— Я думаю, что тебе подойдёт такая женщина, — она похлопала по месту рядом с собой. — Расслабься, Мэнни. Подойди и присядь на некоторое время.

Девушка разложила коврик и посмотрела прямо наверх.

Он должен вернуться в дом. У него было много вариантов, как уладить дела, чтобы сделка состоялась. Культивировать бессонницу. Но то, как шатенка расслабленно сидела на пригорке, напомнило ему о том, что иногда он хотел просто перестать заботиться о чём-либо на несколько минут. Чтобы его мозг онемел. Чтобы ни хрена не соображал. И не чувствовал. Кроме того, он был голоден, а у неё была еда. Которую она приготовила сама, а значит — это была потрясающая еда.

— Десять минут. Потом я уйду, — сказал он.

Мужчина сел подальше от неё, развернул фольгу с сэндвичем, от которого отказался ранее, и вгрызся в хрустящий хлеб. Сладость инжира в сочетании с козьим сыром, а также копчёная ветчина заставили его желудок работать в полную силу.

Она указала на облако:

— О, смотри! Это женщина на метле. Привет, мам.

Он с любопытством посмотрел на девушку рядом с собой.

— А где сейчас твоя мама?

— На прошлой неделе я получила от неё СМС. Она в Гренландии, спасает каких-то бедных мошек, которые даже не знают, что их нужно спасать. Потом она, вероятно, будет сверять солнцестояние с друидами, — сказала Билли задумчивым голосом. — Мама так и не нашла того, что искала. Мы останавливались в разных коммунах, пока я росла. Она до сих пор повсюду разъезжает.

— Ты выросла в коммунах? — Мэйсон постарался, чтобы голос не звучал шокировано, но слова вылетели из его рта, подобно пуле.

— Да, это было весело, — её лицо приобрело мечтательное выражение. — Там всегда были дети, с которыми мы играли. Я была единственным ребёнком в семье, но никогда не была одинока, — она смотрела в точку, которую он не мог видеть. — Мне понравился тот год, который мы прожили здесь. Это было место, где мы задержались дольше, чем где-либо ещё. Было классно. Я люблю места, где можно пустить корни.

Он собирался подумать про Такахаши и Совет, продумать следующий шаг, когда его взгляд упал на дикого голубя с малиной в клюве, пролетевшего мимо, и приземлившегося на дерево неподалеку. Ещё один попрошайка из коммуны, собирающий ягоды, из которых делают варенье, бл*дь. Он ещё раз откусил от сэндвича и украдкой взглянул на Сорок вторую.

— А что насчёт твоего отца? — спросил Мэйсон и не понял, почему слова вылетели из его рта.

Она выглядела задумчивой, прежде чем продолжила:

— Мама никогда не знала, кем это был. Меня всегда смущала запись «отец неизвестен» в моём свидетельстве о рождении, но так и есть.

Билли выпрямилась и развернулась к псу, который наблюдал за ней, словно та могла исчезнуть из его жизни, и ему придётся бродить по холму, чтобы отыскать её. Она взъерошила шерсть на голове собаки.

— Что насчёт тебя, Мэйсон? Ты близок со своими родителями?

Его воспоминания о маме были менее, чем призрачные; о женщине, которая закутывала его в одеяло перед сном, и делала тугим, как кокон. Всё, что он помнил, был слабый запах увядающих роз и улыбающиеся голубые глаза. Он не знал, реально ли то воспоминание или же он выдумал его. Мэйсон пожал плечами.

— Не помню её. Она умерла, когда мне было пять. Его я едва знаю.

Через неделю после её смерти, Мэйсон был отправлен в школу-интернат, пока его отец был занят на работе. Только в Рождество они встречались за ужином в ресторане и пытались поддержать неловкий разговор. Каждый искал подходящие слова для беседы с незнакомцем, который сидел с ним за столом, пока они не заканчивали встречу. Последний раз, когда он видел отца, был днём похорон Руби, но он ушёл прежде, чем они смогли поговорить. Их жизни были удивительным отражением друг друга: каждый из них был известен в мире бизнеса как трудоголик, каждый потерял дорогого человека.

Он заставлял себя выйти из незнакомых коридоров своего сознания-лабиринта и вернулся в настоящее.

Мэйсон смотрел на свою помощницу и был очарован. С мягким розовым блеском на губах и в этом безвкусном платье… и всё же, что-то в ней было. Если бы они были двумя единственными оставшимися на планете душами, то да, он целовал бы каждый дюйм её горячего, сладкого тела. Но они были начальником и подчинённой, а это означало, что между ними ничего не будет.

Сорок вторая пальцами коснулась его руки. Нежное прикосновение застало мужчину врасплох.

— Прости, — прошептала она.

— За что? — он пожал плечами. — Мне всё равно. Дерьмо случается, ты преодолеваешь его и движешься дальше.

Мэйсон мельком посмотрел в её глаза и отвернулся из-за сочувствия и нежности, которые там увидел.

— Десять минут истекли, — больше всего сейчас он хотел убраться от варенья, исцеления и дерьмовых историй.

На мгновение их глаза встретились, и Мэйсон не смог отвести от неё взгляда. Что-то притягивало его к ней, то, чего он не хотел, или в чём не нуждался.

