, и Александр свернул в переулок. Из таверны доносился смех, громкие голоса, стук кружек о столы. Александр толкнул дверь, и на него пахнуло тяжелым кабацким душком – смеси густого табачного дыма и кислого пива.

Несколько человек повернули головы в его сторону, но вскоре потеряли к нему интерес. Какое им дело до франта в бриджах из оленьей кожи, сюртуке из шелковистой шерсти и накрахмаленном шейном платке? Не похоже, чтобы он легко дал себя ограбить, а говорить с таким все равно не о чем.

Александр подошел к стойке и бросил на нее медную монетку:

– Эль.

Хозяин таверны налил ему эля из бочки и с громким стуком опустил кружку на деревянную стойку, одновременно накрыв ладонью монету, после чего немедленно занялся другим посетителем.

Александр отнес кружку за дальний стол в углу и сел на скамью. Он с удовольствием хлебнул эля, наслаждаясь своей анонимностью, возможностью на несколько минут оказаться в другом мире, никак не соприкасающемся с тем миром, в котором он обычно жил. Никто из присутствующих в этой шумной, набитой битком таверне не знал его, и никому не было до него никакого дела. Какая это роскошь, жить настоящим, целиком погрузиться в себя, в свои мысли, празднуя наедине с самим собой свою победу. Забыть о причинах, побудивших его добиваться того, чего ему удалось достичь. В эти мгновения он думал только о радости скорого обладания Ливией Лейси, о радостях грядущей свадебной ночи, о жизни, которая расстилалась перед ними, если Бог будет к ним благосклонен.

Александр резко вскинул голову, почувствовав затылком чье-то дыхание. Женщина подошла и встала рядом, чуть приподняв юбку. Пышная грудь вываливалась из корсажа.

– Вы выглядите одиноким, сэр. – Она поставила на стол две кружки с элем. – Выпейте со мной.

Александру, погруженному в приятные мысли о грядущих плотских радостях, сейчас меньше всего хотелось пить в компании кабацкой шлюхи. Он положил на скамью серебряный шестипенсовик и встал.

– Спасибо за предложение, – сказал он, церемонно поклонился и направился к двери.

Женщина взяла монетку и сунула в лиф. Всего за полчаса, чего бы он ни пожелал там, в номере наверху, она взяла бы с него меньше. Вот повезло.

Ливия одна стояла в гостиной, восхищенно разглядывая кольцо на пальце. Отец не одобрил бы столь ярко выраженного почитания мамоны, но его не было сейчас рядом, и Ливии ничто не мешало побаловать себя немного. Вытянув руку, она наблюдала за игрой света на гранях камней. Камни были чудесные. Даже ей, совершенно не искушенной в такого рода вопросах, было это понятно – по их величине и чудному свечению. Но не одно лишь кольцо наполняло ее восторгом. Это кольцо обещало нечто такое, от чего ей хотелось петь и кружиться по комнате.

Ливия вздрогнула, услышав в коридоре голоса Аурелии и Корнелии. Она едва не подпрыгнула, когда дверь в гостиную отворилась.

Первой вошла Корнелия.

– Мы оставили детей с Линтон, – сказала она и прищурилась, заметив лихорадочный румянец на лице Ливии и ее несколько встрепанную прическу.

– Мы подумали, не провести ли нам тихий вечер втроем? – сказала Аурелия, проследовав в гостиную за невесткой.

– Да, – согласилась Ливия, пытаясь взять себя в руки. – Мы можем прикончить шампанское.

Подруги Ливии переглянулись.

– Ага, Нелл, так тут пьют шампанское? – подмигнув, сказала Аурелия, – Хорошие новости, да?

– Пьют либо с радости, либо с горя, – сказала Корнелия. – Но я сомневаюсь, чтобы здесь имел место второй вариант.

– Сейчас принесу еще два бокала, – сказала Ливия, не вступая в дебаты.

– Я сама принесу, – возразила Аурелия. – Возьму из буфета в столовой.

Корнелия даром времени не теряла:

– Ну?

Ливия протянула руку, демонстрируя кольцо.

– Я не могу носить его на людях до того, как о помолвке будет объявлено официально, но…

Корнелия взяла Ливию за руку и принялась рассматривать кольцо.

