— Я знаю, что это твоя земля. Дело в деревьях и в том, что они символизируют. Вот, что волнует жителей больше всего. Обновление, перерождение, сохранение корней и традиций, — она остановилась, будто взвешивала каждое слово. — Разве у тебя нет традиции, которую бы ты хотел сберечь? Что-то, что ты хранишь в сердце?

Его кожа натянулась от её слов. Да, у него была традиция. Ужасная традиция. Каждый год — 9 мая, он укрывал могилу Руби красными розами. А потом стоял там с телефоном в руках и набирал номер мобильного Моники, а потом с усилием заставлял себя ЗАКОНЧИТЬ звонок. Он хотел поговорить об их дочери. Сказать ей, что упустил единственную хорошую вещь в своей жизни, когда она умерла во сне.

— Нет, у меня её нет, — он потёр лицо рукой. — Прогресс нельзя остановить, чтобы делать джем, потому что люди хотят собираться вместе на вечеринку исцеления на моей земле, — он замолчал, в попытке оценить ситуацию и рассчитать формулу, которая дала бы ему ответ. — Почему вообще эта земля была выставлена на продажу, если они хотят оставить всё как есть? Почему город не сплотился, горожане не вытащили на улицу маты для йоги и не устроили телемарафон?

Она нахмурилась.

— Таково было одно из условий развода. Один — хотел всё сохранить, другой — нет, тогда судья принял решение. Горожане не могли позволить себе купить землю. Это преимущественно фермеры, которые всегда здесь жили. В последнее время многие владения были перестроены, поэтому, когда они видят, как сносят и эту собственность, то понимают, что их общину буквально убивают. Какие-то вещи не нуждаются в модернизации. Сохранение традиции — вот, что важно, — сказала она тихим голосом.

Дело плохо. Всё было чертовски плохо. Холодное, пустое ощущение поселилось в его костях. Он всё понял неправильно. Инстинкт, которому он доверил получить шанс на своё место, отключился. Переезд из Окленда сюда, подальше на север, было плохой идеей. Он ненавидел маленькие города. Но когда увидел это местечко в интернете, то преисполнился этой возможностью и уверенностью в немедленной покупке. Затем Сорок первая ушла прямо на середине задания после того, как последовала за ним сюда из Окленда. Невозмутимая Сорок вторая, которая так отличалась от других его ассистентов, превратила всё в одну изящную катастрофу. Это дело было провальным с самого начала.

Мэйсон пытался разобраться в собственных мыслях.

— Почему эта фигня с «Актом наследия» стала известна только сейчас? Почему Сорок первая ничего не знала об этом? — Билли пыталась куда-нибудь деть свои руки, затем откинула солнцезащитные очки на голову.

Он пристально смотрел на неё. Почему она не отвечает?

— Как ты узнала обо всём этом?

— Мы, с бывшим мужем Джэймсом, вложились в местную недвижимость. Мне очень нравилось жить здесь, когда я была маленькой, и когда землю выставили на продажу, то мы вцепилась в неё. Дружба с Сарой стала вишенкой на торте, — она слегка пожала плечами. — Я обучалась кулинарному делу, когда он заболел, и тогда мы снова переехали сюда. Сорок первая не могла об этом знать, потому что не знала местность и её историю, — Билли слегка толкнула его своим бедром. — Приходи и ты с черпаком, получишь удовольствие, делая малиновое варенье!

Мэйсон постарался не поддаться на провокацию со стороны её мягкого бедра. То, что она сказала ранее, застряло в его голове.

— Что случилось с твоим мужем? — спросил Мэйсон, и усомнился, хочет ли узнать ответ.

— Инсульт, — сказала она тихо.

Он моргнул от удивления.

— Это довольно необычно, не правда ли, для такого молодого парня?

— Не так уж и необычно, как ты думаешь, — она замолчала перед тем, как продолжить. — Мы были в разводе какое-то время. Поженились совсем молодыми. Это была ошибка. Не было ненависти или чего-то ещё. Просто два человека, которые пытались спасти друг друга больше, чем полюбить. У него больше никого не осталось в жизни после того, как его семья отреклась от него из-за брака со мной, — она моргнула и закусила нижнюю губу. — Прости, забыла, что ты не хочешь знать ничего личного.

Мэйсон кивнул, тем самым подтвердив, что нельзя подобрать правильные слова, когда умер близкий человек. Он видел боль и беспомощность на лицах людей, когда умерла Руби, а потом ушла Моника. Он был опустошён, и ничем не мог заполнить эту тишину.

Мужчина отвернулся. Сорок вторая вытягивала из него эмоции, которые он запер в чемодан и выбросил как утерянный багаж много лет назад. Ему нужно сконцентрироваться на терпящем крушение вопросе, а не на прошлом, которое нельзя изменить.

— Мы должны вернуться.

— Да ладно тебе, давай пообедаем. Я приготовила салат с рукколой, козьим сыром, и инжиром в карамели. Ещё есть ветчина и ростбиф, — Сорок вторая присела на плед и сняла босоножки, а солнцезащитные очки так и остались закинутыми на голову. Она развернула два свёртка из фольги, вынула из одной кусочек ветчины и протянула его Стэнли. Пес поглядел на него, словно это была граната, а потом набросился на угощение.

В недоумении Мэйсон осмотрел место для пикника.

— Ты заранее спланировала эту прогулку вместе с обедом? Пришла сюда пораньше и всё разложила?