Он заключил договор с самим собой много лет назад. Больше никаких отношений. Никаких свиданий с продолжением. Просто идёшь по жизни один и работаешь на износ. Если Моника и научила его чему-то, то только тому, что когда два человека, созданные друг для друга, не могут пережить трагедию, то есть ли вообще хоть какой-то шанс для другого человека? Ни одного. Он нашёл всё, что хотел, с Моникой и Руби, но сейчас это всего лишь воспоминания. Раз в год он позволял себе проехаться по дороге памяти, и она заканчивалась шестью дюжинами роз и пустой бутылкой скотча.

Мэйсон даже не посмотрел в сторону Сорок второй. Просто собрал всё своё дерьмо и ушёл. Он найдёт способ избавиться от этой собственности и сделает всё быстро.

Настало время разобраться, что от него нужно Совету. Чем раньше он сможет это выяснить, тем скорее уедет.

Глава 5

Спустя двадцать минут Билли и Стэнли вошли в просторную кухню. Это была её самая любимая комната в доме, тут всегда витал лёгкий аромат сосны и апельсина. Сосновые шишки высыпались из плетёных льняных корзин, которые стояли как солдаты, охранявшие огромную дровяную печь в углу комнаты. Свет струился сквозь пёстрые витражи, и бросал калейдоскоп из тусклых фиолетовых и зелёных пятен на деревянный пол. Она поставила корзинку для пикника на огромный дубовый стол, возвышавшийся в комнате. Его длинные затёртые скамейки были гораздо более привлекательны, чем официальная столовая по соседству.

Билли вздохнула и представила семейные посиделки, которые проходили в этой комнате, рождение детей, невыносимую грусть утрат. Комната казалась наполненной счастьем, любовью, она манила. А Мэйсон хотел вырвать всю эту красоту, всю эту жизнь, и заменить теплоту комнат блестящей нержавеющей сталью и чёрным мрамором? Она провела рукой вдоль тёплого деревянного стола.

Что-то тяготило этого мужчину. Что-то, что он хранил в своей душе. Возможно, Мэйсон, сам того не знал, но нуждался именно в таком месте, чтобы остановиться на какое-то время и насладиться жизнью, а не просто двигаться по инерции. Он никогда не останавливался ради танца с любовью всей своей жизни под древней яблоней при луне. Не выпивал бокал охлаждённого вина на палубе, просто, чтобы расслабиться и обсудить, как прошёл этот день. Может быть, если бы он сделал паузу и огляделся вокруг, вместо того, чтобы мчаться по скоростному шоссе жизни, он увидел бы что-то, что могло бы заставить его захотеть на время остановиться. Возможно, только возможно, она смогла бы помочь Мэйсону притормозить и оценить то, что окружало его и может быть, они оба смогли бы от этого выиграть.

Боже, она бы купила этот дом в мгновение ока, если бы у неё были деньги. Это был именно тот тип дома, в котором она хотела бы растить кучу детей, завести козочку Этель, которая бы щипала травку, выделила комнату для Стэнли, где бы он лаял и разбрасывал шишки.

Билли взглянула на часы. Мэйсон был сдвинут на натуральных яйцах непосредственно с фермы, а у неё осталось лишь три штуки, и этого было недостаточно для приготовления запланированной ею фритаты. Если она поторопится, то успеет съездить в город и обратно, и тогда у неё будет что-то к столу на ужин.

— Давай же, Стэн, дружище, пора идти, — она быстро оглядела просторную комнату, нашла свою сумку и вышла через переднюю дверь, послав Мэйсону сообщение о том, что скоро вернётся. Он, как обычно, не ответил. Стэнли — её молчаливый охранник, следовал за ней как приклеенный.

Спустя два часа, она протиснулась через дверь дома с пакетами в руках. Небо потемнело к окончанию её поездки, и девушка была рада, что успела вернуться до того, как разразилась гроза. Билли поежилась от такой перспективы. Стэнли тащился за ней, с костью от ветчины в пасти, которую подарил городским мясником.

Она разбила яйца в миску и взбила их, добавив по ходу свежую зелень. Её планшет наигрывал последний хит Рианны, а девушка подпевала ей, так как слова песни помогали ей отвлечься.

Шатенка заметила людей, которые сегодня на неё смотрели. Ей посылали улыбки, и она улыбалась в ответ. Ну, Билли надеялась, что правильно поняла ситуацию. Боже, она умрёт от стыда, если поняла всё неправильно. Знакомство. Эта мысль сразу же напугала и взволновала её. Найти себе хорошего парня, который бы захотел держать тебя за руку, целовать при всех, и всё остальное, чего у тебя никогда не было. Хорошего парня, который бы захотел того же, что и ты. А не ходил бы вокруг да около. Не был бы женат на своей карьере. Девушка закрыла глаза, и тёмные волосы, и пронизывающие голубые глаза, принадлежавшие её боссу, проникли в её сознание, он сел и протянул ей бокал с виски.

Билли распахнула глаза. Вот же чёрт. Она, должно быть, устала. Задушевная песня Бейонсе — «Наконец-то» заполнила собой всю комнату. Она подпевала ей, позволив нотам проникать в самую душу. Это был её час. Одна на кухне, её планшет проигрывал случайные мелодии. Билли закрыла глаза и слегка покачиваясь, представила сильные руки, прижимавшие её к тёплой груди, и ощутила себя при этом в безопасности, уверенной, желанной.