— Тебе повезло: ты умеешь читать. А я так и не выучила буквы.

— Я могу читать вслух, если хотите.

Она убирала посуду и садилась за стол с шитьем, а Северо принимался читать. Но когда бы парень ни поднимал взгляд от газеты, ее глаза всегда были обращены к нему, а не к работе, словно она думала, что Северо сам придумывает истории ради ее развлечения. Раз в месяц кухарка диктовала письма к мужу и родителям, а Северо писал и отправлял их. Ни один из ее родственников не умел читать, поэтому корреспонденцию посылали на имя приходского священника или образованного соседа, который брал две монеты за то, чтобы прочитать письмо, и пять за то, чтобы написать ответ.

— А ты пишешь своим родителям?

Северо солгал, однако этой же ночью написал матери и сообщил, что работает и находится в безопасности, но ничего не добавил ни о причинах побега, ни о путешествии в Мадрид, ни о двух годах бродячей жизни и тюремном заключении.

Шесть дней в неделю мальчик работал в конторе «Маритима Аргосо Марин». Бегая по поручениям, он иногда получал монетку-другую в качестве чаевых, которые откладывал, поскольку все еще лелеял мечту однажды отправиться в Новый Свет и там разбогатеть. Все уличные хулиганы и оборванцы издевались над Северо за его стремление казаться лучше, чем они.

Пакито, паренек чуть постарше, возглавивший банду, когда Северо упрятали в тюрьму, после его освобождения хотел подтвердить свое лидерство. Он преследовал Северо, пока тот ходил по заданиям, и выкрикивал глумливые шуточки, подстрекаемый остальными мальчишками.

— Не трогай меня, — пригрозил ему как-то Северо. Он нес документы из «Маритима Аргосо Марин» клиенту в банк.

— «Не трогай меня», — передразнил Пакито фальцетом, взмахнув воображаемой юбкой, намекая тем самым, что Северо всего лишь слабая девчонка.

Северо ускорил шаг, но сорванцы догнали его и окружили, толкая и обзываясь. До банка оставалось десять шагов, и он намеревался доставить пакет по назначению, однако не хотел, чтобы мальчишки подумали, будто он удирает от них. Северо повернулся к Пакито:

— Я не собираюсь драться, но если ты не прекратишь подначивать меня, то пожалеешь об этом.

— Ай-яй-яй, сеньорита не любит, когда ее подначивают! Ай-яй-яй, где моя нюхательная соль! — кривлялся Пакито, притворяясь, что сейчас упадет в обморок.

Воспользовавшись моментом, Северо юркнул в банк, отдышался, передал документы и получил чаевые. Потом обдумал ситуацию. «Я знаю, как себя защитить, — решил он, — но если не наказать этого ублюдка, придется драться с каждым мальчишкой в Мадриде». Он не хотел снова очутиться в тюрьме, и ему снова требовалось завоевать уважение, чтобы мальчишки оставили его в покое. Северо был силен, но улица и тюрьма научили его: жесткость характера превосходит кулаки по силе воздействия. Отворив дверь на улицу, он, как и предполагал, увидел Пакито с компанией.

— Трусиха! — кричали они. — Трусиха!

Северо шагнул к Пакито. Сорванцы обступили его, но он знал: они ждут реакции вожака.

— Что ты сказал? — невозмутимо спросил Северо. Именно то, как он это произнес, его спокойный голос и расслабленная поза смутили Пакито. Он испугался, понял Северо. — Мне показалось, ты что-то сказал, — продолжил он и обернулся в ту сторону, где мальчишки окружили его в первый раз. — Вон там. Что ты там сказал?

Пакито выпятил грудь, лицо его покраснело, он снова расхрабрился.

— Ты хренов трус! — выдал он и в подтверждение своих слов ринулся на Северо.

Мальчишки сгрудились вокруг драчунов. Пакито прижал Северо к земле и принялся плеваться, лягаться, мутузить соперника кулаками, обзывать дураком, девчонкой и гомиком. Северо молчал. Он отражал удары как мог, а Пакито махал руками и ногами как заведенный. Собралась толпа, и Северо сообразил, что скоро прибудет полиция и прекратит потасовку. Он вскочил на ноги, поднял Пакито, ухватив того за пояс, а потом трижды врезал ему под ребра кулаком: слева, справа, слева. Когда Пакито согнулся, защищая живот, Северо двинул его локтем по затылку. Пакито рухнул на землю, его руки и ноги конвульсивно задергались. Краем глаза Северо заметил полицейского, который бежал в их сторону. Мальчишки бросились наутек, и Северо тоже смешался с толпой и поспешил прочь, потирая ушибленный локоть и стараясь восстановить дыхание. Он свернул за угол, замедлил шаг и пошел неторопливо, словно только что встал из-за стола.

Пакито лежал на земле без сознания, а прохожие обходили его, торопясь по своим делам. Он был просто еще одним несчастным, которого город выбросил за ненадобностью, и теперь, когда развлечение закончилось, никого не волновало, что с ним будет дальше. Северо с тех пор никогда его не встречал, и остальные мальчишки больше ему не досаждали.

Время от времени Северо мог стащить какую-нибудь вещицу, которая искушала его своей легкодоступностью, как в тот день, когда он прихватил томик пьесы Кальдерона де ла Барка «Жизнь есть сон» с уличного лотка продавца старых книг, пока тот беседовал о политике с другим клиентом. А еще ему нравилось стянуть монетку-другую у зазевавшейся или подвыпившей сеньориты. Но в основном он доставлял документы, подметал полы в «Маритима Аргосо Марин», читал, помогал Дельгадо по дому и старался избегать неприятностей.