— Да, — она неуверенно посмотрела на него своими светло-карими глазами. — Разве ты пришёл бы, если было бы по-другому?

— Нет, — честно ответил он. — Слушай, спасибо за урок истории, но у нас нет времени на обед, — Мэйсон пробежался руками по волосам в ожидании, пока она соберёт импровизированный пикник и последует за ним в дом. Он представлял, как Такахаши прекращает работать с ним, даже не смотря на согласованные планы и выплату нехилого депозита, а безупречная репутация Мэйсона, всегда своевременно выполняющего работу, будет смыта в унитаз. Также ему нужно было разобраться с домом в Короманделе — его следующим проектом. Кровь сильно пульсировала в его голове.

Она похлопала по месту рядом с собой.

— Садись сюда, босс. Я сделала тебе классный ролл с большой буквы «р», а ещё пирог с имбирём и лаймом, — девушка заколебалась. — Не знаю, каким он получился. Я не очень хороша в этом, — она мрачно посмотрела на пластиковый контейнер. — На самом деле, у меня никогда не получаются пироги.

Билли доела свой ролл, открыла пластиковый контейнер и уставилась на коричневый пирог, порезанный на куски. Спустя несколько секунд она подняла глаза к небу, как будто послала туда немую молитву, потом отломила себе небольшой ломтик и положила в рот.

Тут же её глаза увлажнились. Она схватила банку диетической колы, открыла её и сделала глоток.

— Слишком много имбиря, — сказала девушка между судорожными вдохами. — Неудача номер семьсот… не знаю какая. Ладно, по крайней мере, не придётся доставать этот жалкий дьявольский тренажёр для мышц пресса и заново качать кубики на животе, которые пропали бы, если бы я съела половину пирога.

Он понятия не имел, о чём, черт возьми, она говорила, но начал терять терпение.

— Что? — она подняла на него взгляд. — Ты не купил бы таблетку, которая обещает сделать диету пережитками прошлого? Или ту, которая обещает, что секущиеся кончики исчезнут навсегда? Нет, а может, тебя интересует утягивающее белье для попы? — её взгляд прошелся по его заднице, и щёки девушки слегка покраснели. — Думаю, у тебя-то всё в порядке с этой зоной, просто идеально.

Его брови поднялись, а закипающая в нём паника угасла на секунду.

— Ты пялилась на своего босса, Сорок вторая? Ты, действительно, это сделала, — кровь настолько сильно устремилась в определённую часть её тела, что зрачки девушки расширились.

— Хорошо, Джимини. Если босс поймал тебя за разглядыванием, ему, действительно, ничего не нужно говорить, тебе так не кажется? — она закусила нижнюю губу. — И чтобы ты знал, тебе не нужно утягивающее бельё для задницы.

— Как и тебе, — Мэйсон не хотел произносить этого вслух.

— Ты серьёзно? — она посмотрела на него так, будто он был страшным фиолетовым людоедом. — К твоему сведению, у меня есть такое бельё для задницы, а также чудодейственная таблетка и шампунь, который обещает мне сияющие волосы без секущихся концов всего через три недели. Я даже купила массажёр, который, как оказалось, был предназначен для другой цели, — её лицо покраснело.

— Почему ты так зациклилась на всём этом дерьме, которое даёт быстрый результат? — он не имел в виду массажёр, хоть у него и возникла перед глазами картинка с Сорок второй и вибратором. Мэйсон выбросил её из головы.

Она выглядела задумчиво.

— Нет, дело не в быстроте результата, а скорее в улучшении того, что имеешь.

— У тебя и так всё прекрасно. Единственное, что стоит изменить — это перестать прятаться за всевозможными оттенками коричневого цвета.

Она моргнула, взглянув на него, и это выглядело так, будто он был полкой из «Икеи», а инструкция к ней была на шведском языке.

— Да, видишь, в этом вся проблема. Мне нравится одежда, в которой мне… удобно. И она скрывает отсутствие у меня худобы, а также не нужные выпуклости.

— Для заметки, мужчинам не нравятся худышки. Мужчины хотят изгибы. Чем больше изгибов, тем лучше.

Билли прищурилась.

— Да ладно! Возьми любой женский журнал и скажи, что женщины там с изгибами.

— А, так эти журналы для женщин. В журналах, которые читают мужчины, женщины с изгибами.

— А что, в журналах для парней есть слова?

Она украдкой улыбнулась ему и до того, как успела это скрыть, он ухмыльнулся в ответ. Мэйсон не наслаждался женским обществом уже очень давно, ещё со времён… Моники.

Её карие глаза казались золотистыми от солнечного света.

— Так, из любопытства, какого типа женщина тебе бы понравилась?

— Невысокая блондинка, которая мало говорит и хочет того же, что и я, — проговорил он, как будто заучил ответ наизусть. Полная противоположность той женщине, что сидела перед ним, которая ещё и была полна вздора. Если бы Мэйсон был на рынке, а он определённо на нем не был, Кристиан бы выбрал женщину, которая бы бросила ему вызов, и которой бы было плевать на его дерьмо и ругань. Он не задумывался раньше о том, что очень много ругался до того, как она сорвалась на него в машине. У его женщины были бы изгибы, и она бы смеялась, как… он потёр висок. Нет, не как его ассистентка, которая точно такой не была. Его ассистентка. И женщина, которая смогла заставить Мэйсона забыть на несколько минут, что вся его сделка уже должна пылать, как огненный шар.