— Мне сообщили, что Совет сейчас находится на закрытом заседании, — он говорил, опустив глаза.

Она закусила губу.

— Ох, а ты уверен, что никак нельзя вместить землю и всю её красоту в планы Такахаши?

Он прищурился и стукнул ручкой по столу.

— Я думал, мы покончили с этим. Этого не случится. Он согласился с планами, которые я отправил ему, и в них нет ни единого дерева, виноградной лозы или куска яблока. Не доставай меня, я не начну конфликт, — его взгляд смягчился, когда он посмотрел на её собаку, которая наблюдала за ними из своей кроватки в углу, со своим любимым розовым резиновым цветком под боком.

— По крайней мере, он сгребает их в кучки, хоть и ни одну не поймает, если бросить.

Как только его взгляд вернулся к ней, вся мягкость рассеялась, и он тут же переключился в рабочий режим.

— Не могла бы ты принести мне копию чертежей для электрика? Он приедет за ними немного позже.

Она кивнула и перевела взгляд на Стэнли, отыскав чертежи, которые он хотел. Девушка так устала, что её мозг ещё не очнулся со вчерашнего дня, но прочитала про себя список намеченных дел. Верно, всего лишь 4 миллиона дел на сегодня. Билли уставилась на пустую банку из-под диетической колы. Кажется, ей придётся начать жевать кофейные зёрна. Она моргнула и попыталась очистить голову.

— Позвонить Хэнку, — прочитала она пункт из списка. Билли взяла трубку и вскоре связалась с местным строительным магазином. — Хэнк, ты можешь пойти со мной на свидание в любое время. Ты сделаешь мне скидку на краску, про которую мы говорили, а я надену бикини и туфли на шпильке, — она любила старого Хэнка, и в 87 он всё ещё думал, что может заполучить любую свободную женщину. Глэдис — его жена на протяжении шестидесяти с лишним лет, должно быть, закатывала глаза, когда он рассказывал о своих предпочтениях. Она громко смеялась, запрокинув назад голову. Старый развратник.

Билли положила трубку и продолжила хихикать, когда её плечи застыли от атмосферы в комнате. Тёмный, неистовый взгляд Мэйсона был устремлён на неё и он не выглядел дружелюбно. Словно если бы в уголках её губ были крошки от печенья, то он был бы тем, кто сотрёт их.

Девушка облизала пересохшие губы и опустила взгляд на колени. На долю секунды она успела задуматься, каково было бы быть тем печеньем. Она подняла глаза и увидела, что комната пуста.

* * *

Спустя час, тяжело дыша, Мэйсон вернулся. Шорты для пробежки облегали бедра, а на ногах были ортопедические кроссовки. Билли закусила нижнюю губу, и постаралась быстренько рассмотреть его голый торс перед тем, как вернуться к работе. Этот мужчина был ходячим руководством по анатомии. Подтянутая кожа цвета красного дерева, косые мышцы и гладкая вздымающаяся грудь. Его плечи выглядели так, будто он систематически поднимал штангу, а на животе безошибочно угадывалось шесть кубиков пресса. У неё перехватило дыхание.

Он взял свой телефон со стола и красноречиво выругался.

— Всё в порядке? — рискнула спросить она. Он источал гнев всем своим видом и даже не посмотрел в её сторону.

Правильно.

Или этот человек питался топливом не с нашей планеты, либо он толкал себя к краю пропасти. Никто не смог бы работать часами, как он, потом пробежать скоростной марафон и после всего находиться в вертикальном положении. Он должен был быть голодным, но если судить по выражению его лица, сегодняшняя утка карри с чесночным наном, свежие фрукты, сыр и крекеры — должны подождать.

— Рассмотрение приостановлено, — сказал он и потёр руками лицо. — Пришло письмо от члена Совета — Эндрю. Они рассмотрели планы, которые представила Сорок первая на капитальную перестройку участка. Нам отказали, ссылаясь на статью Ассоциации сообщества в соответствии с «Актом исторического наследия», — он прошёлся по периметру зала. — Ничего из этого не было в документах, которые я подписывал. Сорок первая облажалась, и я не понимаю как. Она тщательно изучила все правовые вопросы, связанные с этой землёй. Я не понимаю, чего они добиваются.

Всё опустилось у неё внутри, но она собралась:

— Я понимаю, — произнесла Билли тихо, сцепив трясущиеся руки на коленях. — Завтра я всё тебе объясню.

Глава 4

— У меня нет на это времени, — пробурчал Мэйсон на следующий день, не потрудившись скрыть раздражение в голосе.

— Да, конечно. Там есть классная дорожка для бега. Не то, чтобы я бегаю. Лучше уж я предложу себя в жертву каннибалам в високосный год. Кроме того, есть кое-что, что ты должен увидеть, — сказала Сорок вторая через плечо и продолжила идти на несколько футов впереди него по узкой грязной тропинке. Стэнли шагал между ними, его большие карие глаза были полны тревоги.

Единственным звуком, помимо шепчущего в траве ветра, было безумное кудахтанье двух сорок, чьи чёрные и белые перья казались пятнами грязи на фоне бесконечно голубого неба. Ветер свистел сквозь длинные стебли льна. Боже, как здесь было тихо.