– Наш русский князь разбирается в драгоценностях, – заметила она. – Интересно, кольцо ему по наследству досталось?

Ливия покачала головой:

– Нет, он его специально для меня заказал.

– Хочешь сказать, что его сделали за два дня? – удивилась Корнелия.

– Нет, – ответила Ливия. – Он его раньше заказал. Сказал, что всегда был оптимистом. – Ливия не удержалась от улыбки.

Аурелия несла два бокала за ножки, перевернув их вверх тормашками.

– Что скажешь, Элли? – спросила Ливия, протягивая Аурелии левую руку с новеньким кольцом на безымянном пальце.

Аурелия поставила бокалы и, посмотрев на кольцо, присвистнула.

– Красота, – выдохнула она. – Изумительно. Значит, дело в шляпе?

Ливия налила шампанское в бокалы.

– Еще отец должен дать свое благословение.

– Конечно, – кивнули подруги. – Так твой князь едет в Рингвуд?

– Через пару дней. Но я поеду туда уже завтра. Мне надо вначале поговорить с отцом. Не хочу, чтобы приезд Алекса застал его врасплох.

– Конечно, – согласилась Корнелия, давясь от смеха. – Конечно, нельзя допустить, чтобы приезд князя Александра застал врасплох преподобного Лейси.

Ранним вечером следующего дня преподобный Лейси трудился в своем кабинете над воскресной проповедью и не услышал, как приехала дочь. Обычно, если ничего совсем уж необычного не случалось, он вообще мало что замечал из происходящего вокруг. И потому, когда после короткого стука дверь в его кабинет приоткрылась, преподобный Лейси вздрогнул и раздосадованно поднял глаза от рукописи.

Ливия просунула в щель только голову, чтобы не слишком потревожить отца.

– Мне уйти? – с улыбкой спросила она.

– Господи, Ливия! Заходи! – воскликнул преподобный Лейси. – Почему ты не сообщила о своем приезде, дитя мое?

– Ну, я не знала о том, что приеду, пока не приехала, – сказала Ливия.

– Я всегда учил тебя выражаться ясно. Английский язык один из самых богатых языков в мире, и ты не делаешь ему чести, используя его с такой небрежностью.

Несмотря на раздраженный тон, в светло-серых глазах отца светилась радость. Старик вышел из-за стола. Он крепко обнял дочь и отступил, держа ее за плечи:

– Дай я на тебя посмотрю. – Глаза его уже не были такими яркими, как в молодости, но ума и проницательности он не растерял. – Что-нибудь не так, Ливия?

Ливия решительно тряхнула головой:

– Нет, совсем наоборот. Но я не хочу отрывать тебя от работы. Пойду перекушу и вернусь через час. День был трудный.

– Ты приехала из Лондона за один день?

– В почтовой карете, – сказала Ливия. – Лошадей меняли каждый час, так что ехали мы быстро.

– Должно быть, поездка встала в копеечку.

Ливия умолчала о том, что путешествовала не за свой счет.

– Вероятно, я заплатила бы не меньше, если бы пришлось останавливаться на ночь в гостинице. К тому же мне пришлось бы взять с собой горничную. Так что я просто выбрала оптимальный вариант с точки зрения цены и комфорта.

Преподобный Лейси задумался и покачал головой:

– Возможно, ты права. Перекуси и через час приходи ко мне. Тогда и расскажешь, что заставило тебя мчаться домой на всех парусах.

Ливия отправилась на кухню. После переезда Ливии в Лондон на роль домработницы Лейси пригласил Марту, свою соседку и прихожанку. Марта стояла у плиты, помешивая суп.

– Есть щи с картошкой и кусок пирога с курятиной – то, что осталось от ужина преподобного Лейси. Этого хватит, или сварить еще парочку яиц?

– Нет, супа и пирога вполне достаточно. Спасибо, Марта. – Ливия села за длинный кухонный стол. – Как дела?

– Неплохо. – Марта налила суп в глиняную миску и поставила ее перед Ливией. – У него суставы болят, когда погода сырая, а он ворчит, когда я развожу огонь в его кабинете. Не разрешает зажигать камин до…