Дни бежали за днями, и его мальчишеский фальцет превратился в голос мужчины. Ноэла дразнила его из-за жидкой поросли, пробивавшейся на подбородке и над верхней губой, и подсмеивалась над слишком короткими рукавами и чересчур тесными бриджами. Спустя некоторое время падре Грегорио принес для него новый комплект одежды, который собрал у прихожан.

Рубашка, брюки, жилет и куртка были ему слишком велики, однако Ноэла ушила их, пока он читал ей вслух. Северо начистил башмаки так, что они заблестели, и набил носы лоскутами, рассчитывая их вытащить, когда нога вырастет. В следующее воскресенье он надел новый наряд в церковь и впервые в жизни поймал на себе восхищенные взгляды девушек и женщин.

— Ты уже похож на мужчину, — сказала Ноэла, и Северо понял: она смотрит на него по-другому.

В последнее время он замечал, что за столом она придвигалась ближе, а снимая с него мерки и проверяя потом, хорошо ли сидит костюм, оглаживала его, кажется, более старательно, чем было необходимо. Но он не был до конца уверен и не хотел неприятностей. Однажды вечером, когда сеньор и сеньора Дельгадо ушли, Ноэла подала ему ужин, но, вместо того чтобы остаться на кухне и послушать, как Северо читает, объявила, что хочет пораньше лечь. Юноша расстроился, поскольку принес потрепанное издание «Графа Луканора», купленное на том же лотке, откуда несколькими неделями ранее он украл «Жизнь есть сон». Она вышла, покачивая бедрами, чем вызвала его недоумение. Ноэла была, наверное, ровесницей его матери, а мама никогда так не виляла задом, да и за Ноэлой он тоже этого раньше не замечал. Северо растерялся и решил, что, вероятно, надо поменьше времени проводить с Ноэлой на кухне, потому что ему нравилось жить в доме Дельгадо, работать в «Маритима Аргосо Марин» и копить деньги на поездку в Америку, где он будет выковыривать из земли золотые слитки. Юноша поел, вымыл и убрал за собой посуду и уселся на привычное место за столом.

Он пытался сосредоточиться на первом рассказе — «О том, что случилось с королем Кордовы, которого звали Альхакем», — когда, шаркая, вошла Ноэла, в ночной рубашке и накинутой на плечи искусно вышитой шали, смотревшейся неуместно на этой кухне с почерневшими кастрюлями и сковородками, закопченным камином, грубо сколоченной мебелью и каменным полом.

— Если женщина говорит тебе, что собирается пораньше лечь, и выходит, вот так покачивая бедрами, — с кокетливой улыбкой, нелепой, под стать ее шали, Ноэла показала, как именно, — это значит, она хочет, чтобы ты пошел за ней.

Северо было тринадцать лет. Его, конечно, обуревала похоть, и мысленно он представлял, каково это — оказаться наедине с женщиной, но понятия не имел, чего женщины хотят или не хотят.

— Вы хотели, чтобы я лег с вами? — спросил он кухарку, проверяя, верно ли он ее понял.

— Ты очень милый мальчик и хорошо ко мне относишься, но теперь ты стал юношей. И это единственное, чем я могу тебе отплатить.

Костлявая и длинноногая, она пахла золой и чесноком, но не смеялась, когда возбуждение мальчика превосходило его умение. Она пылала такой же страстью, как и он, но была терпелива. Потом, в течение жизни, он переспал со многими женщинами, но ни от одной из них не узнал столько, сколько от Ноэлы, которая преподала ему важный урок: женщине не обязательно быть красивой, чтобы вызывать в мужчине желание.

Грамотность и дисциплинированность Северо произвели благоприятное впечатление на руководство «Маритима Аргосо Марин», и в тринадцать лет он получил повышение, из уборщика и посыльного превратившись в помощника клерка. Через два года его перевели в ученики эскрибано, писца. Падре Грегорио периодически заходил к Дельгадо и справлялся, как идут дела у его протеже. Священник умер, убежденный в том, что оказал помощь и протянул руку дружбы молодому человеку, который не только нуждался в этом, но и имел несомненные шансы преуспеть в жизни именно благодаря своевременному пасторскому вмешательству.

Однако сыну сапожника (даже относительно образованному), преступнику (хотя и осужденному за незначительное преступление, совершенное в молодые годы) и бедняку (пусть ему и посчастливилось найти работу) в испанской столице подняться выше не удалось бы. Однажды утром, получив заработную плату, Северо услышал внутренний голос, который снова приказал ему уходить. Юноша почистил перья ручек, закрыл чернильницы, аккуратно разложил бумаги по нужным папкам и покинул контору, где с раннего утра до позднего вечера торчал за письменным столом, перенося цифры из одной бухгалтерской книги в другую. Он взял свою единственную смену одежды, кошелек с накопленными деньгами, спрятанный под камнем в полу его пристройки, и пять книг, две из которых он купил, а три украл. Ноэла была на рынке, чета Дельгадо — в своих комнатах, а по улицам сновали слуги, торговцы и школьники, торопившиеся на занятия. Три сеньориты, выбиравшие ленты на галантерейном лотке, повернули голову и проводили Северо взглядом, а соседский кучер приветственно помахал рукой и мысленно задал себе вопрос: почему юноша оказался на улице в такое время дня, когда должен быть на работе? Кучер заметил узелок в руке Северо и впоследствии посоветовал Ноэле проверить, не пропало ли чего из дому.