Сквозь волокна хлопка её унылого жёлтого платья до пят, прорезался свет начинающегося дня, который подчёркивал мягкие изгибы и изящную длину её бёдер. Он так хотел распустить её волосы из тугого пучка, с которым девушка теперь всегда ассоциировалась, и посмотреть, как они будут спадать волнами вниз по спине. Ему снова вспомнился тот её стон и его эрекция, из-за которой ему потребовалось больше времени на душ.

Снова вернув свои мысли к работе, Мэйсон достал из кармана свой телефон и уставился на экран.

Дерьмо.

Мурашки пробежали по его телу словно муравьи.

— Мне нужно вернуться. Здесь нет связи.

— Ещё минуту! Я обещаю. Ты же можешь дать мне ещё одну минуту? — она внезапно остановилась, чтобы сорвать какие-то растения у края тропинки.

— Что ты делаешь? — мужчина смотрел на стебли в её руке.

Билли ухмыльнулась.

— Одуванчики для салата.

— Это же сорняки.

Она округлила глаза в притворном ужасе.

— Да, но до того, как люди начали всё обрабатывать, укладывать в банки и коробки с датами срока годности, еду они добывали себе сами. Не удивлюсь, если и у тебя, в былые времена, был дядя Сирил, который спокойно мог убить дикого кабана заточенным копьём.

Мэйсон нахмурился.

— Мы эволюционировали.

Девушка выпрямилась.

— Тебе ещё многое нужно узнать. Мы могли бы неделю здесь питаться.

Он посмотрел на букет в её руке.

— Скажу сразу, я не питаюсь сорняками.

— Уверена, ты будешь в восторге от моего салата из одуванчиков и лаванды.

Мэйсон не ответил. Возможно, он полюбит её салат.

Мужчина посмотрел на дорогу, ведущую обратно к дому, просчитав, сколько может уйти времени на пробежку по ней.

— Ещё тридцать секунд, и я возвращаюсь, — сказал он.

— Расслабься, Норман, мы почти пришли, — и она исчезла за поворотом. Зудящими пальцами мужчина вытащил телефон из кармана и тихо помолился. Полоски в зоне сигнала показывали сейчас, что связь полностью вернулась, но телефон был на удивление молчалив.

Довольно этого дерьма.

Мэйсон открыл рот, чтобы сказать ей, что они возвращаются в дом, но свернув за угол, остановился.

Его побеленный деревянный дом удобно устроился между сосен и возвышающихся эвкалиптов. Он вдохнул запах соли и деревьев, которые витали в воздухе, и напряжение покинуло его плечи. Клетчатый плед лежал рядом с корзиной для пикника.

— Это то, что я хотела тебе показать, — сказала Сорок вторая, подошла ближе к нему и упёрлась руками в бока. Она пахла жасмином и мускусом, и это приводило его феромоны к истощению. Не духи. Этот аромат источало её тело.

Мэйсон отошёл в сторону. Девушка немного приблизилась. И он догадался: она хотела быть рядом. Не самая хорошая идея. Он страстно желал своего собственного пространства, огромного пространства, но привык к тому, что она где-то рядом. Кроме того, было даже приятно быть поблизости от неё, вдыхать аромат её шампуня, скользить взглядом вдоль мягкой груди, которая скрывалась под бежевым бельём, следить за покачиваниями её бёдер.

Он прочистил горло и детальнее рассмотрел местность, чтобы найти скрытую разгадку, пока его взгляд не остановился на пледе и корзинке.

— Что ты собираешься мне показать и зачем здесь корзина?

Пальцами она случайно коснулась его ладони, отчего по всей руке пробежала дрожь.

— Посмотри туда, — она указала на имение. — Видишь все эти фруктовые деревья, которые простираются от твоих владений до соседних и дальше?

— Да.

— Каждый год местные жители собирают огромный урожай. Все оказываются вовлечёнными в сбор фруктов с деревьев, хранят их, сушат, замораживают ягоды и делают из них желе или варенье. Шишками они разжигают костры в чанах с водой, — она обратила к нему свои светящиеся глаза. Сегодня они казались больше зелёными, чем карими. — Это началось, когда был открыт залив Футстепс. Поколения семей приходят сюда каждый год, чтобы заново познакомиться. Однажды покинувшие это место люди возвращаются, порой спустя многие годы, чтобы вспомнить те счастливые дни… возможно, чтобы исправить ошибки прошлого, — она обхватила руками плечи. — Это место, где ты можешь получить исцеление.

Выражение её лица осветилось очевидной любовью к этой земле, и девушка показалась ему ещё более красивой. У него перехватило дыхание.

— А ты? — тихо спросил он. — Исцелилась?

— Да, — искренность в её голосе успокоила его.

Он отвернулся и упёрся руками в бока. Ему пришлось собрать всё свою волю в кулак, чтобы заставить себя вернуться в рабочий режим, в котором ему и следовало прибывать.

— Позволь мне спросить прямо. Действительно ли у Совета имеется власть запретить мне улучшать свою землю, потому что раз в год все собираются, чтобы сделать варенье? Ты что, шутишь? — он ходил по траве, и каждый его шаг выражал нарастающее разочарование. — Это моя земля!